Управление мировоззрением. Развитый социализм, зрелый капитализм и грядущая глобализация глазами рус - Белов Виктор
Любая система для успешного функционирования требует регулярного ухода и постоянного обновления – профилактического осмотра, при необходимости ремонта, замены изношенных деталей, реорганизации составных частей, одним словом, периодического реформирования – это известно из любого учебника, любого научно-популярного журнала. Вопрос состоит только в том, с какой периодичностью, с какой частотой должна та или иная система реформироваться. Для экономической системы СССР был определен верный для того времени срок – 5 лет. Он позволял получить ощутимые результаты от предыдущего периода хозяйствования, выявить неэффективные и ошибочные решения и наметить новые, учитывая изменившиеся условия жизни и появившиеся за этот период новые тенденции мирового развития. Нет раз и навсегда определенных, идеальных, застывших схем и правил функционирования общественных, экономических и политических систем, как нет и предела их совершенству. Поэтому основной задачей управления такими системами является непрерывный творческий процесс их адаптации к изменяющимся условиям дня, поиск путей их реорганизации и реформирования для обеспечения эффективной работы.
Первое практическое отступление. Несколько лет я проработал в качестве инженера-конструктора на крупной, самой что ни на есть капиталистической немецкой фирме. Оптимальное структурирование, оперативное взаимодействие между отделами, поставщиками, заказчиками; реально воплощенная в жизнь АСУП, к которой мы начинали делать первые шаги в начале 80-х годов; отсутствие множества бестолково снующих по коридорам и между корпусами цехов взволнованных людей с бумажками в руках, при этом сказочно короткие сроки исполнения заказов – все это вместе производило ошеломляющее впечатление. Тогда мне казалось, что лучшей организации машиностроительного предприятия просто быть не может, идеал достигнут и всем остается только работать и работать на благо владельцев фирмы, немецкого народа и немножко для себя. Но всего лишь через несколько лет оснащение рабочего места того же конструктора только за счет мелких, но постоянных изменений и усовершенствований, совершенно незаметных в будничной работе, введения новых компьютерных программ, обеспечения их более глубокого взаимодействия настолько изменилось, что прошлые приемы работы, с которых я начинал свою трудовую деятельность на этой фирме, стали казаться смешным анахронизмом. Эти новшества, разрабатываемые специальным отделом и появляющиеся почти с недельной периодичностью, иногда действуют на часть персонала несколько раздражительно. Постоянная необходимость в переобучении нравится далеко не всем сотрудникам, особенно не в восторге от нее работники преклонного возраста. Однако все понимают, что остановить развитие, прогресс – значит умереть, поэтому, тяжело вздохнув, прилежно переучиваются.
Поколением руководителей страны 60 —70-х годов было отвергнуто элементарное условие непрерывности процесса развития общества – регулярное, своевременное реформирование его социально-экономической системы. Тогда это еще не было сговором. Просто большинство людей, оказавшись в коридорах власти, предпочло не утруждать себя тяжелой, ответственной работой, требующей полной самоотдачи, максимального напряжения всех умственных и физических сил и таящей в себе риск внезапного провала и соответственно немедленного исключения из круга активных игроков за главный приз – полную и безграничную власть генсека. Разразившийся управленческий кризис заключался в основном в том, что борьба между конкурирующими группировками и личностями проходила не в сфере столкновения различных идей и концепций социально-экономического развития страны, как этого следовало бы ожидать в цивилизованном обществе, а велась по пещерному принципу «свой – чужой» всего лишь за лучшее место под солнцем. Оружием в этой жестокой борьбе служила все та же закостенелая марксистская догма, громкие клятвы в верности которой приносили жирные дивиденды, а ловкие обвинения в отклонении от которой могли уничтожить любого, самого компетентного и успешного конкурента. Конкретная, будничная хозяйственная работа предприятий и министерств была утоплена руководством КПСС в нараставшей от съезда к съезду безмерной помпезности. После триумфальных отчетных докладов об очередных победах строительства коммунизма в стране, под бурные, несмолкаемые аплодисменты делегатов съездов принимались, как под копирку написанные, очередные планы развития народного хозяйства с одними и теми же процентами роста от достигнутого. Невыполнение плана грозило потерей поста и партийного билета, а выполнение его даже ценой приписок, ловкими трюками с двойным и тройным счетом с последующим торжественным рапортом «уму, чести и совести нашей эпохи» всячески приветствовалось и поощрялось.
