В чем заключаются внешние задачи России - Карцов Юрий Сергеевич (книга бесплатный формат .txt) 📗
По мере развития торговли обнаруживается потребность в путях сообщения. Всякая дорога оправдывает расходы лишь в том случае, когда по ней есть что возить и что вывозить. Сплошь и рядом железные дороги приносят чистый убыток. Затем — sic vos, non vobis [2] — сооружение не всегда идет на пользу тому государству, которое его задумало и на него затратило деньги. Суэцкий канал построен был по инициативе и на иждивение Франции, а главную из него пользу извлекла морская соперница Франции — Великобритания.
Одинаково ошибочно думать, будто с приближением к морю государство непременно усиливается. Море — слуга тому, кто на нем главенствует. При наличности соответствующего флота морская гавань — база для наступления, при его отсутствии — сама она становится объектом нападения. Она подвергается блокированию, примыкающее к ней торговое движение замирает, на ее защиту с театра войны бесполезно отвлекаются войска. И чем значительнее гавань, тем для народного хозяйства чувствительнее ее закрытие. Представим себе, что англичане блокируют Гамбург. Вследствие остановки фабрик миллионы германских рабочих останутся без куска хлеба.
Мускульная сила была в древности главным орудием производства. Вместе с вопросом политического преобладания на поле брани разрешался и вопрос социальный — кому занять место на верху социальной лестницы и стать хозяином, а кому внизу — рабом. Ныне хозяйство натуральное постепенно отходит в область предания, и его заменяет хозяйство денежное. Правительству прибавилась забота: для снабжения промышленности оборотными средствами и на техническое оборудование армии оно вынуждено постоянно добывать деньги.
Денежное хозяйство разделяет современные государства на две категории: государства с расчетным балансом активным и государства с балансом пассивным. Недочет по расчетному балансу государства последней категории покрывают из бюджета, а когда бюджетных средств не хватает, то по необходимости они прибегают к внешним займам. В результате образуется задолженность, которая, подобно червю, подтачивает производительные силы народа. Государства первой категории становятся кредиторами, а по отношению к ним государства второй категории — дебиторами. Совокупность денег, помещенных в иноземные предприятия, называется международным капиталом. Однородность заботы об обеспечении регулярности платежей постепенно устанавливает солидарность между государствами-кредиторами. При первых признаках платежной неаккуратности под давлением финансовых сфер иностранные правительства вмешиваются и предъявляют требование гарантий. Задолженность тогда уже теряет характер коммерческой сделки и переходит в ведение внешней политики.
Постановка цели внешней политики есть выделение насущнейшего интереса, к достижению которого должны быть направлены духовные и материальные силы народа. В зависимости от условий страны, физических и экономических, различествуют и внешние ее интересы. Великие державы оспаривают друг у друга мировое господство. Государства маленькие, вроде Швейцарской республики, ограничиваются стремлениями местного благополучия. Цель, еще не достигнутая, но которая успела проникнуть в плоть и кровь народного сознания, составляет патриотический идеал. Хотя воодушевлять и побуждать к самопожертвованию при некоторых обстоятельствах может и узкоместный патриотизм, но патриотический идеал в широком смысле этого слова есть исключительное достояние великих наций.
Цель внешней политики бывает двоякого рода: индивидуальная, когда она — плод воли и мышления главы государства, и коллективная, когда она охватила общественные слои и глубоко пустила корни в народную массу. Попытка Наполеона I отнять у Англии господство на море, не понятая современниками, осталась личным его делом. Напротив, единство Германии, эта заветная мечта немецких патриотов, подготовлялась издавна пропагандой политической и литературной.
Второстепенные государственные вопросы тесно соприкасаются с вопросом главным, а потому с его разрешением разрешаются попутно и они. По этой причине главной исторической цели принадлежит первенствующее место, иначе вопрос второстепенный легко может выдвинуться на первый план, а главный — надолго, если не совсем, потеряться из виду. Затем происходит нередко, под предлогом трудности выполнения, что главный вопрос правительство откладывает до наступления времен более благоприятных. Однако правительство вправе отложить минуту действия, но никак не самую цель, заключающую в себе духовный идеал народа, а для Отечества залог лучшего будущего. Откладывание, в смысле отречения от цели явилось бы актом малодушия и преступлением против родины.
Беглого взгляда на физическую карту России достаточно, чтобы убедиться, что сама природа предназначала это пространство послужить колыбелью Великой Империи. Европейская Россия представляет необозримую равнину. Посередине ее пересекают небольшие возвышенности, составляющие водораздел. По их отлогим, для глаза незаметным скатам в направлениях северном и южном сбегают к морю судоходные реки. Нигде ни одной преграды. Параллельно России Европейской тянется другая великая равнина — Сибирь. Страна эта, обильная естественными богатствами, была населена весьма слабо дикими, кочующими племенами. Больших трудностей присоединение ее к России не встретило.
Хотя Россия и претерпела нашествия, но своего владычества в ней упрочить завоевателям не удалось. Возникновение государства Российского явилось не извне, а образовалось оно в центре и путем самобытным. Не от окраины к центру совершалось его развитие, а наоборот, от центра к периферии. По мере отдаления окраины центру становилось легче и безопаснее. Отсюда стремление государства свои границы раздвинуть как можно шире, пока, наконец, достигнув моря, они не совпали с морским побережьем.
Обе свои исторические цели — объединение территории и приближение к морю — Россия привела к осуществлению. Но приобретения земель еще мало. В военном отношении государству необходимо за собою их закрепить, а в культурном — обработать и сделать доходными. Таким образом, прежним в замену России явились новые задачи: защита государственных границ и поднятие общей культуры. Рассмотрим их поочередно.
Защита государственных границ. Во времена московского государства Россия изображала собою круг довольно правильный, окружность которого равнялась от шести до семи тысячи верст. Ныне длина государственных границ России, морских и сухопутных, свыше шестидесяти тысяч верст. Принимая эту цифру за окружность идеального круга, величина радиуса будет девять тысяч верст. Но если мы определим среднее расстояние между отдаленнейшими пунктами империи в десять тысяч верст, тогда радиус будет половина этого расстояния, то есть пять тысяч верст. Поэтому армии, которая из центра поспешила бы на защиту окраины, пришлось бы пройти или проехать пять тысяч верст.
Морская держава, Англия и Голландия, искали вступить с Россией в торговые сношения, и притом непосредственно, помимо туземного берегового населения. Пробиться России к морю они не только не препятствовали, а наоборот, всячески ей в этом содействовали. С конца XVIII столетия, опасаясь усиления и соперничества России на море, Англия перестает быть другом России и становится ее врагом. В борьбе с Наполеоном I Англия воспользовалась Россией, но вслед за тем нанесла ей ряд поражений. В 1854–1855 гг. она, вместе с Францией, снарядила экспедицию и овладела Севастополем. В 1878 году она русскому войску преградила путь в Константинополь и принудила Россию подписать крайне для нас обидный Берлинский трактат. В 1904 году Англия, заключив с японцами союз, помогла им отнять у России Квантун и Маньчжурию.
К счастью для России, не все точки ее государственной границы уязвимы в одинаковой степени. Обширная полоса Ледовитого океана по суровости климата вражескому нападению совершенно недоступна и вследствие этого России служит надежным тылом. Затем, по сравнению с московским периодом население России умножилось в пятнадцать раз. Железные дороги и телеграфы связывают центр с отдельными частями Империи. Но если военное могущество России увеличилось, возросла и сила неприятельского давления на наши окраины, к сожалению, в пропорции несравненно большей.
