Лодка на аллеях парка - Монсон Пер (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗

С этой точки зрения можно подойти и к самой социологии (или к другим институционализированным общественным наукам). В течение долгого времени в рамках различных научных дисциплин дискутировался вопрос: что такое наука и что такое идеология? Вопрос очень непростой, если учесть, что многие общественно-научные теории построены на традициях, глубоко и тесно связанных с различными политическими идеологиями. То, что марксизм близко связан с социалистической идеологией, конечно же, хорошо известно, но то обстоятельство, что многие из наиболее укоренившихся в социологии представлений также построены на либеральных или консервативных идеологиях, осознается с большим трудом. Само мнение, что общество есть нечто большее, чем просто сумма индивидов, что это некая более высокая «сущность», по большей части унаследовано из раннего консервативного понимания общества. И напротив, представление об обществе, состоящем исключительно из отдельных индивидов, очень близко к либеральным воззрениям на общество. Можно даже утверждать, что социология в некотором роде выросла как попытка научно осмыслить различающиеся общественные и личные представления разных общественных групп. Поэтому дебаты в социологии представляют собой «наукообразную» дискуссию по вопросам, обсуждаемым также и в обществе.

Взаимоотношения между «идеологией» и «наукой» в социологии относятся к наиболее трудным для исследователя проблемам. Эта проблема весьма сложна, поскольку сам исследователь является общественным существом, которое социализировалось в обществе и в общественных идеологиях задолго до того, как стало исследователем. Вопрос в том, насколько в нем укоренились эти представления об обществе и как ему суметь вытряхнуть их из своего сознания, приступая к занятиям общественными науками. Дюркгейм советовал тем, кто хотел бы изучать общество, «избегать фетишизации предвзятых мнений». Однако в то же самое время исследователь должен иметь «предчувствие» того, что он собирается изучать, и это предчувствие зачастую обретается из собственного жизненного опыта исследователя. Поэтому некоторое количество «фундаментальных представлений», которые мы обсуждали в 4-й главе, может скорее являться результатом осознанных, рациональных размышлений, лишь представляющихся наследством тех времен, когда исследователь описывал общество «ненаучно».

Такого рода трудности существуют потому, что исследователь часто является частью общества, которое изучает. Есть только два выхода из этого затруднительного положения — либо прекратить изучение общества, либо прекратить жить в нем. Но даже если прекратить изучение социологии, весьма полезно усвоить критический подход по отношению к обществу. Наверное, человек осознает, что многие из принятых им ранее понятий были заучены, когда они были частью традиционного «естественного подхода» по отношению к обществу. Отсюда проистекает стремление освободиться от определенных «отношений», провести экстернализацию в противовес ранее проводившейся интернализации. идей. Вероятно, основное преимущество социологии состоит именно в том, что можно научиться «видеть» общество и тем самым — самого себя как часть общества. Социология провоцирует критическое отношение к прописным истинам, включая и сам предмет, и все связанное с ним. Поэтому изучать общество, в сущности, можно, представляя факт своего проживания в обществе как особый вид отношений.

Предмет изучения вызывает постановку вопросов, которые прежде не задавались, однако нет полной уверенности в том, что на них существуют готовые однозначные ответы. Если находятся различные ответы, следует занять по отношению к ним выжидательную позицию, не нужно примыкать к догматической слепой вере в научность предмета. Чем сильнее верят в то, что социология изрекает истины в последней инстанции, тем больше общественная жизнь рискует получить эти истины в виде застывших идеологий. Поэтому вопрос о том, что является наукой, а что — идеологией, в социологии касается не только содержания различных теорий. Это в такой же мере вопрос о способе связи людей, которые работают в области социологии, со своим предметом. Можно относиться к обществу «научно», т.е. критико-аналитически, и равным образом — «идеологически», т.е. без размышлений принимать различные мнения, не беспокоясь о том, насколько они соответствуют истинному положению дел. Соответствующим образом можно вести себя научно или идеологически по отношению к самому научному познанию общества. Научные теории общества должны применяться, а не только воспроизводиться или считаться истинными.

В этой книге мы различаем подходы к применению научных теорий, мы говорим, что их можно использовать при объяснении, понимании или изменении общества. Эти способы применения знаний не ограничены тем, что принято называть «наукой», — они есть у всех людей, которые живут и думают. Однако простейший способ воспользоваться знаниями — это все-таки сохранять общество, по мере своего понимания постоянно воспроизводя общественные отношения в своих мыслях и действиях. Мы каждый день ходим в школу или на работу, остаемся дома или едем на дачу в выходные, строим планы на отпуск. Мы «знаем» расписание автобусов, мы «знаем», как следует вести себя при покупке продуктов, «знаем», каким образом надо заводить новое знакомство...

Таким образом, все люди более или менее являются «знатоками» общества, даже если большинство из них об этом и не задумывается. Но в то же время многие люди, живущие в обществе, имеют совершенно другие способы отношений с бытием. Один, возможно, изучает античную историю в свое свободное время, чтобы лучше суметь понять настоящее. Другой ищет себя, к примеру, изучая психологические теории, надеясь лучше объяснить свое собственное поведение, и, наконец, третий записывается на специализированные курсы, чтобы попробовать изменить некие отношения у себя на работе. Кроме того, те же самые люди часто чередуют объяснение, понимание и изменение, сами того не осознавая. Точно так же зачастую не осознается, что множество согласованных поступков укрепляет более крупную общественную структуру. Однако не существует общественных структур, которые только воспроизводятся. Им также трудно избежать изменений, как и отдельному индивиду. Если жить вне истории и времени, наши действия, наверное, могли бы содействовать статическому поддержанию социальной структуры. Однако преобразования присущи как экзистенции общества, так и экзистенции индивида, как бы ни пытались абстрагироваться от этого психологические и социологические теории. Поэтому понятие «жить в обществе», в сущности, ничем качественно не отличается от понятия «исследовать общество».

Наука об обществе строится на жизни в обществе как субъекта (исследователя), так и объекта (людей). Научный подход к исследованию общества исходит из правил и методов, на которых основываются исследования в других дисциплинах. Эти правила, наверное, выявляются отчетливее, когда кто-то нарушает их, соблюдая все-таки при этом требования научности подхода. Точно так же, как любой ребенок должен социализироваться в обществе, начинающий социолог должен социализироваться в понятиях и правилах, действующих внутри данной дисциплины. Эти правила и взгляды неизменны в той же степени, в какой неизменным является общество. Баланс между приспособлением к этим правилам и нарушением их развивает социологию как науку (впрочем, то же можно сказать и об обществе).

Когда дети, говоря словами Тагора, «играют на берегу моря», они могут либо направиться в парк, либо направить свои лодочки в море. Стать социализированным, «принадлежащим обществу» означает поэтому изучение условий функционирования общества и возможностей нарушения его порядков. Научиться представлять общество в виде парка или моря означает начало социализации в социологическом подходе к обществу. Получит ли читатель пользу от этих образов — зависит, конечно, от его интересов, профессии или отношения к факту своего проживания в обществе. Несмотря на то что большинство людей сегодня просто действуют, все-таки существует меньшинство, которое размышляет над тем, что это означает. Социология — та дисциплина, что строится на сознательном изучении данного факта.