Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично - Карнеги Дейл (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Мне довелось однажды читать лекцию о памяти, и я постарался как можно больше использовать в ней материал, приведенный в этой главе. Я запомнил отдельные моменты в виде картинок — представил себе Рузвельта, читающего историю, когда под его окном раздаются крики толпы и музыка оркестров. Я видел перед собой Томаса Эдисона, глядящего на вишневое дерево, Линкольна, читающего вслух газету. Я вообразил Марка Твена, слизывающего чернильные буквы с ногтей в присутствии слушателей.
А как я запомнил порядок этих картинок? По номерам — первая, вторая, третья, четвертая? Нет, это было бы слишком трудно. Номера я тоже превратил в картинки и сочетал картинки номеров с картинками тем.
Например, слово «уан» (один) созвучно с «ран» (скакать), и поэтому я представил себе Рузвельта, читающего в своей комнате, сидя верхом на скаковой лошади. «Ту» (два) звучит почти как «зу» (зверинец), и я представил себе, что вишневое дерево, на которое смотрел Эдисон, находится в клетке медведя в зоопарке. «Зсри» (три) похоже на «три» (дерево), и я вообразил себе Линкольна взобравшимся на вершину дерева и читающим вслух своему партнеру. «Фор» (четыре) похоже на «дор» (дверь).
Марк Твен стоял у открытой двери, опершись на косяк, и, выступая перед аудиторией, слизывал чернила с ногтей.
Я хорошо понимаю, что многие из тех, кто читает эти строки, подумают, что подобный метод граничит с нелепостью. Это верно, и в этом одна из причин его успешности. Именно странные и нелепые вещи сравнительно легко запоминаются. Если бы я попытался запомнить порядок моих примеров только по номерам, я легко мог бы их спутать, а при системе, которую я только что описал, это было бы почти невозможно.
Когда я хотел вспомнить третий пункт, мне надо было только спросить себя, что было на вершине дерева, и немедленно передо мной возникал Линкольн.
Главным образом для собственного удобства я превратил цифры от одного до двадцати в зрительные образы, подобрав названия картинок, созвучные цифрам. Если вы затратите полчаса на запоминание таких цифровых картинок, вы сможете, имея список из двадцати предметов, лишь однажды перечисленных вам, повторить их в точном порядке, а также в произвольном порядке, например, говорить, какой предмет стоит восьмым, какой — четырнадцатым, какой — третьим и т.д.
Попробуйте испытать это на себе. Вы можете подумать, что у вас ничего не выйдет, но все же попробуйте. Вскоре вы будете поражать людей своей необыкновенной памятью и уж, во всяком случае, найдете это занимательным.
Каирский университет аль-Азхар — один из крупнейших в мире. Это мусульманское учебное заведение, имеющее двадцать одну тысячу студентов. На вступительном экзамене от каждого поступающего требуется знание наизусть Корана. Это книга примерно такого же объема, как Новый завет; чтобы прочитать ее вслух, надо затратить три дня!
А китайские студенты, или, как их называют, ученые парни, должны знать наизусть некоторые китайские религиозные книги и классические произведения.
Как арабские и китайские студенты умудряются совершать подобные подвиги, кажущиеся невероятными?
Посредством повторения второго «естественного закона запоминания».
Вы можете запомнить почти бесконечное количество материала, если будете достаточно часто повторять его. Повторяйте сведения, которые вы хотите запомнить. Пользуйтесь ими. Применяйте их. Употребляйте новое для вас слово в разговоре. Называйте нового знакомого по имени, если хотите запомнить его имя. Упоминайте в разговоре моменты, о которых вы хотите говорить в публичном выступлении. Сведения, которые используются, закрепляются в памяти.
Однако необходимо не механическое, слепое заучивание. Разумное повторение, производимое в соответствии с некоторыми определенными свойствами восприятия, — вот что нам нужно. Например, профессор Эббингхауз давал своим студентам для запоминания длинный список не имеющих смысла слов, например «деюкс», «коли» и пр. Он установил, что студенты запоминали столько же слов в результате тридцати восьми повторений, произведенных в течение трех дней, сколько в результате шестидесяти восьми повторений в течение одного дня. Другие психологические тесты неоднократно давали такие же результаты.
