Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Джонс Эрнест (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗

Для Фрейда было очевидно, что «центр тяжести психоанализа» приходится сместить на Запад. Поэтому он предложил Ференци, чтобы тот передал мне свое президентство в Международном объединении, на которое его избрал конгресс в Будапеште во время войны. Ференци любезно согласился на это, но в последующие годы то, что его никогда более не просили выступать в этой должности, стало для него источником сильного огорчения. Позднее у меня имелось много причин, чтобы считать, что он испытывал по отношению ко мне иррациональную недоброжелательность за то, что я его заменил. По случаю передачи полномочий Фрейд заметил: «Следует надеяться, что в этот раз мы нашли нужного человека на эту должность», явно намекая на то, что мое пребывание на этом посту будет длительным. К сожалению, с моей точки зрения, позднее бывали случаи, когда он больше не придерживался такого мнения.

Во время нашей встречи в Вене Фрейд предложил пригласить Эйтингона в наш конфиденциальный комитет. Мы сразу же согласились с этим предложением и направили Абрахама заручиться согласием Эйтингона; обязательное вручение отличительного кольца состоялось несколько месяцев спустя. В мае 1920 года Фрейд подарил своей дочери Анне подобное кольцо; кроме нее из женщин такой чести были удостоены Лу Саломе, Мари Бонапарт и моя жена.

В октябре 1919 года Фрейду присвоили звание профессора университета, которое он назвал «пустым титулом», так как оно не давало права занимать место в совете факультета. Но, к счастью, этот титул не влек за собой каких-либо особых преподавательских обязанностей.

В первый месяц 1920 года судьба нанесла Фрейду два тяжелых удара: к первому он был подготовлен, хотя не мог с ним смириться, второй явился абсолютно неожиданным. Первым ударом стала смерть Антона фон Фройнда. После операции по поводу саркомы, которую он перенес в возрасте 39 лет, у фон Фройнда развился сильный невроз, от которого Фрейд успешно лечил его в 1918–1919 годах. Но в марте 1919 года появились подозрительные признаки саркомы в нижней части живота, и несколько месяцев надежды на его выздоровление сменялись у его друзей опасениями, и наоборот. Однако очередная предварительная операция, вне всякого сомнения, подтвердила зловещий диагноз, состояние его быстро ухудшалось. В декабре Абрахам спросил Фрейда, известно ли фон Фройнду о приближающемся конце, чтобы знать, какие выражения можно употреблять в письмах к нему. Фрейд ответил, что фон Фройнд знает все и даже приказал, чтобы кольцо, подаренное Фрейдом, было возвращено ему после его смерти, чтобы передать это кольцо Эйтингону. Однако после смерти фон Фройнда его вдова предъявила права на это кольцо, так что Фрейду пришлось отдать Эйтингону свое собственное кольцо, которое он до этого носил. Фрейд посещал умирающего каждый день и делал все возможное, что было в его силах, чтобы его утешить. Конец наступил 20 января 1920 года, и Фрейд заметил, что фон Фройнд умер героически, без какого-либо проклятия психоанализу. Фрейд особенно сильно его любил, и его смерть оказалась тяжелым ударом; он сказал мне, что смерть Фройнда сыграла существенную роль в его старении.

Всего три дня спустя, в тот самый вечер, когда похоронили Фройнда, пришло известие о серьезной болезни прекрасной дочери Фрейда Софии, которую они с Мартой называли «воскресное дитя». У нее было воспаление легких, столь частое в этом году. Из Вены в Германию не ходил ни один поезд, поэтому у родителей не было никакой возможности поехать к ней. Два дня спустя, 25 января, телеграмма сообщила о ее смерти. Ей было всего 26 лет, она обладала прекрасным здоровьем и была счастлива. После ее смерти остались двое детей, одному из которых было всего 13 месяцев от роду. Известие о ее смерти явилось громом среди ясного неба. На следующий день Фрейд написал мне: «Бедный или счастливый Антон Фройнд был похоронен в прошедший четверг, 22 числа этого месяца. Очень огорчен, услышав о том, что теперь на очереди Ваш отец [157], но нам всем придется умереть, и я хотел бы знать, когда наступит мой черед. Вчера я пережил такое, что заставляет меня желать, чтобы мой черед не заставил себя долго ждать». Сообщая Ференци о смерти своей дочери, он добавил: «Как отнеслись к этому мы? Моя жена полностью ошеломлена. Мне кажется, la seance continue [158]. Но для одной недели многовато». Стоицизм Фрейда мог скрывать глубокие, однако контролируемые эмоции. Немного позднее он написал несколько строк Эйтингону, в которых описал свою реакцию: «Я не знаю, что еще можно сказать по этому случаю. Это настолько парализующее событие, что оно не может возбудить каких-либо задних мыслей, если человек не является верующим и, таким образом, избавлен от конфликтов, сопутствующих такому событию. Тупая необходимость, молчаливая покорность».

Ференци был очень обеспокоен последствиями этого страшного удара. Фрейд успокоил его следующими патетическими строками:

Когда пару недель спустя я сообщил Фрейду о смерти своего отца, он ответил: «Итак, Вашему отцу не пришлось испытать, как его медленно поедает рак, как это случилось с бедным Фройндом. Какой счастливый случай. Однако вскоре Вы поймете, как повлияет на Вас эта смерть. Я был примерно в Вашем возрасте, когда умер мой отец (43 года), и это событие перевернуло мне душу».

Однако жизнь должна была продолжаться. Следующим событием, заинтересовавшим Фрейда, стало открытие берлинской поликлиники 14 февраля 1920 года. Это, по его мнению, делало Берлин главным психоаналитическим центром. Ее открытие стало возможным благодаря щедрости Эйтингона, а проект здания Эрнста Фрейда вызвал общее одобрение. В этом здании, естественно, располагалась исследовательская библиотека, строились планы о превращении ее в школу по подготовке психоаналитиков; это была первая (и в течение долгого времени) самая знаменитая поликлиника подобного типа. Летом из Швейцарии в Берлин для помощи в обучении приехал Ганс Захс, а вскоре к нему присоединился Теодор Райк из Вены.

Естественно, члены Венского общества хотели последовать этому примеру, и было предложено основать подобную клинику в отделении больницы общего профиля. Фрейд, однако, энергично выступал против этой идеи. Он сказал Абрахаму, что не сможет уделять этой клинике свое время и не знает кого-либо в Венском обществе, кому он мог бы доверить руководство этой клиникой. Однако Ференци он признался, что, по его мнению, Вена не является подходящим местом для психоаналитического центра, поэтому она не годится для строительства такой клиники. Тем не менее потребность в ней была неоспоримой, и клиника, которой было дано название «Амбулатория», открылась 22 мая 1922 года.

Время от времени Фрейд обменивался письмами с Хэвлоком Эллисом и чаете посылал ему экземпляры своих книг. Но ему не понравилась работа, которую Эллис написал во время войны, хотя она только теперь попала в его поле зрения. В ней Эллис утверждал, что Фрейд является артистом, а не ученым; Фрейд назвал такое утверждение «крайне сублимированной формой сопротивления». В письме ко мне он отозвался об эссе Эллиса как о «наиболее утонченной и приятной форме сопротивления, в которой его назвали великим артистом для того, чтобы опровергнуть обоснованность наших научных утверждений».