О «дедовщине», антикоммунизме и коммунизме по существу и без эмоций - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор
[35] В этом отношении начальнику Челябинского танкового училища генералу Сидорову просто не повезло.
[36] «Вчера вечером военный суд выдал санкции на арест троих военнослужащих Челябинского танкового училища, проходящих по уголовным делам о „дедовщине“.
Ещё в отношении двух офицеров ходатайства об аресте находятся в суде. Но под стражу их заключать не стали. Суд учёл, что они имеют семьи и активно сотрудничают со следствием.
Между тем Главная военная прокуратура возбудила уголовное дело в отношении начальника Челябинского танкового училища генерала Виктора Сидорова. Зная о причинах ампутации ног у Андрея Сычева, он не сообщал об этом ни в штаб округа, ни в Главкомат Сухопутных войск. Министр обороны Сергей Иванов вчера дал указание «представить Виктора Сидорова к освобождению от должности и увольнению с военной службы».
По официальным статистическим данным военных прокуратур и судов, в Российской армии ежегодно гибнут от «дедовщины» 10 — 20 человек, а еще 30 — 35 военнослужащих навсегда остаются инвалидами.
Почти в 40 % таких случаев командиры стремятся скрыть уголовно наказуемые действия «дедов» или офицеров и преподносят ЧП как результат «несчастного случая», «старой болезни» или самоубийства пострадавших.
По мнению российских и зарубежных правозащитных организаций, ежегодно от 10 до 15 % «дедов», совершивших преступления с тяжкими последствиями для сослуживцев, избегают наказания вообще либо отделываются испугом в виде денежного штрафа» (“Комсомольская правда”, 28 января 2006 г., “Трагедия в Челябинском танковом училище: даже после ампутации ног рядовой Сычёв боится, что его вернут в часть”; приводится по публикации в интернете: http://www.kp.ru/daily/23649/49307/print/).
[37] В послесталинские времена, когда отстрел карьеристов прекратился, везде действовал принцип негативного отбора кандидатов для продвижения на более высокие в иерархии власти должности, который наиболее ярко сформулировал М.Е.Салтыков-Щедрин в “Помпадурах и помпадуршах”: «Небоящиеся чинов, оными награждены не будут. Боящемуся же всё дастся: и даже с мечами, хотя бы он ни разу не был в сражении противу неприятеля» (в Российской империи одни и те же ордена могли быть наградами за боевые заслуги, и тогда к орденскому знаку прикреплялись мечи, но могли быть и наградами просто за отличия по службе, и тогда орденский знак был без мечей).
Если правящая “элита” сталинской эпохи как социальный слой была далека от идеала человека, то послесталинская “элита” в результате того, что её перестали “пропалывать”, стала гораздо хуже — и по своим нравственно-этическим качествам, и по профессиональным.
[38]Если же новый командир выявил наличие в части застарелой дедовщины, то именно ему открыты лучшие возможности для того, чтобы её прекратить, поскольку его психология неизвестна личному составу части и в части не знают, чего от него ожидать. В таких условиях ему лучше всего самому сказать, как он намеревается командовать частью и какой порядок поддерживать.
В частности, следует собрать представителей старослужащих и по-человечески задушевно внятно им сказать, что “дедам” следует забыть о том, как они привыкли вести себя по отношению к “молодым”. Если кто-либо из них позволит себе нечто нетоварищеское и внесуставное впредь по отношению к своим сослуживцам, то пойдёт под трибунал. Приказ соответствующего содержания необходимо зачитать перед строем. И если после этого кто-то пострадает от “дедов”, то следует исполнить обещание: отдать под трибунал и провести суд в расположении части и осудить. На большинство “дедов” это подействует, поскольку проще дослужить полгода по уставу в нормальной части, нежели служить ещё несколько лет в штрафбате в неизвестно каком статусе: «козла опущенного» либо продолжать быть “дедом” и там.
Такой прямой и внятный подход действовал и на людей «покруче», чем нынешние “деды”.
