Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»? - Тененбаум Борис
Заработок для него много значит – поместье у него поменьше, чем было у Цицерона, и статус « сельского джентльмена на покое», которым через четыре века после описываемых событий будет пользоваться Черчилль, Макиавелли не по карману.
И в книжке, которую он написал, он предлагает не общие рассуждения, а собственный опыт эксперта. Жанром своей книги он выбрал « поучение» – тоже нечто, освященное долгой традицией. Тут можно сослаться на аналогичное сочинение, которое появится на свет на пару лет позднее «Государя» – «Воспитание христианского государя», написанное в 1516 году Эразмом Роттердамским. Ну, Эразм был не чета Макиавелли – он был гуманист и ученый, его знала вся Европа, его принимали при королевских дворах, и не как служащего, а как гостя.
Эразм осел при дворе шестнадцатилетнего Карла V. Помните мальчика, родившегося в «юбилейном» 1500 году, который приходился внуком королю Испании Фердинанду, а заодно императору Священной Римской империи Максимилиану? В возрасте 15 лет Карл унаследовал от отца звание герцога Бургундского в Нидерландах, а в 1516-м стал королем Испании.
Волею судьбы он унаследовал огромные владения, « в его государствах никогда не заходило солнце», он украшал свой блестящий двор чем только мог – и он дал Эразму звание придворного советника, с жалованьем в 400 флоринов в год и не налагавшее на него ровно никаких обязательств.
В качестве особой милости Эразму даже не вменялось в обязанность появляться при его щедром государе – он мог жить там, где ему было угодно. Эразм же отблагодарил своего покровителя посвященным ему трудом, «Воспитание христианского государя», в котором и объяснялось, как следует вести себя юному принцу, вступившему на престол столь многочисленных герцогств и королевств – исчерпывающий трактат об основах политической этики просвещенного правителя.
Бывают вещи очень далекие друг от друга. Настолько далекие, что их даже трудно совместить друг с другом. Трудно представить себе нечто более далекое от « трактата об основах политической этики», чем «Государь». Дело, собственно, именно в том, что Никколо Макиавелли об этике и не упоминает.
Его интересуют только две вещи: польза дела и целесообразность средств, применяемых для пользы дела.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Niccolo’s smile, by Maurizio Viroli, page 144.
2. Кардинал-мирянин – традиционное название кардиналов римско-католической церкви, не имевших сана священника или епископа. До 1917 года любой мужчина, причисленный только к малому чину католической церкви, мог получить ранг кардинала-дьякона. Такие кардиналы не могли совершать таинств и не давали обета безбрачия.
3. Tолько после избрания Джованни Медичи был рукоположен в священники, затем – сразу в епископы и наконец коронован как папа.
4. Machiavelli, by Miles J.Unger, Simon & Shuster, 2011, page 250.
5. Благодаря скрещению династических линий Карл получил в наследство огромные территории в Западной, Южной и Центральной Европе, доныне никогда не объединявшиеся: а) от отца, Филиппа: Брабант, Голландия, Зеландия, Бургундия, Франш-Конте и прочее; б) от матери, Хуаны Безумной: Кастилия, Леон, Гранада, Канары, Сеута и Вест-Индия; в) от деда по материнской линии, Фердинанда II Арагонского: Арагон, Ломбардия, Балеарские острова, Сардиния, Сицилия, Неаполь, Морея и Руссильон; г) от деда по отцовской линии, Максимилиана I: корона Императора Священной Римской империи, Австрия, Штирия, Венгрия, Богемия, Моравия, Силезия, Передняя Австрия, Тироль, Истрия и прочее.
«Государь» Макиавелли, прочитанный как самиздат...
I
Чтобы не томить читателя, сразу скажем, что из попытки Макиавелли обратить на себя благосклонное внимание Медичи своим «Государем» ничего не вышло – они его так и оставили в забвении. Другое дело, что написанный им текст уже через год-два стал ходить по рукам, хотя и не был напечатан. Ну, итальянцы того времени – те, что принадлежали к «политическому классу» – были люди очень и очень грамотные, так что «Государь» получил хождение в рукописных копиях. Но мы сейчас на время прервем наше повествование о Никколо Макиавелли и поговорим о его наиболее знаменитом труде, которому была в конце концов суждена громкая известность. Что, собственно, вызвало такой большой интерес к книге, который, кстати, не угас и поныне?
Есть такой английский анекдот: школьник после первого просмотра «Гамлета» говорит о пьесе:
« Подумаешь! Cкучно, непонятно и ничего нового – просто набор старых цитат».
Сошлюсь на собственный опыт: примерно такое же впечатление было и у меня, когда в далекой юности я в первый раз прочел «Государя». Ну, что сказать? С годами впечатление менялось, и сейчас, пожалуй, мы можем попробовать посмотреть на книгу Макиавелли так, как она читалась впервые, и читалась людьми, « осведомленными об обстоятельствах».
У них она вызывала совершенно другую реакцию.
Конечно, аромат запретного плода очень способствовал интересу к книге. Людьми почтенными и благонамеренными она рассматривалась как « манускрипт, полный зла, внушенный самим дьяволом», в котором автор – и его устами как бы и сам Сатана – советует некоему абстрактному государю, как ему завоевывать и удерживать власть посредством лжи, жадности, жестокости и обмана, цинично используя религию и фальшивые добродетели как инструмент – и все это для того, чтобы удерживать население в покорности его воле.
Была и другая, довольно экзотическая интерпретация текста: утверждалось, что автор книги – тайный республиканец, цель которого состоит в том, чтобы раскрыть глаза народу на сущность власти государей и тем подорвать их могущество. Она, правда, возникла не сразу и распространение получила намного позднее, лет эдак через 200—250.
Однако мало кто держался такой точки зрения – и при жизни Никколо, и много лет потом, уже после его смерти. B основном Макиавелли рассматривался и рассматривается и сейчас как « мастер зла» – без всяких шуток.
Но начнем по порядку, прямо со вступления: книга посвящается Лоренцо ди Пьеро дe Медичи, сынy покойного Пьеро Медичи, племяннику папы римского Льва Х [1], а также и племяннику Джулиано II.
Таким образом, адресат – представитель четвертого поколения рода Медичи, если считать от Козимо.
Макиавелли вообще-то думал сперва поднести свой труд Джулиано II, но тот уехал в Рим, и Флоренция перешла под управление молодого Лоренцо.
В принципе – это прошение о милости:
«Пусть же ваша светлость примет сей скромный дар с тем чувством, какое движет мною; если вы соизволите внимательно прочитать и обдумать мой труд, вы ощутите, сколь безгранично я желаю вашей светлости того величия, которое сулят вам судьба и ваши достоинства. И если с той вершины, куда вознесена ваша светлость, взор ваш когда-либо обратится на ту низменность, где я обретаюсь, вы увидите, сколь незаслуженно терплю я великие и постоянные удары судьбы...»
С другой стороны, прошение написано в довольно независимом тоне – предлагается не столько « униженный дар, недостойный высоких достоинств покровителя», что было стандартной формулой того времени [2], сколько нечто другое: «вознамерившись засвидетельствовать мою преданность вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших».
То есть предлагается « многолетний опыт в делах настоящих и в непрестаннoм изучении дел минувших» – все это в сумме звучит скорее как «заявление о приеме на работу», делаемое мастером своего дела.
И даже не без гордости сообщается и подчеркивается, что автор сознает свое невысокое социальное положение. Hо считает его скорее плюсом, чем минусом: «желал бы также, чтобы не сочли дерзостью то, что человек низкого и ничтожного звания берется обсуждать и направлять действия государей. Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться в гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу».
