Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность - Тарик Али (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Шейх Абдулла обещал освобождение от правления махараджи и клялся провести земельную реформу. Неру проповедовал добродетели упорной борьбы против Британской империи и утверждал, что социальную реформу можно провести только после ухода британцев; Гаффар-хан рассуждал о необходимости борьбы масс и убеждал кашмирцев развеять свои страхи по ветру: «Вы, живущие в долинах, должны научиться подниматься на самые высокие вершины».
Неру знал, что им оказывают такое почтение главным образом потому, что с ними Абдулла. Теперь эти два человека были прочно соединены политической связью, независимо от их собственных политических взглядов. Абдулла был мусульманином скромного происхождения; его мировоззрение оставалось провинциальным, а политические взгляды в основном определялись отвращением к страданию и социальной несправедливости, и он сам это осознавал. Неру, учившийся в Хэрроу и Кембридже, как личность возвышенная, осознавал собственное интеллектуальное превосходство и редко был подвержен страху или зависти, но не выносил глупцов. Он был интернационалистом левого толка и убежденным антифашистом. Именно связи между этой парой оказались жизненно важными для Кашмира, когда в 1947 году субконтинент захлестнул сепаратизм.
В наследство от эпохи Великих Моголов мусульманам Индии, стремившимся компенсировать недостаток реальной власти, досталась привычка награждать своих лидеров забавными титулами, раздражающими последних. Так, Шейх Абдулла стал именоваться Шер-и-Кашмир («Лев Кашмира»), а его жена Акбар Джехан — Мадри-и-Мехарбан («Добрая мать»). «Лев» находился в зависимости от «Доброй матери», поскольку она производила впечатление на визитеров, принимала их во время частых отлучек супруга в тюрьму и давала мужу разумные политические советы. Акбар Джехан была дочерью владельца гостиниц австро-швейцарского происхождения по фамилии Неду и кашмирской молочницы. Семейство Неду прибыло в Индию в начале прошлого столетия и вложило свои сбережения в великолепную гостиницу «Неду» в Лахоре, позднее появились их гостиницы в Шринагаре и Пуне. Гарри Неду был бизнесменом, его братья — Уилли и Уолли — предпочли карьеру лакея и альфонса, а сестра Инид взяла на себя поставку продуктов, ее кондитерские изделия в принадлежавшем семейству лахорском отеле считались «не хуже европейских».
Гарри Неду в первый раз заметил Мир Ян, когда она принесла молоко на его дачу в Гульмарге. Он был сражен на месте, однако она-оказалась весьма недоверчивой. «Я, может быть, и бедная, — сказала она ему на той же неделе, — но я не продаюсь». Гарри поклялся, что у него самые серьезные намерения, что он любит ее и хочет на ней жениться. «В таком случае, — рассердившись, колко заявила она, — вы должны принять ислам. Я не могу выйти замуж за неверного». К ее изумлению, Гарри так и сделал, и в свое время у них появилось двенадцать детей (из которых выжили только пятеро). Воспитанная как истинная мусульманка, их дочь Акбар Джехан была пансионеркой в монастыре Иисуса и Марии на горном курорте Марри. Родители-нехристиане часто посылали своих дочерей в такие монастыри, потому что образование там давали хорошее, а порядки были строгие, хотя некоторые воспитатели предполагали, что тамошние пансионерки слишком много времени проводят в мечтах о Рудольфе Валентино.
