Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд (бесплатные серии книг txt) 📗
Кук тщательно изучил всё, что связано с полярными исследованиями. Но он в первую очередь и главным образом спортсмен, охотник за призами, и его основная цель заключалась в том, чтобы достичь Северного полюса.
Поверил ли он такой новости? (От ответа на данный вопрос он вежливо уклонился.) Это повлияет как-то на его собственные планы? Здесь ответ был совершенно чётким: «Никоим образом».
Кук плыл из Гренландии в Копенгаген на датском корабле «Ханс Эгеде». «Самые тёплые поздравления с отличным результатом, — телеграфировал ему Амундсен. — Жаль, что не смогу встретиться с Вами в Копенгагене. Надеюсь, что увидимся в Штатах».
Это произошло в пятницу, 3 сентября. В следующий вторник Амундсен увидел в газетах новые заголовки: «Пири тоже установил звёздно-полосатый флаг на Северном полюсе?»
У «Нью-Йорк Таймс» сомнений не возникло:
С восьмой попытки за последние 23 года Пири всё-таки покорил Северный полюс… Передо мной лежит телеграмма с аббревиатурой ЧСП, посланная Пири своей жене. Счастливая супруга полярного исследователя заявляет, что это означает «Чёртов Северный полюс».
Пири заявил, что оказался на Северном полюсе 6 апреля 1909 года, то есть через год после Кука.
И снова Амундсена попросили это прокомментировать. В интервью «Нью-Йорк Таймс» он сказал:
Было бы бессмысленно спекулировать предположениями о том, в какой именно точке оказались эти исследователи. Неважно, с математической точностью был открыт Северный полюс или нет, важно то, что географические условия этого места кто-то уже наблюдал. Вероятно, ещё осталось поле для деятельности. И то, что осталось, будет важно для всех нас.
Сказанное, без сомнения, было правдой, но звучало неубедительно, особенно для самого Амундсена. В любом случае новости о Пири привели к тому, что Амундсен первым же поездом отправился в Копенгаген, куда приехал в среду утром. Он оказался в эпицентре того, что один датский журналист оценил как «кавардак из демонстраций, церемоний, непонимания и идиотизма, который можно назвать „днями Кука“». Полярного исследователя стихийно приветствовали как покорителя Северного полюса и автоматически присвоили ему почётную докторскую степень университета Копенгагена. Но в общий хор приветствий врывались и голоса тех, кто с самого начала считал это мистификацией. Разгорелся нешуточный спор.
Прямо с вокзала Амундсен направился в отель «Феникс», где остановился Кук. Далее, по словам самого Кука, случилось вот что:
Амундсен сказал мне… что готов использовать «Фрам»… для ещё одной попытки попасть на полюс. Он спросил меня о течениях и погоде, а также поинтересовался моим мнением о перспективах этого предприятия. Я посоветовал отказаться от него, потому что в лучшем случае экспедицию Амундсена будет ждать повторение путешествий Нансена и Свердрупа. Более того, я сказал, что покорение Северного полюса уже потеряло актуальность. Так почему бы не отправиться к Южному?
Это было написано задним числом, через четверть века после той встречи. От этой идеи, продолжает Кук,
у Амундсена почти перехватило дыхание. Он на некоторое время погрузился в раздумья, как всегда делал, когда его посещала новая важная мысль. Затем сказал: «„Фрам“ не очень хорош для тяжёлых волн южных морей. Но можно попробовать. Дайте мне время всё обдумать».
Амундсен описывает эти события несколько по-другому. Когда появились новости о Пири, он написал:
Я прекрасно понял, что первоначальный план третьей экспедиции «Фрама» (исследование бассейна Северного полюса) в опасности. Надо было спасать экспедицию, действуя при этом быстро и без колебаний. Я решил поменять фронт — развернуться и взять курс на юг… Северный полюс, предпоследний форпост массового интереса к полярным исследованиям, был взят. Если я собирался добиться успеха в привлечении внимания к своему предприятию, мне ничего больше не оставалось, как попытаться ответить на последний вопрос — покорить Южный полюс.
