Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично - Карнеги Дейл (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Короче говоря, речь идет о впечатлении, повторении и ассоциации.
Первое условие запоминания — необходимо получить глубокое, яркое и прочное впечатление о том, что вы хотите запомнить. А для этого вы должны сосредоточиться. Теодор Рузвельт поражал всех, кто знал его, своей замечательной памятью. Нов немалой степени его необыкновенная способность запоминания объяснялась тем, что его впечатления были словно выгравированы на стали, а не написаны на воде. Благодаря настойчивости и упражнению он научился сосредотачиваться при самых неблагоприятных обстоятельствах. В 1912 году, во время съезда прогрессивной партии в Чикаго, его штаб-квартира находилась в отеле «Конгресс». Внизу, под его окнами, собиралась толпа. Люди размахивали флагами и выкрикивали: «Мы хотим Тедди! Мы хотим Тедди!» Рев толпы, музыка оркестров, приход и уход политических деятелей, срочные совещания и консультации — все это могло бы отвлечь обыкновенного человека, но Рузвельт сидел в своей комнате в кресле-качалке, не обращая ни на что внимания, и читал греческого историка Геродота. Во время путешествия по пустынным районам Бразилии он, едва добравшись по вечерам до привала, находил сухое место под каким-нибудь раскидистым деревом, доставал походный стул и книгу Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи» и немедленно так глубоко погружался в чтение, что не замечал ни дождя, ни шума в лагере, ни звуков тропического леса. Стоит ли удивляться тому, что этот человек запоминал прочитанное?
Пять минут полной, глубокой сосредоточенности принесут больший результат, чем целые дни блуждания в умственном тумане. «Один час интенсивной деятельности, — пишет Генри Уорд Бичер, — даст больше, чем годы дремоты». «Я усвоил одну вещь, которая важнее всего другого, — сказал президент компании „Бетлехем стил“ Юджин Грейс, получавший свыше миллиона долларов в год, — и я применяю это ежедневно, при любых обстоятельствах — я сосредотачиваюсь на той работе, которой занят в данное время».
Это один из секретов силы, в частности силы памяти.
Томас Эдисон установил, что двадцать семь его лаборантов ежедневно в течении шести месяцев проходили по дороге, которая вела от лампового цеха к главному зданию завода в Менло-Парке (штат Нью-Джерси). У этой дороги росло вишневое деревце, но опрос этих двадцати семи человек показал, что ни один из них не знал о его существовании.
«Мозг среднего человека, — горячо и убежденно говорил Эдисон, — не воспринимает и тысячной доли того, что видит глаз. Почти невероятно, до чего бедна наша способность наблюдения — подлинного наблюдения».
Познакомьте среднего человека с двумя или тремя вашими друзьями, и может случиться, что через две недели он не будет помнить ни одного из названных ему имен. А почему? Потому, что он прежде всего не проявил к ним достаточного интереса, не посмотрел на них внимательно. Он, вероятно, скажет вам, что у него плохая память. Нет, у него плохая наблюдательность. Он ведь не будет осуждать фотоаппарат за то, что в тумане снимки не получились, но хочет, чтобы его сознание удерживало тусклые и туманные впечатления. Конечно, это невозможно.
Основатель журнала «Нью-Йорк уорлд» Джозеф Пулитцер укрепил над столами всех сотрудников своей редакции дощечки с такой надписью:
«Внимательность, ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ, ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ».
Именно это вам нужно. Необходимо правильно расслышать фамилию нового знакомого. Добейтесь этого. Попросите его повторить ее.
Спросите, как она пишется. Он будет польщен таким вниманием, а вам удастся запомнить его имя, потому что вы сосредоточили на нем внимание.
Таким образом вы получили ясное, прочное впечатление.
В детстве Линкольн посещал сельскую школу, пол которой был сделан из расколотых бревен, а стеклами служили вырванные из тетрадей и смазанные жиром листки бумаги. В школе имелся только один экземпляр учебника, и учитель читал его вслух, а ученики хором повторяли за ним урок. Стоял постоянный гул, и соседние жители называли эту школу «гудящий улей».
