Некоронованные короли Америки - Зорин Валентин Сергеевич (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

Разные сферы: бизнес и частная жизнь, жульнические махинации с дырявыми кораблями и распутство, но одно неизменно, одно фамильно вандербильтовское, передаваемое из поколения в поколение, — нечистоплотность, полное презрение к моральным нормам, к элементарной человеческой порядочности.

…Использование Гименея в роли биржевого маклера или торгового агента на первых порах показалось вандербильтовскому роду восхитительной идеей, тем волшебным Сезамом, при помощи которого отворялись заветные двери к богатствам. Каждая новая брачная сделка приносила семейству все новые миллионы. Отпрыски вандербильтовского рода, забросив дела, в поте лица трудились на амурном фронте. Однако постепенно финансовое могущество и влияние семейства, некогда царившего на Уолл-стрите, стало колебаться. Более сильные и активные конкуренты начали наступать на позиции Вандербильтов в промышленности и финансах, захватывать их одну за другой.

Предпринимательская деятельность Вандербильтов ограничивалась, по существу, областью железных дорог. До тех пор, пока железнодорожное сообщение оставалось основным в экономике страны, их положение было достаточно прочным. Но мало-помалу у железнодорожного транспорта появились опасные соперники, и прежде всего авиация и автомобильный транспорт. Сила династии Вандербильтов стала клониться к закату.

Правда, пока еще преждевременно, хоть это и делают некоторые исследователи, вовсе сбрасывать со счетов эту семейную группу. Нынешний глава семейства Гарольд Вандербильт, правнук коммодора, занимает директорские посты и заседает в правлениях 28 крупнейших железнодорожных компаний Америки. Это, правда, не идет ни в какое сравнение с прежним. Финансовые дела Вандербильтов действительно изрядно пошатнулись. Но капиталы членов семьи все еще измеряются крупными цифрами. Люди с этой фамилией занимают десятки директорских постов в крупнейших корпорациях и банках страны. Однако, пожалуй, главным капиталом семейства остается его причастность к высшим кругам американской аристократии денежного мешка, принадлежность к самому узкому кругу деловой элиты.

Вряд ли можно переоценить значение этого обстоятельства. Оно не выражается в какой-нибудь определенной сумме долларов, но стоит по своему реальному весу многих миллионов. Американский сенатор Рибиков как-то не без остроумия заметил, что беднякам «плохо везет в лотереях, на которых разыгрываются родители, цвет кожи и место рождения». Вандербильтам в этом смысле более чем повезло. Сама их фамилия открывает перед ними в Америке двери самые заветные, а вместе с ними кошельки и банковские кредиты.

Узок и замкнут мир американской аристократии. В него заказан вход посторонним. Там все знают друг друга и подноготную каждого. С рождения и до смерти вращаются члены этого круга по строго определенным орбитам, встречаясь на балах и курортах, светских раутах и президентских приемах.

…Поместив как-то на своих страницах фотографии умопомрачительных по роскоши вилл Майами и Палм-Бича — фешенебельных флоридских курортов, журнал «Лук» констатировал: «Здесь собираются сливки американского общества. Блестящие курорты обслуживают тех, у кого голубая кровь и кто баснословно богат. Проводящие во Флориде несколько зимних месяцев ежегодно две сотни семей, по подсчетам специалистов, обладают тремя четвертями богатств Соединенных Штатов. Они ведут здесь рассеянный образ жизни, общаясь друг с другом и избегая посторонних».

Но какая связь, спросит читатель, между модными курортами, принадлежностью Вандербильтов к избранному обществу и бизнесом? Самая непосредственная и немаловажная.

Сложен механизм, при помощи которого несколько десятков могущественнейших семей денежной аристократии США навязывают свою волю властям, оказывают определяющее влияние на вращение колесиков государственного аппарата.