В 1903 г. первый командир крейсера “Варяг” В.И.Бэр мордобоем и попустительством рукоприкладству со стороны некоторых офицеров и унтер-офицеров, довёл команду почти до бунта. На крейсере при подъёме сорвался со шлюпбалок и затонул катер. Бэр обвинил команду в умышленном потоплении катера и потребовал найти виновных. Виновных не нашли. На корабль прибыл командующий эскадрой и перед строем команды на верхней палубы скомандовал: “Виновные в потоплении катера три шага вперёд” — весь строй двинулся вперёд. Это произвело впечатление… Адмирал распустил строй и отбыл с корабля, чтобы не доводить дело до расстрела “взбунтовавшегося” “Варяга” артиллерийским огнём других кораблей эскадры подобно тому, как это произошло спустя два года в Севастополе, когда огнём эскадры на рейде был расстрелян взбунтовавшийся крейсер “Очаков”.
Командование эскадрой сочло за благо воспользоваться этим случаем и избавиться от В.Ф.Руднева, который, исполняя должность командира порта, мешал расхищать казённые средства при строительстве сооружений военно-морской базы в Порт-Артуре да к тому же препятствовал действиям в нём англо-японской разведки. В результате В.И.Бэр был переведён на Балтику, а неудобный подчинённый В.Ф.Руднев принял в командование крейсер с командой, доведённой офицерским и унтер-офицерским мордобоем и придирками до грани бунта.
Одним из своих первых приказов В.Ф.Руднев запретил рукоприкладство, пообещав в нём списать с корабля всякого, кто нарушит этот приказ. Первым нарушил приказ старший офицер (так тогда называлась должность второго после командира человека на корабле). В.Ф.Руднев подал рапорт о списании своего заместителя с корабля. Поскольку налицо было явное нарушение приказа, то командованию эскадры пришлось утвердить решение В.Ф.Руднева о списании его зама: желающих командовать крейсером с командой, готовой взбунтоваться в любой момент, не было. Но новый старший офицер избил матроса спустя несколько дней после вступления в должность. В.Ф.Руднев вынужден был поговорить с ним. И хотя новый старший офицер не был списан с корабля, но под давлением нового командира офицерский и унтер-офицерский мордобой на “Варяге” прекратился. Так стало возможным организовать нормальную жизнь команды на крейсере, восстановить правильный порядок несения службы и начать заниматься боевой подготовкой. (См. книгу “Командир легендарного крейсера”, Тула, 1960 г.)
Однако для того, чтобы вести себя так, надо видеть в личном составе людей и обладать волей, а не быть карьеристом. В отличие от В.Ф.Руднева в наши дни офицерьё и карьеристы либо предпочитают править службу с помощью дедовщины, либо трусят пойти на конфликт с командованием части, которое поощряет дедовщину и старается поддерживать её в “полезных” (для офицерья) пределах.
Но среди офицерья могут быть и те, кто являет образцы воинской доблести.
Первый командир “Варяга” В.И.Бэр в ходе русско-японской войны отказался служить на Балтике, где мог бы стать адмиралом без особых хлопот — по выслуге лет и пошёл снова на Тихий океан командиром броненосца “Ослябя” в составе второй тихоокеанской эскадры. Он погиб в Цусимском сражении вместе с броненосцем, ставшем его первой жертвой. «… Бэр, несмотря на разгорающийся вокруг него пожар, не покидал своего мостика. Для всех стало ясно, что он решил погибнуть вместе с кораблем. Казалось, все его заботы теперь были направлены только к тому, чтобы правильно спасались его подчинённые. Держась руками за тентовую стойку, почти повиснув на ней, он командовал, стараясь перекричать вопли других: “Подальше от бортов! Чёрт возьми, вас затянет водоворотом. Дальше отплывайте!” В этот момент, перед лицом смерти, он был великолепен». (А.С.Новиков-Прибой, “Цусима”). Описываемое А.С.Новиковым-Прибоем имело место, когда под огнём противника броненосец уже тонул, опрокидываясь через левый борт кверху килем. Его машинная команда погибла в полном составе потому, что броневые плиты, закрывавшие входы в машинные и котельные отделения, были сконструированы так, что их можно было открыть только снаружи, а в начавшейся при опрокидывании корабля панике сделать это было некому…