В 1928 году, когда семнадцатилетняя Акбар Джехан закончила школу и вернулась в Лахор, в отеле «Неду» поселилось некое важное лицо из британской военной разведки. Полковник Т.Э. Лоуренс в головном уборе а-ля Валентино только что вернулся из Афганистана, где в течение нескольких изнурительных недель дестабилизировал радикальный, модернистский и антибританский режим Аманулла-хана. Маскируясь под странствующего арабского священника «Карам-шаха», Лоуренс развернул кампанию «черной пропаганды», направленной на разжигание религиозного пыла наиболее реакционных племен, и тем самым спровоцировал гражданскую войну. Его миссия была завершена, и он уехал в Лахор. Акбар Джехан, вероятно, встретилась с ним в гостинице своего отца. У них возникли отношения, которые вышли из-под контроля. Отец Акбар настаивал на немедленной свадьбе, что и было сделано. Через три месяца, в январе 1929 года, Аманулла-хан был свергнут, и его заменил пробританской правитель. 12 января консервативная газета «Сивил энд милитари газет» напечатала для сравнения профили Лоуренса и «Карам-шаха», чтобы доказать, что это якобы разные люди. Через несколько недель калькуттская газета «Либерти» сообщила, что «Карам-шах» — это, без сомнения, «британский шпион Лоуренс», и подробно описала его деятельность в Вазиристане на афганской границе. Лоуренса могли привлечь к ответственности, поэтому руководство приказало ему вернуться в Британию. «Карам-шаха» никто больше никогда не видел. Неду настаивал на разводе, и Лоуренс опять уступил. Через четыре года Шейх Абдулла и Акбар Джехан поженились в Шринагаре. Из ее предыдущего брака и развода никогда не делали секрета, скрывали только настоящее имя первого мужа. Теперь Акбар Джехан включилась в борьбу за Новый Кашмир. Она собирала деньги на постройку школ для бедных детей и поощряла образование взрослых людей; это было особенно важно в государстве, где население было поголовно неграмотно. Она поддерживала своего мужа и давала ему советы, предупреждая его, например, об опасности поддаться обаянию Неру и тем самым ослабить свое собственное положение в Кашмире.
Немногие политики в 1930-е годы верили в то, что Индостан будет когда-либо разделен по религиозному признаку. Даже самые страстные мусульманские сепаратисты были готовы согласиться на создание федерации на основе региональной автономии. В 1937 году ИНК распространил свое влияние почти всю страну, в том числе и на мусульманское большинство Северо-Западной пограничной провинции, где Гаффар-хан переживал пик своей популярности. Провинции Пенджаб и Бенгалия, большинство населения которых было мусульманским, оставались верны радже и голосовали за светские партии, находящиеся под контролем земельной аристократии. Вопреки пакистанской мифологии, сепаратизм на той стадии был не столько реальной целью, сколько инструментом торга для получения гарантий, что и мусульманам при дележе постколониальной добычи достанется своя доля.
Все изменила Вторая мировая война. Индия была включена в британскую декларацию и автоматически объявила войну Германии, лидеры ИНК оскорбились, что правительство Его Величества не проконсультировалось с ними. Неру, вероятно, соглашался на участие в антифашистской борьбе при условии, что британцы согласятся уйти из Индии, как только все это кончится, а Лондон, скорее всего, счел такое требование наглым. Как бы то ни было, правительства ИНК в каждой провинции ушли в отставку. Ганди, который, несмотря на свой пацифизм, во время Первой мировой войны был сержантом и действовал как активный вербовщик добровольцев в британскую армию, на этот раз не был уверен в том, что именно следует делать. Ультранационалисты внутри Конгресса под предводительством обаятельного бенгальца Субхаса Чандры Бос выступали за альянс с врагами Британии, в особенности с Японией. Для Неру и Ганди это было неприемлемо. Однако, когда в 1942 году пал Сингапур, Ганди, как и большинство наблюдателей, был уверен, что японцы намерены захватить Индию ради Бенгалии и утверждал, что Конгресс должен стать в оппозицию к Британской империи, чего бы это ни стоило, с целью заключить выгодную сделку с японцами. Коалиция военного времени в Лондоне послала Стаффорда Криппса уговорить ИНК вернуться к сотрудничеству. Криппс предложил его лидерам «чистый чек», но после окончания войны. «Что толку в "чистом чеке” от банка, которой почти что лопнул?» — ответил Ганди. В августе 1942 года лидеры Конгресса решили организовать движение «Свободная Индия». Волна увлечения акциями гражданского неповиновения охватила всю страну. Руководство Конгресса в полном составе, включая Неру и Ганди, было арестовано; арестованы были и тысячи рядовых организаторов и рабочих. Мусульманская лига, поддержавшая эти военные действия, процветала. В конечном итоге ее наградой стало Разделение.