Он также написал: «Я решил отложить свой первоначальный план на год-два, чтобы найти недостающие средства». Другими словами, чтобы собрать деньги на дрейф через Арктику, требовалось время, и Амундсен хотел потратить его на Южный полюс.
Но это служило слишком эфемерным прикрытием. «Я не отрицаю, — писал он позже, — что мне понравилось бы оказаться первым человеком на [Северном] полюсе». Возможно, он был намного ближе к правде в тот момент, когда сказал, что «в стремлении поддержать свою репутацию исследователя мне пришлось бы одержать сенсационную победу так или иначе. И потому я решился на резкий манёвр». Но та благословенная искра, которая зажигала сердца людей, вдруг погасла. Как сказал много лет спустя сам Амундсен, он искренне не мог понять, почему кто-то «хочет попасть в то место, где уже был до него кто-то другой… или идти туда ради того, чтобы сделать это иначе». Несмотря на собственные насмешки в адрес Кука по поводу его интереса к полюсу, Амундсен горел этой идеей. Но теперь Северный полюс был покорён, и у исследователя хватило воображения и силы воли сделать простой, но важный шаг — повернуться вместо него к полюсу Южному.
Вскоре в газетных заголовках развернулась битва на тему «Кто был первым на полюсе — Кук или Пири?». Позже притязания Кука официально отвергли, а заявления Пири подтвердили. Но в тот момент полемика только разгоралась. Дошёл ли Кук до полюса? А Пири? Оба или ни один из них? Для Амундсена подобный вердикт не имел значения с самого начала. Он понимал, что ценность представляли сами заявления об этом факте. Однажды сделанные, они сводили на нет все шансы на неоспоримое первенство и, оставляя возможности для сомнений, лишали проект смысла. Совершенно понятно, что человека с таким чувством внутреннего величия, как у Амундсена, это сильно разочаровывало и сбивало с толку. То, что он начал искать новые земли для завоевания взамен старых, открытых другими, полностью соответствовало его характеру.
Теперь Амундсен решил стать первым человеком, оказавшимся на Южном полюсе. У него не имелось иллюзий относительно ценности этого места, но он хотел стать первооткрывателем. К тому же он надеялся, что это поможет в привлечении средств для арктического дрейфа. У него хватило дерзости переключиться с одного полюса на другой. Это был поистине наполеоновский план — ни публика, ни покровители Амундсена не поняли бы его. В конце концов получалось, что он отправлялся на юг с деньгами, собранными для плавания на север. С самого начала Амундсен понял: он добьётся успеха, если будет действовать скрытно. Поэтому он сделал вид, что внезапная поездка в Данию предпринята для встречи с доктором Куком, старым товарищем по несчастьям на «Бельжике», и сбора информации в целях организации своего северного дрейфа. Но это служило дымовой завесой для того, чтобы ввести в заблуждение потенциальных врагов и недоброжелателей. В действительности поездка стала началом приготовлений к экспедиции в Антарктику. Англичане из другой эпохи сказали бы, что он действует в стиле Дрейка.
Дорога к Южному полюсу вполне естественно началась в Копенгагене. Именно там заказали собак для упряжек, которые, по мнению Амундсена, являлись залогом успеха. Лучших собак можно было найти в Гренландии, колонии Дании, вся торговля с которой по закону была монополизирована государством и осуществлялась из его столицы.
Так случилось, что Йенс Даугаард-Йенсен, инспектор (то есть главный управляющий) Северной Гренландии, приплыл в Данию на том же корабле, что и Кук, и теперь находился в Копенгагене. Амундсену нужны были полярные собаки — самый выносливый вид, лучше всего приспособленный к условиям Антарктики. И помощь Даугаард-Йенсена в их получении была очень важна. Амундсен и в Копенгаген поехал, скорее, для того, чтобы увидеть его, а не Кука.