…На первый взгляд происходит нечто, ничего общего не имеющее ни с политикой, ни с бизнесом. Просто очень богатые джентльмены съезжаются в клуб, чтобы отдохнуть, весело провести время, пообщаться с себе подобными. О клубах, где жуируют деловые люди Америки, по понятным соображениям в прессе почти не пишут — толстосумы предпочитают не выставлять напоказ свою интимную жизнь. А между тем не будет преувеличением сказать, что в аристократических клубах Нью-Йорка и Вашингтона, Чикаго и Сан-Франциско, Далласа и Бостона воротилы большого бизнеса не только Кейфуют, но и занимаются политикой, высказывают мнения, которые потом эхом отдаются в министерских и сенаторских кабинетах. Закрытые клубы — вещь, без которой, пожалуй, не понять тайн экономической и политической жизни современной Америки.

Как правило, в эти клубы джентльмены с тугими кошельками являются одни, без жен. Супружеская идиллия там не принята. В клубах есть все — площадки для гольфа и кегельбаны, рулетка и карточные столы, крытые традиционным зеленым сукном, бильярдные и кинозалы, библиотека, телетайпные, где можно узнать котировку акций на любой бирже мира, узлы связи, откуда можно позвонить клиенту на другой конец света, бассейны, турецкие и финские бани, девицы (они, правда, обретаются в частных комнатах членов клуба, а в общих помещениях появляются редко) и конечно же ресторан с наилучшими поварами. У каждого члена клуба есть свои личные апартаменты, обычно шикарные, где он может пребывать в собственном халате и шлепанцах, в одиночестве или не один.

Но главное — это возможность общаться с себе подобными вдали от светского шума, от посторонних и нескромных глаз, от назойливого любопытства прессы. Приобщение к одному из таких клубов — само по себе признак наивысшего процветания. Во всяком случае, вступив в такой клуб, делец становится своим в узком кругу могущественных воротил, приобщается к их тайнам. Гостями таких клубов бывают министры и сенаторы, генералы и редакторы, маститые профессора и крупные издатели.

Здесь не ведутся протоколы, не подсчитываются голоса. Здесь все определяют доллары. Чем больше долларов, тем увереннее и властнее звучит голос их обладателя. Внешне все очень респектабельно. Джентльмены разговаривают между собой, обмениваются мнениями в перерыве между двумя изысканными блюдами, высказывают точки зрения, сдавая карты, изрекают истины, запивая их «Мартини». Но мнения эти и точки зрения, выработанные во время застольной беседы, на яхте или с бильярдным кием в руках, отнюдь не повисают в воздухе. Переданные непосредственно собеседнику, приглашенному отведать творение клубного повара, — сенатору, мэру, судье, издателю, либо доведенные до сведения законодателей и иных представителей властей предержащих каким-нибудь другим способом, они обычно и становятся тем ориентиром, на который держат курс эти последние.

Вандербильты там свои, они вхожи в такие клубы, а это дорого стоит. Влияние на политику, непосредственное участие в руководстве большим бизнесом — все это в руках вандербильтовского семейства и сегодня. Пусть не так громко звучит на Уолл-стрите имя Вандербильтов, но они продолжают оставаться на виду.

…Некоторое время назад журнал «Лайф» опубликовал фоторепортаж о бале, который состоялся во дворце Вандербильтов в Ньюпорте. Как утверждал репортер, никогда еще семидесятикомнатный летний дворец Вандербильтов не выглядел более празднично. Одно старинное столовое серебро, на котором подавали угощение, стоило свыше миллиона долларов. Среди полутора тысяч гостей были все богатейшие люди Америки, дамы в костюмах и париках времен короля Людовика XIV, специально заказанных в Париже. Стоимость каждого такого парика превышала месячную зарплату американского рабочего.

Пышным балом семья пыталась сгладить тягостное впечатление от самоубийства Джорджа Вандербильта: Самоубийство это приобрело характер поистине символичный.

Династия Вандербильтов, несмотря на то что капиталы и влияние ее еще достаточно велики, — характерный пример паразитизма и загнивания современного капитализма. Не случайно трагический конец молодого миллиардера поверг в уныние всех уолл-стритских завсегдатаев, в том числе никогда в глаза не видевших самоубийцу, не имевших к нему никакого отношения. Как рассказывают очевидцы, в течение нескольких дней на Уолл-стрите об этом только и говорили, а в правлениях крупнейших банков царило похоронное настроение.