Краткая история неолиберализма - Харви Дэвид (электронные книги без регистрации TXT) 📗
АЛЬТЕРНАТИВЫ
Существует тенденция говорить об альтернативах так, как будто они есть некая схема будущего общества и одновременно план движения к этому будущему. Из таких упражнений можно многое почерпнуть. Но прежде всего мы должны начать политический процесс, чтобы в принципе определить реальные альтернативы и возможности. Существует два возможных пути. Можно, опираясь на бесконечное количество реально существующих оппозиционных движений, стараться сформулировать всеобъемлющую оппозиционную программу. Или мы можем уйти в теоретические и практические изыскания в отношении существующей ситуации (вроде того, что я предпринял в этой книге) и постараться выявить альтернативы путем критического анализа. Последний путь вовсе не предполагает, что существующие оппозиционные движения неправы или основываются на неверном понимании реальности, а наличие оппозиционных движений не означает, что аналитические рассуждения не важны. Задача — инициировать диалог между сторонниками каждого из двух путей и обеспечить более глубокое общее понимание происходящего и определить адекватный план действий.
Волна оппозиционных движений возникла как внутри неолиберализма, так и за его пределами. Многие движения радикально отличаются от тех рабочих выступлений, которые имели место до 1980 года [273]. Я говорю «многие», но не «все». Традиционные движения рабочих вовсе не исчезли даже в условиях современных капиталистических обществ, где их серьезно ослабляют неолиберальные ограничения. В Южной Корее и Южной Африке активные рабочие движения возникли в 1980-е годы, в Латинской Америке большим влиянием пользуются партии рабочего класса. Нарождающееся рабочее движение Индонезии, уже имеющее серьезный потенциал, борется за возможность быть услышанным. Велика, хотя и непредсказуема вероятность рабочих выступлений в Китае. Американские рабочие в последние десятилетия добровольно голосовали против собственных материальных интересов в силу причин, связанных с культурным национализмом, религией, моральными ценностями. Неясно, останутся ли они по-прежнему в рамках существующей системы, созданной манипуляциями республиканцев и демократов. При существующей нестабильности нет причин исключать возможность возрождения в будущем народных социал-демократических или даже антинеолиберальных движений в США.
Борьба против накопления путем лишения прав собственности приводит к образованию совсем иных направлений социальной и политической борьбы [274]. Частично из-за условий, в которых возникают подобные движения, их политическая ориентация и организационные принципы серьезно отличаются от типичных для социал-демократических движений. Бунт Батисты в Чиапасе (Мексика) не имел целью захват государственной власти или политическую революцию — их цели вообще не выходили за пределы существующей системы. Идея заключается в том, чтобы в рамках существующего гражданского общества вести открытый и постоянный поиск альтернатив, которые соответствовали бы специфическим потребностям разных социальных групп, существовавших в стране, и позволяли бы им улучшить свое положение. Организационно это движение стремилось избежать радикализма и отказывалось принять форму политической партии, предпочитая вместо этого оставаться социальным движением в рамках государства, пытаясь сформировать политический блок, где центром были бы местные культуры. Многие движения в защиту окружающей среды, например за экологическое правосудие, развиваются именно в таком ключе.
В результате политические организации отходят от традиционных форм политической партии и профессиональной организации; их поле действия сдвигается к менее четко определенным политическим и социальным вопросам, актуальным для всех составляющих гражданского общества. То, что такие движения теряют в отношении ориентации на цель, они выигрывают благодаря прямому ответу на возникающие проблемы и интересы отдельных групп избирателей. Политические движения нового формата сильны благодаря тому, что непосредственно участвуют в повседневной жизни, но именно поэтому им иногда бывает сложно отвлечься от деталей и осознать политику на макроуровне и суть неолиберального процесса накопления путем лишения прав собственности и восстановления классовой власти.
