Сословная структура постсоветской России - Кордонский Симон (мир бесплатных книг TXT) 📗
Немирное сосуществование институтов права и демократии, с одной стороны, и институтов сословной морали с другой, позволило бы, с моей точки зрения, когда-нибудь излечиться от всепроникающей аномии, доминирующей сейчас в нашем государстве обществе.
Боковая ветка. Искусство подражания: наука и образование в сословном обществе
Я уже говорил о том, что сама возможность выделения понятий социальной стратификации и создания соответствующих теорий возникает только в классовом обществе в попытках научного описания и формирования корпуса знаний об этом обществе. Сословное общество, в отличие от классового, закрыто для научной рефлексии своего устройства, если исследователь сам является членом этого общества. Описание и объяснение того, как организовано сословное общество, содержится в мифах и легендах, художественных произведениях, ценностных конструкциях, иногда принимающих формы телеологий, таких как марксистско-ленинская и аналогичные ей философии. Находясь внутри сословного общества, его член не может рационально объяснить ни его структуры, ни своего положения в нем. Он объясняет его иррационально в мифе, сказании, саге, легенде, художественном произведении. Созданием мифов занимаются интеллигенты, которых другие члены сословного общества считают деятелями культуры и общественных наук.
В интеллигентском мифотворчестве исторические пространство и время, реальная социальная структура и экономические отношения существуют только потому, что они нашли свое художественное (книжно-зрительное) воплощение. Интеллигентские мифы о «правде жизни» и о том, что было «на самом деле», в сочетании с продукцией интеллигентных экспертов составляют содержание объяснительных конструкций, доминирующих в пространстве сословного мироустройства. Эти объяснения в этом общественном устройстве считаются научными, таковыми не являясь. Повторюсь: рефлексия общественного устройства в таком обществе закрыта, потому что институты позитивного (верифицируемого и фальсифицируемого) знания возникают только после (или параллельно) отделения политики от экономики и государства от общества, то есть при распаде сословной структуры и формировании классовой [58].
Таким образом, в сословном обществе место наук об обществе занимает интеллигентское мифотворчество. В нем нет и, наверное, не может быть науки как деятельности, направленной на разделение сущего на части-понятия с последующей теоретической реконструкцией мира в целом (или его фрагментов) и основанной на экспериментальной проверке адекватности выделения исходных понятий. В этом околонаучном мифотворчестве особое место занимают импортированные конструкции, то есть научное знание, полученное зарубежными исследователями и адаптированное интеллигентными обществоведами к отечественным мифологизированным реалиям. Корпус заимствованных знаний составляет основное содержание так называемых общественных наук. Но, с моей точки зрения, гуманитарное научное знание, в отличие от естественнонаучного, не может быть заимствовано, отчуждено от материнской рыночной основы и перенесено в сословное мироустройство без фундаментальных искажений, прежде всего потому, что его объекты люди и отношения между ними принципиально различаются в сословном мироустройстве и в классовых обществах. В ходе импорта экономических идей и теорий формируются группы «прогрессивных ученых реформаторов и патриотов», изъясняющихся соответственно на «экономическом реформаторском» или «патриотическом» языках, мало пригодных для описания феноменов отечественной ресурсной жизни, однако весьма подходящих для описания того светлого будущего, которое возникнет после того, как импортная теория станет самой жизнью. Реформаторов и патриотов не смущает то, что ни одна из импортных теорий идеального общественного устройства не подходит для описания такого уникального гибрида явной сословности и латентной классовости, которым была, есть и, вероятно, будет наша страна.
Невозможность научного описания отечественных реальностей связана с различиями статусов научного знания в ресурсном-сословном и собственно экономическом государствах. Если в современном государстве с классовой структурой знание о ней прямо или косвенно (через СМИ и политические институты) включено в само общественное устройство, то в сословной системе социальное знание не может быть консолидировано и оформлено в традиционном для науки виде. Знание о сословном обществе-государстве рассеяно, как я уже говорил, среди его членов. Оно существует в виде сплетен, слухов, мифов и мифологем, выражаемых в форме произведений искусства [59] но никак не в форме фактов и построенных на них теорий. Это прежде всего знание о том, кто к какому сословию принадлежит, откуда родом, какие ресурсы у кого есть и кто из приближенных допущен к их распределению, как консолидировались эти ресурсы, кто и когда был пойман на их расхищении и как за это был наказан. Такого рода знание не верифицируемо и не фальсифицируемо, оно в принципе не то чтобы ненаучно оно донаучно. Это знание неоперационально, самоценно и мало что значит само по себе, вне контекста конкретных внутри- и межсословных отношений. Оно производится, тиражируется и навязывается членам современных сословий в системе средств сословной массовой информации (разного рода институты пропаганды и агитации): через школьные учебники, художественные произведения, телевизионные сериалы, аналитические и новостные программы и пр. Это мифологическое знание в значительной степени определяет модусы поведения членов сословий и потому является ресурсом, за возможность распределять который идет очень жесткая межсословная конкуренция. Ведь если знание становится ресурсом, то им согласно принципам социальной справедливости должны распоряжаться соответствующие сословия: ученые как часть сословия бюджетников и лица свободных профессий. Члены этих сословий, руководствуясь логикой, вполне адекватной ресурсной социальной системе, стремятся монополизировать источники знания и распределять само знание. Так как собственных источников знания у этих общественных ученых не может быть (эмпирические исследования не ведутся, а оригинальные мифологические конструкции отвергаются (их авторы, как правило, не члены сословия ученых), то они заимствуют знания «из-за границы», выступая в публичной сфере как «прогрессивные» или «патриотические» идеологи, политологи, социологи или экономисты [60].
В многовековых попытках импорта теорий и идей реализуется описанная ранее логика, согласно которой знание о собственной социальной системе можно импортировать, распределить и освоить для того, чтобы с течением времени вставить в систему отечественных представлений об устройстве социального мира и тем самым этот мир уподобить «загранице». Такого рода импортированное знание лежит в основе всех без исключения попыток реформирования сословного мироустройства и ресурсного хозяйства.
Отечественные общественные науки есть мифотворческий субститут науки. Он позволяет интеллигентным обществоведам воспроизводить иллюзию знания, оставаясь вне описаний сословной реальности. Это проявляется в первую очередь в том, что сословные общественные науки имеют задачей не описание реальности, а «исправление недостатков», «интенсификацию», «модернизацию», «реформирование» и т. д. тех аспектов сословного бытия, на которые указала власть как на несовершенные. «Помощь власти», а не изучение реальности является главной задачей интеллигентных российских экономистов, политологов и социологов в том случае, если они занимают провластные позиции. И наоборот, они заняты мифологической борьбой с властью, если считают себя оппозиционерами. Интеллигентные обществоведы, в точном соответствии с принципами сословного мироустройства, могут либо обеспечивать служения и выполнять поручения «партии и правительства», если находятся на службе, либо их обслуживать, пусть даже диссидентствуя. И не более того.