В этом «гудящем улье» Линкольн приобрел привычку, которая сохранилась у него на всю жизнь: он всегда читал вслух то, что хотел запомнить. Каждое утро, явившись в свою адвокатскую контору в Спрингфилде, он растягивался на диване, перекидывал длинную ногу через соседний стул и читал газету вслух. «Он надоедал мне ужасно, — говорил его компаньон. — Однажды я спросил его, почему он читает именно так. Он объяснил мне: „Когда я читаю вслух, то смысл воспринимается двумя органами чувств: во-первых, я вижу то, что читаю, во-вторых, я слышу это, и поэтому я лучше запоминаю“».
Его память была необыкновенно цепкой. «Мой ум, — говорил он, — подобен куску стали. Очень трудно выцарапать на нем что-нибудь, но уже почти невозможно стереть однажды написанное».
Чтобы запечатлеть в сознании нужный материал, он пользовался двумя органами чувств. Можете делать то же самое…
Идеальным было бы не только видеть и слышать то, что надо запомнить, но также ощупать это, обнюхать и попробовать на вкус.
Но самое главное — это увидеть. У человека главным образом зрительное восприятие. Зрительное впечатление закрепляется прочно. Мы часто знаем человека в лицо, хотя не можем вспомнить, как его зовут.
Нервы, ведущие от глаза к мозгу, в двадцать раз толще, чем те, которые ведут от уха к мозгу. У китайцев есть пословица: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».
Записывайте номер телефона, план доклада, которые вы хотите запомнить. Посмотрите на свои записи. Закройте глаза. Представить их себе написанными огненными буквами.
Научившись пользоваться зрительной памятью, Марк Твен смог отказаться от записей, которые долгие годы портили его выступления. Вот что он рассказал на страницах «Харперс мэгэзин»:
"Даты трудно запоминать, потому что они состоят из цифр: цифры выглядят невыразительно и не закрепляются в памяти. Они не образуют картин, и поэтому глаз не может зацепиться за них. Картины могут помочь запомнить даты. Они могут закрепить в памяти почти все — особенно если вы сами создадите эту картину. Самое главное — самому создать картину.
Я знаю это по собственному опыту. Тридцать лет назад я каждый вечер читал выученную наизусть лекцию, и каждый вечер в помощь себе мне приходилось иметь листок с записями, чтобы не сбиться. Записи представляют собой первые слова абзацев, их было одиннадцать. Они выглядели примерно так:
В этом районе погода…
В то время существовал обычай…
Но в Калифорнии никто не слышал…
Одиннадцать таких записей. Это было нечто вроде плана лекции, который помогал мне не пропустить что-либо. Но на бумаге они выглядели похожими друг на друга, они не образовывали картины. Я знал их наизусть, но никак не мог прочно запомнить их последовательность, так что мне всегда приходилось держать перед собой записи и время от времени заглядывать в них. Однажды я куда-то заложил их, и вы представить себе не можете ужас, который охватил меня в тот вечер. С тех пор я понял, что мне надо придумать еще какой-нибудь способ страховки. Тогда я запомнил первые десять букв этих фраз, записал их чернилами на ногтях и так вышел на трибуну. Сначала я смотрел на пальцы по порядку, но потом сбился и уже не был уверен в том, на какой палец я только что смотрел. Не мог же я слизывать языком с ногтя букву после того, как я ею воспользовался, ибо, хотя это был надежный способ, я вызвал бы слишком большое любопытство у слушателей. Я и без того вызвал у них любопытство — им казалось, что я больше интересуюсь своими ногтями, чем темой лекции. Потом несколько человек спрашивали меня, что случилось с моими руками.
Вот тогда мне пришла в голову мысль о картинках! Тогда мои страдания кончились. За две минуты я сделал шесть рисунков, и они прекрасно заменили мне одиннадцать начальных фраз. Я выбросил рисунки, как только они были сделаны, потому что был уверен, что могу, закрыв глаза, увидеть их перед собой в любое время. С тех пор прошло четверть века, и текст той лекции испарился из моей памяти уже лет двадцать назад, но я мог бы снова написать его по тем же картинкам — они остались в моей памяти".
