Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
За 40 лет жизни в условиях либеральной системы мы, по всей очевидности, утратили политическое сознание. О политике у нас привыкли говорить как о грязном деле, от которого приличному человеку и добропорядочному бюргеру следовало бы держаться подальше. Приведенное выше высказывание Наполеона о политике разделяют у нас лишь немногие. Между тем все крупнейшие катастрофы ХХ века произошли под существенным влиянием политических факторов. Во всяком случае, стало очевидным, что политика была не в состоянии предотвратить эти катастрофы или уменьшить их масштабы до какого-то выносимого уровня. Выражение "политика - наша судьба" звучит, впрочем, зловеще и угрожающе: какой же еще судьбы ожидать нам в будущем, после того что пришлось уже испытать в ХХ веке, если политика станет судьбоносной и решающей силой?
Ныне мы стали в Германии свидетелями всеобщего недовольства политикой. Люди не хотят больше слышать о ней. Граждане разуверились в способности политики решить важнейшие для страны проблемы. Потеряно доверие к самим политикам. Известный историк Кристиан Майер характеризует нынешнюю ситуацию как "затишье перед бурей". Политики выглядят беспомощно.
Нужно исходить из того, что по сравнению с минувшими десятилетиями ФРГ предстоят трудные времена. Мы будем выброшены из той идиллической ниши, в которой пребывали до сих пор, и окажемся ввергнутыми в политику, в бурные воды истории. Германия находится теперь в новой ситуации, но перед лицом нового исторического вызова политики не знают, на каком пути и какими средствами можно решить возникшие проблемы. А поскольку "история" заставляет людей реагировать на новые ситуации политически, нынешнее наше положение может провоцировать и на иррациональные реакции.
Недоверие к политике и неприятие ее понятны, однако это не меняет сути дела: политика остается, пожалуй, той силой, которая решает нашу судьбу. Отказаться от политического мышления и поведения мы можем меньше, чем когда-либо.
Каковы бы ни были возможности, задачи и устремления политики, она всегда должна решать задачи, которые ставит реальная ситуация. Решение же этих задач всегда зависит от предварительной оценки положения. Недостаточная или ложная оценка ситуации ставит политику тут же в трудное положение.
То, как происходит процесс объединения Германии, напоминает нам каждодневно, к чему приводит ложная оценка ситуации. Достаточно один раз ошибиться в оценке общего положения, чтобы это привело затем к фатальным последствиям, которые уже не просто исправить. Если вспомнить, на каких основах предполагалось объединение Германии в экономическом и социально-политическом отношении, то связывался этот процесс с обещанием достичь в обозримом будущем выравнивания условий жизни в новых землях ФРГ до того уровня, какой существует в старых землях страны. Такова была предпосылка, которой следовала политика с самого начала процесса объединения. Вера в то, будто возможно после коллапса коммунизма в течение нескольких лет создать "процветающие земли", - типичный пример того, что значит ложная оценка политиками общей ситуации, приводящая к фатальным последствиям.
Если высказанный тезис о кризисе либерализма верен, тогда встает вопрос об альтернативе: какая духовно-политическая сила способна была бы вывести нас ныне, в конце столетия из этой кризисной ситуации? Для всех катастроф, возникших в ХХ веке по окончании первой мировой войны вследствие нерешенных проблем, был питательной почвой тогдашний кризис либеральной демократии или иных, исторически отживших форм правления. Первая мировая война привела ко второй не в последнюю очередь по той причине, что страны-победительницы не могли создать мир в Европе. Они сумели выиграть войну, но не могли обеспечить мира. Пришествие национал-социализма было также следствием неспособности стран-победительниц закончить первую мировую войну установлением мирного порядка.
И если нам приходится говорить сегодня о том, что кризис либерализма наступает вновь, значит, мы, очевидно, не извлекли никаких уроков из истории. Мы опять-таки не сделали правильных выводов, поскольку сам анализ исторической ситуации был ошибочным. Есть множество признаков того, что вдруг возвращаются явления, которые, как нам казалось, канули в бездну истории: фашизм, национализм, война в центре Европы. "Сараево" вызывает сегодня в нашем сознании пугающую аналогию с кризисной ситуацией 1914 года. Никакая политическая фантастика не способна была бы создать такой образ. Люди обречены повторять историю до тех пор, пока не научатся извлекать из нее уроки. И пока что в настоящий момент возникает впечатление, что мы еще весьма далеки от постижения уроков истории.
В размышлениях над кризисом политики мы всегда должны исходить из того, какой новый порядок складывается в мире, или из хаоса, если таковой имеет место при отсутствии мирового порядка. Политика включается в известной мере в осмысление общей ситуации в мире. Политика осуществляется ныне с учетом общего положения в мире в целом, чего не было никогда раньше в истории. По той простой причине, что все оказалось взаимосвязано. Ни одна страна не может оставаться безразличной к тому, что происходит в другой стране, будь то в Югославии, России, Китае, Японии или Италии.
Карл Фридрих фон Вайцзеккер справедливо говорит в этой связи, что наш век - это "век всемирной внутренней политики". Но если политика касается всего мира, тогда, естественно, международная политика должна находиться в чьей-то компетенции. Образ некоего всемирного государства уже витает в головах у многих. Такое всемирное государство должно было бы якобы располагать и монополией на применение силы, как это было до сих пор с национальными государствами в пределах их территорий. В задачу всемирного государства входила бы забота о том, чтобы осуществлялись определенные правила, принятые мировым сообществом, представленным в ООН.
Однако если бы международное развитие действительно пошло в этом направлении, это означало бы на самом деле конец политики как таковой. Тогда вообще не было бы больше политики, а оставалась бы вместо нее, как говаривал Карл Шмитт, одна только полиция. Совсем недавно эксперты снова высказывались за такую организацию ООН, чтобы та - вроде, так сказать, всемирного правительства - могла обеспечить соблюдение прав человека в любой точке земного шара. И тогда ООН должна была бы стать верховным субъектом политики, последней инстанцией принятия политических решений.
Прежний мировой порядок имел биполярную структуру. Был Восток и Запад, коммунистический мир и капиталистический. Или, выражаясь марксистским языком, прогрессивные силы и те, которые упорствовали в сохранении прошлого. Не стоит забывать, что тогдашний порядок был лишь фасадом, за которым в течение 40 лет шла постоянная борьба именно за идею единого мира.
И вот теперь былое разделение мира между великими державами рухнуло. Мы стали свидетелями того, как все политические отношения постепенно анархизируются. Если нам не удастся прийти к такому мирному устройству, которое внушало бы доверие, тогда нечего будет думать и о решении каких-либо иных вопросов. Если сохранится анархизация политических отношений и будет продолжаться распространение политического насилия, будет утрачен шанс решить все остальные проблемы, от которых также зависит выживание человечества.
Западный мир в течение 40 лет находил свое оправдание в притязании на то, что благодаря ему никогда впредь не должно повториться истребление народов. Однако демонстраций в защиту мира против того, что происходит в Югославии, в Германии ныне не проводится. Европа просто взирает на происходящее и реагирует на события в Югославии в духе стратегических и дипломатических усилий, которые свойственны были дипломатии и 150 лет назад. Если Сербия добьется своих экспансионистских целей, то Европа санкционирует территориальные завоевания сербов, и это окажется примером для других стран, что такое вполне возможно.