В результате к началу 80-х годов партийно-хозяйственное руководство СССР в подавляющем большинстве представляло собой скопище карьеристов, т. е. людей, по определению не способных к творческому и упорному труду. Вся их энергия уходила на бравурные публичные рапорты об очередных победах социализма и на невидимую внешне, бескомпромиссную подковерную борьбу за лучшее место на трибуне. Именно этим объясняется феномен «долгожительства» во власти «белых ворон», таких, как, например, А. Н. Косыгин или Н. К. Байбаков, которые всю свою жизнь без остатка отдали искреннему служению собственному народу, не интересуясь при этом особенно постами, званиями и наградами. Именно благодаря своей самоотверженной работе они не представляли никакой опасности для кремлевских карьеристов, которые благосклонно дозволяли им трудиться до последнего часа. Их безграничная преданность делу, а не персонально очередному вождю, была большой редкостью в высших кругах, поэтому, полностью отдаваясь работе, они были всегда в стороне от враждовавших группировок, которые играли в совсем другие игры.
Премьер А. Н. Косыгин ясно видел очевидные недостатки советской экономики и осторожно пытался провести ряд хозяйственных реформ, призванных повысить ответственность хозяйственных субъектов за результаты своей деятельности. Но все его труды пошли прахом, разбившись о железобетонные ряды новых и старых партийных бонз, не желавших перемен, способных угрожать их благополучию и пытавшихся таким образом избежать риска, неизбежно связанного с инициативной деятельностью. Эта публика желала себе одного – сытой и спокойной жизни. Даже без оценки других, загубленных на корню инициатив и предложений советских экономистов одни только реформы Косыгина вкупе с хрущевской реформой управления промышленностью и строительством, создавшей территориальные органы управления – совнархозы вместо бесчисленных центральных московских министерств, могли открыть широчайшие горизонты для дальнейшего успешного развития и совершенствования механизмов народного хозяйства страны.
Однако московская элита встала стеной на пути распахивавшихся новых грандиозных возможностей. Испугавшись перспективы потери абсолютной власти над страной, она немедленно вернула себе все нити управления народным хозяйством, возродив и создав сотни новых министерств и ведомств и подчинив им все имевшиеся предприятия и организации страны. Таким образом, была отрезана появившаяся было возможность для естественного развития хозяйственной инициативы на местах. Москва же обеспечила себе власть, намного превышавшую власть золотоордынских ханов, к которым великие князья должны были ехать на поклон всего лишь за ярлыком на княжение, оставаясь у себя дома в остальное время суверенными правителями. Москве было угодно, чтобы тысячи предприятий необъятной страны постоянно слали к ее ногам десятки тысяч своих ходоков для решения мельчайших текущих вопросов.
Такая чрезмерная концентрация управления в условиях невиданного технического прогресса, усложнявшегося с каждым днем производства, его растущих потребностей при отсутствии мощной вычислительной техники и сегодняшних возможностей по передаче и обработке огромных объемов информации неизбежно вела к «перегреву» системы и появлению многочисленных «отказов». Попытки Москвы любой ценой оставить за собой контроль над многообразными процессами производства по всей стране приводили только к появлению совершенно абсурдных методов управления. Эти методы включали, например, необходимость ежесуточного отчета ведущих предприятий страны своим министерствам по более чем 20 параметрам производства. Пресловутый непотопляемый основной показатель производства – вал, который для выполнения плана, получения наград и премий вынуждал предприятия затрачивать максимально возможное количество материально-технических ресурсов, продолжал свое победоносное шествие по стране. Благодаря ему контроль за работой всех предприятий, начиная от парикмахерских и кончая металлургическими комбинатами, осуществлялся на основе элементарной прямопропорциональной зависимости – чем больше истратишь в процессе производства, тем лучше твои показатели и, соответственно, фонды зарплаты, материального поощрения, социального развития и т. д. И самое разрушительное действие этой, хорошо видимой всем, безнадежно отставшей от жизни организации народного хозяйства заключалось в том, что эта бессмысленная трата ресурсов происходила на фоне помпезных съездов КПСС, вещавших на весь мир о великих достижениях. Делегаты этих съездов единодушно приветствовали лозунги вроде «Экономика должна быть экономной» бурными, нескончаемыми аплодисментами, переходящими в овации. А через пару часов, уже при выходе из Кремля, они прочно забывали все, чему восторженно аплодировали, и не вспоминали об этом до следующего съезда, принимавшего очередные исторические решения.
