Священная Русская империя - Катканов Сергей Юрьевич (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Царь правит для народа, но без народа. Царь не от народа получает власть, и задача его не в том, чтобы творить народную волю. Но! Для осуществления настоящей монархии единство царя и народа — совершенно обязательное условие. Любая власть в значительной мере является тем, что в ней видят. Если грозный родитель орет своим детям: «Я отец, вы обязаны меня слушаться!», а дети не видят в нем отца, ни каких отцовских прав за ним не признают и подчиняться ему не желают, так не много же смысла ему орать. Он может и в рыло от своих деток получить, ведь ни какие сыновние чувства их не ограничивают. Отец — только тот, в ком дети видят отца. Царь — только тот, в ком народ видит царя. Ни какое помазание на царство ещё не делает царя царем. Помазать можно кого угодно и чем угодно. Но на выходе мы можем получить коронованного диктатора, а то и вовсе — коронованного шута.
Царь должен понимать, что народ — его дети. Народ должен понимать, что царь — их отец. Царя и народ должна связывать общая цель — служение Христу. Царь и народ должны любить друг друга. Помните, на церковном соборе 1918 года один русский крестьянин сказал: «У нас теперь нет царя, которого мы могли бы любить, поэтому нам нужен патриарх». Вот зачем, оказывается, нужен царь — чтобы его любить. Подчинение государю строится не на страхе, не на силе, не на хамских окриках с трона: «Я не обязан исполнять народные желания». Это подчинение строится на сыновней любви к отцу и на сыновней уверенности в том, что отец тоже любит своих детей. И это обязательно должна быть любовь во Христе, то есть признание над собой высшей власти — Божией. Сплоченность народа вокруг трона — это сплоченность вокруг Евангелия.
В Британии — демократия, а монархия там — лишь декорация. И всё же! В британцах до сих пор живо монархическое чувство, видно, его не так легко искоренить. Когда у наследника престола родился ребенок, это стало настоящим национальным праздником — Британия пела и плясала, а ведь ни каким указом не заставишь народ радоваться. Радовались искренне, потому что в Британии любят королевскую семью. За ходом беременности принцессы следили с большой заинтересованностью, а когда стал известен пол ребенка, вся страна покрылась лозунгами: «Это мальчик!» А скажите, кому дело до детей и внуков премьер–министра? Премьер — это функция, любить его как–то даже нелепо, кто там у него в семье рождается — максимум повод для сплетен, но уж ни как не для народного ликования. Пусть политически британская монархия и фикция, но это всё же некий фактор народного единства, некий центр, вокруг которого готова сплотиться нация. Невольно завидуешь подданным даже такой ущербной короны. У нас и такой нет.
И вот прямо сейчас её быть у нас не может. Для того, чтобы монархия состоялась, народ должен как минимум знать, что такое монархия. А у нас мало кто это понимает. Да ведь и мало понимать, надо ещё захотеть, а для этого надо быть как минимум верующим, хотя и этого недостаточно, потому что и в этом случае можно убрести в сторону каких–нибудь бредовых идей «христианской демократии».
В русском народе нет не только понимания монархии, но нет и живого монархического чувства, которое полностью выветрилось за сто лет. Для современных русских людей монархия — что–то такое из прошлого, позабытое вместе с сохой. Что–то такое декоративное, театрально — красивое, но совершенно нелепое среди высотных домов и современных машин, нелепое, как и любая попытка перенести исторический театр в реальную жизнь.
Поэтому так ничтожны современные русские монархисты за крайне редкими исключениями. В них, может быть, и есть монархическое чувство, но они бесконечно далеки от реальной политики. Архимандрит Тихон (Шевкунов) пишет, как к одному епископу пришли казачки и потребовали не много — не мало немедленной реставрации монархии. Владыка сказал им: «Дай вам сейчас царя, вы ж его через неделю опять расстреляете». Правильно сказал. Ряженые дурачки явно не понимали, о чем просили.
Значит, реставрация монархии уже невозможна? Возможна! Но не прямо сейчас.