Это весьма важное открытие, касающееся работы нашей памяти. Теперь мы знаем, что человек, сидящий и повторяющий текст, пока не закрепит его в своей памяти, затрачивает вдвое больше времени и энергии, чем требуется для достижения того же результата, если процесс повторения будет совершаться с разумными интервалами.
Эту особенность восприятия можно объяснить двумя факторами.
Во-первых, в промежутки между повторениями наше подсознание занято закреплением ассоциаций. Как правильно заметил профессор Джеймс, «мы учимся плавать зимой, а кататься на коньках — летом».
Во-вторых, мозг, работая с перерывами, не утомляется чрезмерной нагрузкой. Сэр Ричард Бертон, переводчик «Тысячи и одной ночи», говорил на двадцати семи языках, как на своем родном; однако он признавался, что никогда не изучал язык и не практиковался в нем дольше пятнадцати минут подряд, «потому что после этого ум утрачивает свежесть».
Безусловно, теперь, в свете этих фактов, ни один человек, считающий себя разумным, не отложит подготовку к публичному выступлению до кануна того дня, когда оно должно состояться. Если он так поступит, его память поневоле будет работать только вполовину своих возможностей.
Было сделано очень ценное открытие, объясняющее, как мы забываем.
Многократно произведенные психологические эксперименты показали, что из нового материала, проработанного нами, мы за первые восемь часов забываем больше, чем за последующие тридцать дней. Поразительное соотношение! Поэтому непосредственно перед деловым совещанием, собранием членов Ассоциации родителей и учителей, занятием кружка в клубе — непосредственно перед публичным выступлением — просмотрите ваши материалы, припомните ваши факты, освежите вашу память.
Линкольн хорошо знал значение этого метод и применял его. В Геттисберге перед ним выступал маститый ученый Эдвард Эверет. Когда Линкольн увидел, что длинное, официальное выступление Эверета приближается к концу, он «явно стал нервничать, что всегда бывало с ним, когда он должен был выступать после другого оратора». Поспешно надев очки, он вынул из кармана свою рукопись и стал читать ее про себя, чтобы освежить в памяти.
Вот и все о первых двух законах запоминания. Но есть еще третий закон ассоциация. Последняя — необходимый элемент запоминания.
Фактически она объясняет сам механизм памяти.
"Наш мозг, — мудро замечает профессор Джеймс, — представляет собой в основном ассоциирующий механизм… Предположим, я некоторое время храню молчание, а затем говорю повелительным тоном: "Вспоминайте!
Вспоминайте!" Подчинится ваша память этому приказу, воспроизведет она какую-то определенную картину из вашего прошлого? Конечно, нет. Она останется бездеятельной и спросит: «Что именно я должна вспомнить?»
Короче говоря, ей нужно указание. Но если я скажу — вспомните дату вашего рождения или что вы ели за завтраком, назовите порядок нот в музыкальной гамме, — то тогда ваша способность к запоминанию немедленно даст требуемый результат: полученное указание сориентирует обширный запас потенциальных возможностей вашей памяти в определенном направлении. Это указание тесно связано с тем, что вы вспоминаете.
Слова «дата моего рождения» непосредственно ассоциируются с определенной цифрой, месяцем и годом; слова «сегодняшний завтрак» минуют все другие нити воспоминаний, кроме тех, которые ведут к кофе и яичнице с беконом; слова «музыкальная гамма» являются в сознании близкими соседями с до, ре, ми, фа, соль, ля, си, до. В самом деле, законы ассоциации управляют всем ходом ваших мыслей, которые не нарушаются ощущениями, привнесенными извне. Все, что возникает в сознании, должно быть внесено в него, а будучи внесенным, оно вступает во взаимосвязь с тем, что там уже было. Это относится и к тому, что вы вспоминаете, и ко всему, о чем вы думаете… Тренированная память опирается на организованную систему ассоциаций, и ее высокое качество зависит от двух особенностей этих ассоциаций: во-первых, от прочности ассоциаций и, во-вторых, от их количества. Таким образом, «секрет хорошей памяти» — это секрет формирования многообразных и многочисленных ассоциаций со всеми фактами, которые мы хотим запомнить.