Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд (бесплатные серии книг txt) 📗

Так же методично Амундсен занимался подготовкой «Фрама»: он изменил его оснастку, превратив корабль в марсельную шхуну [51], поскольку с её носовыми и кормовыми парусами было легче справляться, чем с квадратными. Тем более что такое парусное вооружение позволяло уменьшить количество участников экспедиции. Паруса управлялись с палубы. Таким образом, работа на реях (романтическая черта парусников прошлого) сводилась к минимуму. Теперь для управления «Фрамом» было достаточно всего шести человек.

Кроме того, Амундсен заменил силовую установку «Фрама»: раньше она работала на угле, а теперь он поставил дизельный двигатель, более подходящий для плавания во льдах. Ведь в полярной экспедиции нужно было уметь быстро использовать любую представившуюся возможность — каждый недолгий просвет между льдинами, каждое разводье, — а дизельный двигатель, в отличие от паровой машины, мог мгновенно набирать мощность, не тратя горючее впустую. Дизель имел большую мощность, позволяя наряду с этим сэкономить место на судне и уменьшить численность команды.

Но корабельные дизельные двигатели пока что оставались непроверенным новшеством. Когда началось переоборудование «Фрама», моторные шхуны можно было пересчитать по пальцам одной руки. Реверсивный принцип, на котором основан механизм действия морских двигателей, изобрёл примерно за пять лет до этого, в 1904 году, шведский инженер Йонас Хессельман. Впервые их производство начала стокгольмская компания «Дизельз Моторер и Ко» в 1907 году. Двигатель, заказанный Амундсеном, был четвёртым из введённых в эксплуатацию. «Фрам» оказался первым полярным кораблём с дизельным двигателем, что стало явным новаторством.

В отличие от Скотта Амундсен не готовил путешествие за письменным столом. Кроме того, ему активно помогала семья. Брат Леон стал секретарём экспедиции, арендовал небольшой кабинет в центре Христиании и взял на себя всю бумажную работу. Руаль мог вообще не появляться там, полностью посвятив себя надлежащей подготовке.

А сделать предстояло многое. Требовалось обдумать и проверить громадный список предметов полярного снаряжения, который то и дело нуждался в изменениях. Регулярно Амундсен отправлялся к выходу из фьорда, на хортенскую верфь, где находился «Фрам», чтобы лично контролировать ход работ. Это было трудное, но интересное время. В те дни Амундсен на собственном опыте убедился, что организация экспедиции может стать лучшим из удовольствий, полным предвкушения и надежд.

Тогда же, в возрасте тридцати семи лет, Амундсен влюбился, вероятно, впервые в жизни. Его выбор пал на замужнюю женщину — Сигрид Кастберг, жену адвоката, аристократку. В маленьком закрытом сообществе небольшого городка (население Христиании тогда составляло 240 тысяч жителей) трудно было сохранить подобный роман в тайне, и Амундсен оказался в центре ужасного скандала. Он хотел, чтобы Сигрид развелась и немедленно вышла за него замуж. Она, естественно, колебалась.

Но эта встреча, состоявшаяся за несколько месяцев до отплытия, подарила ему немного настоящего человеческого тепла. Близкие Амундсена считали, что он вообще не интересуется противоположным полом. Возможно, столь индифферентное отношение объяснялось тем, что он просто не мог найти понимающую его женщину. Но, похоже, Сигрид наконец смогла подобрать к нему ключик. Хороша собой, смешлива и очень женственна — именно то, что требовалось Амундсену. Почтовая открытка, однажды в полночь подписанная им в «Гранд-отеле», который был своего рода «Ритцем» Христиании, говорит о многом. Вероятно, он очень нуждался именно в таких отношениях. Общение с Сигрид стало одним из немногих счастливых и беззаботных периодов жизни Амундсена в цивилизованном обществе.

Тем временем Пири, затерявшийся в Арктике, снова попытался достичь Северного полюса.