Ещё раз повторяем: идеологических моделей на самом деле очень не много. Либеральная демократия, социальная демократия, коммунизм, фашизм и некоторое количество вариаций. Шансы монархической реставрации надо оценивать на фоне шансов одной из этих моделей. Либерализм в России провалился окончательно и бесповоротно. У нас править либерально, значит править поперек народа, в интересах ничтожной горстки интеллигенции. Какое–то время это возможно, но устойчивого равновесия таким образом не создать. Русский либерализм — мертворожденное дитя. Идеи социальной демократии для нас, казалось бы, привлекательнее, но странным образом не прививаются. Полагаем, главная причина — отторжение русского народа от какой бы то ни было демократии. Если на выборы приходит 20–30 % избирателей, это значит, что демократия народу не нужна. И заметьте, эта жалкая четверть избирателей, которая продолжает бродить на выборы — отнюдь не убежденные демократы, в их действиях больше инерции, чем осознанного смысла. Просто народ у нас привык жить в рамках системы и выполнять требования системы, а если завтра у нас демократию отменить, по ней заплачут ну ни как не больше 10 % населения.
Коммунистический реванш в России сейчас уже не возможен, это лень даже доказывать. Когда вымрут ветераны КПСС, КПРФ окончательно превратится в пережиток минувшей эпохи. Неофашизм? Без шансов. Одной только вечной травмы, которую нанесла нашему народу вторая мировая, вполне достаточно для того, чтобы в сторону неофашизма русские ни разу не посмотрели всерьез.
Итак, надо признать, что в России с треском провалился весь политический спектр. Ни одна партия за 20 лет не развилась в нечто хотя бы слабо напоминающее политическую партию. А ведь многопартийность усиленно насаждают сверху, но партий не появляется просто потому, что русскому народу чужда сама идея деления на политические партии. Это не наше, это у нас ни когда не приживется. И это не теоретические утверждение, это практический вывод. Ведь пробовали же. Ведь не получилось же ни хрена. Так имейте смелость посмотреть правде в глаза.
И ведь заметьте: все перечисленные идеологии у нас очень хорошо презентованы. Наши СМИ на 90 % либеральны, либерализм получил такую шикарную рекламу, что и Европа может позавидовать. И никакого отклика в народной душе. Демократию, как таковую, у нас в унисон рекламирует и власть, и оппозиция, то есть все 100 % СМИ. А явка на выборы с каждым годом падает. Коммунизм в России за последние 100 лет получил такую массированную рекламу, как ни какая идеология ни когда и ни где в мире. К тому же на стороне коммунистов сегодня играет ностальгия по стабильному прошлому, и ни каких результатов. Нацизму же напротив перечисленными силами солидарно сделана такая убойная антиреклама, после которой хрен поднимется. Но уж во всяком случае неофашисты у нас вряд ли могут обижаться на то, что о них мало говорили и говорят. Напротив, у нас случая не упускают о них поговорить. Иногда и антиреклама способствует распространению некоторых идей. Но не в этом случае.
Так вот была ли за последние 20 лет хоть одна идея, от которой загоралась бы народная душа, которая встречала бы реальный, ощутимый отклик в народном сознании? Да, была и есть. Православие. Нам говорят: православие сейчас уже не может объединить народ. Да вы на других–то посмотрите. Если за православие — процентов 30, то это, конечно, мало, но ведь за других то- по 5–10 % в лучшем случае. Значит, православие как идеология сегодня имеет максимальные шансы, причем эти шансы ещё не реализованы в полной мере. Значит монархия, как политическая система основанная на православии, имеет хорошую перспективу, особенно если учесть, что остальные идеи уже провалились, не смотря на грамотные презентации, а монархия ещё и презентована не была.
Вы помните, что творилось в Москве, когда туда привезли пояс Богородицы? Огромные, просто немыслимые многочасовые очереди, через которые прошли миллионы человек. И это в самом либеральном городе России. Ни одно мероприятие оппозиции, ни какие митинги «за честные выборы» не собрали и десятой доли людей, не вызывали и сотой доли того внутреннего воодушевления, как в этом случае. Как ничтожно выглядели на фоне православных убогие демонстрации коммунистов и ещё более убогие «русские марши» националистов. Когда миллионы православных людей шли поклониться святыне, это и был настоящий русский марш.