Разнообразие видов такой борьбы так велико, что иногда даже сложно проследить связь между ее отдельными участниками. Все они — часть постоянно меняющегося комплекса движений протеста, которые прокатились по миру и становились все более заметными с 1980-х. Эти движения и восстания иногда жестоко подавляло государство, действующее во имя «порядка и стабильности». Иногда они приводили к межэтническим столкновениям и гражданской войне по мере разрастания социальных и политических конфликтов, возникающих в результате процесса накопления путем лишения прав собственности. Тактика «разделять и властвовать»; используемая правящей элитой, или конкуренция между враждующими группировками (например, французские и американские интересы в некоторых странах Африки) нередко становились центром этой борьбы. Во многих частях света государства при военной поддержке, а иногда и с использованием особых сил, обученных ведущими мировыми державами (лидером тут стали США, а Великобритания и Франция играли второстепенную роль), начинали применять систему подавления и уничтожения в отношении народных выступлений против накопления путем лишения прав собственности.
Сами новые движения породили массу альтернативных идей. Некоторые стремятся полностью или частично оторваться от влияния процессов неолиберальной глобализации. Другие (например, движение Fifty Years Is Enough) стремятся к мировой социальной и экологической справедливости путем реформирования или роспуска влиятельных институтов — МВФ, ВТО, Всемирного банка (странно, что Министерство финансов США редко упоминается в этом же списке). Третьи (особенно экологические движения типа Greenpeace) подчеркивают тему «возврата основополагающих прав», указывая на преемственность традиций многовековой борьбы, а также горькой борьбы в ходе истории колониализма и империализма. Одни (Хардт и Негри) видят необходимость в комплексном развитии, то есть движении в рамках глобального правового общества, которое могло бы противостоять рассеянному и децентрализованному влиянию неолиберального порядка (имеющего имперский характер). Другие стоят на более умеренных позициях и исследуют локальные эксперименты с новыми системами производства и потребления (LETS), вызванными совершенно новыми социальными отношениями и экологическими принципами. Существуют и те, кто верит в более традиционные политические структуры (например, Партия рабочих в Бразилии или Партия Конгресса в Индии в альянсе с коммунистами), имеющие целью получение государственной власти как первого шага на пути глобального реформирования экономического порядка. Многие из этих разнообразных течений сейчас объединяются в рамках Мирового социального форума в попытке определить общие черты и выстроить организационную силу, способную противостоять неолиберализму и неоконсерватизму. Возникают многочисленные публикации о том, что «возможен другой мир». Все это объединяет разнообразные позиции и иногда является попыткой синтезировать идеи, принадлежащие разным социальным движениям в разных частях света. Тут есть чем восхищаться и к чему стремиться.
Какие же выводы можно сделать из приведенного здесь анализа? Прежде всего, вся история «встроенного либерализма» и последующего поворота к неолиберализации указывает на то, какую важную роль играла классовая борьба в процессе усиления или восстановления классового влияния. Даже тщательная маскировка не скрыла продуманной политики, реализуемой правящей элитой с целью восстановления, усиления или, как в Китае или России, создания невероятной классовой власти. Дальнейший поворот к неоконсерватизму подтверждает, как далеко готова пойти экономическая элита и какие авторитарные стратегии она готова применить ради сохранения своей власти. Все это происходило в период (десятилетия), когда организации рабочего класса находились в упадке и когда многих передовых людей все больше убеждали, что понятие «класс» уже ничего не означает и давно превратилось в лишенную смысла категорию. Передовые граждане, казалось бы, приняли неолиберальное мышление, так как одним из основных постулатов неолиберализма является идея о том, что класс есть фиктивная категория, существующая только в воображении социалистов и коммунистических заговорщиков. В США фраза «классовая война» сейчас используется только в прессе правого толка (например, The Wi Ustreet Journal), чтобы очернить любую критику, направленную на подрыв якобы единой и последовательной национальной идеи (то есть восстановления власти правящей верхушки!). Первый урок — понять, что явление, которое выглядит и развивается как классовая борьба, должно быть названо своим именем. Народные массы должны либо подчиниться тем историческим и географическим ограничениям, которые определены растущей властью верхушки общества, либо ответить на навязываемые ограничения как единый класс.