Для «Йоа» Амундсену пришлось долго подбирать команду, теперь же от добровольцев не было отбоя. На должность старшего помощника он выбрал офицера норвежского военно-морского флота коммандера Оле Энгельстада. Но в конце июля 1909 года Энгельстада убил удар молнии во время испытаний одного из воздушных змеев, способных поднять в воздух человека, — их собирались взять на «Фрам» для наблюдений во льдах.

Тогда Амундсен направил телеграмму с предложением этой должности другому офицеру, лейтенанту Торвальду Нильсену, который ранее безуспешно пытался присоединиться к экспедиции. Нильсен лаконично записал в своём дневнике: «Я согласился и получил предложение занять место старшего помощника».

По дороге в Лондон в конце января 1909 года для чтения лекции о предстоящей экспедиции в Королевском географическом обществе Амундсену нужно было пересесть на другой поезд в Любеке, городе на севере Германии. Там он случайно встретился с норвежской лыжной командой, направлявшейся на соревнования во французскую Савойю, в Шамони. В таких исторически скандинавских дисциплинах, как прыжки с трамплина или бег на лыжах по пересечённой местности, норвежцы по-прежнему оставались непревзойдёнными мастерами.

В ожидании поезда Амундсен коротал время в ресторане вокзала со своими соотечественниками. Разговор, естественно, зашёл о его экспедициях, прошлых и будущих.

— Знаете, — сказал один из лыжников, гибкий темноволосый усатый человек с блеском в глазах, — а было бы забавно отправиться с вами на Северный полюс.

Оказалось, что это один из лучших лыжников своего времени Олаф Бьяаланд.

— Правда? — ответил Амундсен. — Что ж, если вы действительно так думаете, полагаю, это можно устроить. Просто разыщите меня в Христиании, когда вернётесь из Шамони. Но тщательно обдумайте всё. Там будет не только забавно.

Так Бьяаланд рассказывал эту историю впоследствии. Он имел несколько причин обратиться к Амундсену с такой просьбой. Конечно, он был норвежцем — и поэтому мечтал походить на Нансена. Кроме того, его привлекал подобный способ увидеть мир и получить за это деньги. В свои тридцать шесть лет он впервые выехал за границу. И Шамони, и Северный полюс стали для него частью великого неизвестного мира. И то и другое он считал вариацией одной темы — лыжной гонки, разве что путешествие на Северный полюс было чуть веселее.

До этой случайной встречи на вокзале Любека они не знали друг друга, хотя каждый из них знал о достижениях другого из газетных заголовков.

Бьяаланд был больше чем просто лыжником и чемпионом. Он родился в Моргедале, в провинции Телемарк. Именно жители Телемарка в итоге превратили лыжи, которые в Скандинавии использовались с каменного века в качестве средства передвижения, в тот спорт, который мы знаем сегодня.

Бьяаланд принадлежал к поколению пионеров, подаривших всему миру удовольствие от катания на лыжах. Он отлично знал горы, был настоящим фермером и талантливым столяром, делал скрипки и лыжи, мог ковать железо. А ещё этот одарённый человек был немного художником, немного поэтом, немного ребёнком, немного шутом. Он имел обострённое чувство собственного достоинства и прекрасные манеры, традиционно присущие жителям Телемарка. Он слыл прирождённым аристократом. Амундсен быстро разглядел все эти качества. И уже в феврале, вернувшись из Шамони в Моргедал, Бьяаланд присоединился к участникам экспедиции.

Подготовка шла успешно по всем направлениям. Главным препятствием по-прежнему являлись деньги. Но Амундсен, с неугасимой верой в собственные силы и возможности, чувствовал, что это препятствие рано или поздно исчезнет само собой. А ещё он верил, что сможет отплыть, как и было изначально задумано, в январе 1910 года.

Но 1 сентября 1909 года он открыл утреннюю газету и прочитал:

СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС ПОКОРЁН

…доктор Кук достиг Северного полюса 21 апреля 1908 года, прибыв в мае 1909 года из Кейп-Йорк в Упернавик [Гренландия].

Это был его старый друг по экспедиции на «Бельжике». Амундсену пришлось немедленно дать интервью в прессе. Он сделал это, с трудом пытаясь сохранить самообладание. Что он думал об этом человеке?