Антидипломатия: Модели, Формы, Методы, Примеры и Риски - Торреальба Альфредо (чтение книг TXT) 📗
Например, в то время как политические элиты, контролирующие центральные органы исполнительной власти, предоставляли долю своего государственного суверенитета наднациональным организациям, они наделяли определенной властью и полномочиями своих дипломатов, представляющих интересы своих государств в наднациональных организациях. Благодаря этой мере политические элиты гарантировали, что решения, принятые их дипломатическим представительством в субнациональных организациях, имеют «обязательный характер», а их полномочия позволяют рассматривать макрополитические вопросы. Тем не менее, эта идея была новой для дипломатической традиции: с начала XX века политические элиты наделяли своих дипломатических представителей такой властью, что некоторые из них были более представительными, чем послы или министры иностранных дел.
XX век ознаменовал конец ведущей роли государства-нации на мировой арене, также логично предположить, что в этом веке наступил конец роли посла как главы дипломатической структуры государства за границей. Появление современных наднациональных организаций, таких как ООН, ЕС и ВТО изменило политический статус послов, которые теперь могли поделиться своими функциями с другими дипломатическими представителями своих государств с аналогичной или большей иерархией. По крайней мере с появлением ООН была принята Венская конвенция о дипломатическом и консульском праве, в которой говорится о роли послов и других дипломатических работников, а также устанавливается правовая норма, которой придерживаются государства-участники в процессе создания национальных законов, направленных на предотвращение дублирования дипломатических задач. Венская конвенция не отразила третий тип дипломатических отношений, которые зарождались на мировом уровне и происходили из внутриполитической системы государств. В отличие от дипломатических отношений, которые государства поддерживали с наднациональными организациями и обычных дипломатических отношений с другими государствами и международными организациями, нецентральные правительства [273] начали участвовать на международной арене как с поддержкой своих государств, так и без неё. В этом смысле можно считать, что дипломатические отношения государств делятся на три уровня: надгосударственная дипломатия (англ. Supra-State Diplomacy), [274] традиционная дипломатия (англ. Diplomacy) [275] и субгосударственная дипломатия (англ. Sub-State Diplomacy). [276] Каждый уровень, имеющий свои дипломатические стратегии, можно изобразить таким образом:
Мировая дипломатическая система [277]
Например, на уровне «Надгосударственной дипломатии» было привычным использование стратегии «Многосторонней дипломатии» (англ. Multilateral Diplomacy), «Дипломатии конгрессов [278]» (англ. Summit Diplomacy) и «Парламентской дипломатии» (англ. Parliament Diplomacy). [279] Кроме того, на этом уровне осуществляли деятельность главы государств, политические лидеры и дипломаты с признанным опытом и большими полномочиями, что требовало исключительного дипломатического протокола в организации совещаний, безопасности и подбора персонала. На среднем уровне дипломатии государства действовали через посольства, консульства, делегации, дипломатические представительства, дипломатических агентов, а также через национальные предприятия, военные базы, министров иностранных дел, в частности для применения таких стратегий, как: «Двусторонняя дипломатия», «Дипломатия прямого набора», «Публичная дипломатия» и «Гражданская дипломатия»; не считая того, что государства использовали другие методы: открытие посольств и консульств, официальные визиты политических лидеров, дипломатические аудиенции, дипломатическую переписку, проведение консультаций послов, объявление персон «нон-грата» и другие многочисленные механизмы, насчитывающие уже более чем трехтысячелетнюю историю и регулируемые строгим протоколом. На данном уровне государства наделяют немалыми долями суверенитета административные центры посольств для их эффективного функционирования, поскольку в отличие от послов и дипломатов в наднациональных организациях, посольства являются более «недолговечными». [280] Если бы государства не делали этого, то под угрозой оказалось бы активное участие государств в наднациональных организациях, отвечающих за установление дипломатических отношений с другими государствами. Посольства являются основным административным центром, подтверждающим суверенитет государства за пределами его территории. Когда политические элиты предоставляют долю суверенитета посольствам, за последними закрепляется статус институционального представительства и принцип экстерриториальности. Другими словами, обеспечить представительство посольства – значит обеспечить представительство государства за пределами своих границ так, что ни одна юрисдикция иностранного государства не сможет оказать влияние на это представление. [281]
Между тем, на низшем уровне субгосударственной дипломатии государства вовлечены в реализацию новых дипломатических стратегий, при этом не важно каких – эффективных или нет. На этих уровнях нецентральные правительства также ведут активную международную деятельность. Этот факт доказывает то, что в начале XX века на международной арене наравне с государственными деятелями активно выступали и негосударственные представители. [282] Нецентральные правительства ворвались на международную арену в поисках решения локальных проблем, связанных с региональной политикой, темами, вынесенными за пределы международных отношений, а также интересов министерств иностранных дел государств. [283]
Согласно Дэвиду Крикмансу и Мануэлю Дурану, субгосударственная дипломатия прошла три фазы развития или, по-другому, три исторические волны. Первая волна прошла в 80-е годы ХХ века, когда многие нецентральные правительства пытались привлечь прямые иностранные инвестиции посредством собственных инициатив, используя свою культуру и самобытность для перехода на международный уровень. [284] Эти инициативы зачастую носили характер «ad hoc» (латинская фраза, означающая «к этому, для данного случая, для этой цели»); в результате чего достигнутое количество политических связей было ничтожно мало, несмотря на осуществляемую активную деятельность и прилагаемые усилия.
Вторая волна прошла в 90-е годы ХХ века, когда нецентральные правительства некоторых европейских стран создали ряд институтов и учреждений, которые осуществляли дипломатическую деятельность, дополняющую или проходящую параллельно с внешней политикой своих государств, а также установили международные отношения с нецентральными правительствами других стран.
Третья волна происходит в наше время. Нецентральные правительства стремятся развиваться в непрерывной вертикали, что представляет собой стратегическую переориентацию, вызванную новыми геополитическими и функциональными приоритетами, при которых каждое решение и предпринятый шаг должны быть максимально плодотворными. [285] Тем не менее, Винсент Торрихос считает, что появление субгосударственной дипломатии не должно сводиться только к экономическим факторам, а оно также имеет и политические мотивы; нецентральные правительства получили преимущества, выступая в качестве посредников в государственных и частных ассоциациях – это позволило им создать партнерские отношения с другими иностранными нецентральными правительствами, имеющими лучшие возможности для развития. По словам Торрихоса, эту стратегию нецентральных правительств можно назвать «Дипломатией центробежной силы» (исп. Diplomacia Centrífuga). Нецентральные правительства пытались уйти от контроля центральных органов исполнительной власти, тем самым показывая свою способность действовать самостоятельно в решении своих политических, экономических и культурных потребностей. [286] Ной Корнаго утверждает, что субгосударственная дипломатия выходит на международный уровень благодаря политической адаптации нецентральных правительств, которая явилась результатом приобретенного опыта, знаний и проявляемой гибкости перед постоянно меняющимися мировыми тенденциями. [287]
