Советский Союз в локальных войнах и конфликтах - Попов Игорь Михайлович (читать книги полностью TXT) 📗
Схожая динамика развития была характерна и для американо-севернокорейского кризиса (1950 г.). В 5.00 утра 25 июня южнокорейские полевые посты сообщили, что войска Северной Кореи совершили внезапное широкомасштабное нападение. В свою очередь Ким Ир Сен 26 июня в выступлении в 9.20 заявил: Южная Корея вероломно напала на Север, спровоцировав таким образом контрнаступление. Однако офицеры наблюдательной миссии ООН, размещенной вдоль 38-й параллели, опровергли это заявление, поддержав южнокорейскую сторону и подчеркнув, что это не обычное, пусть и крупномасштабное, пограничное столкновение, а заранее запланированное наступление большей части северокорейской армии.
Наиболее достоверной для Вашингтона оказалась информация личного посланника президента США в Южной Корее Дж. Мучио, подтвердившего факт нападения Северной Кореи на Южную. В момент получения информации президент США Трумэн находился в г. Миссури. Уже в самолете во время перелета в Вашингтон Г. Трумэн, по свидетельствам сопровождавших его членов семьи, принял решение прибегнуть в отношении Северной Кореи к самым жестким мерам.
После кратковременных консультаций американское правительство инициировало проведение заседания Совета Безопасности ООН по корейской проблеме. 26 июня Совет Безопасности, при отсутствии на заседании представителя СССР и под давлением США, принял резолюцию, осуждавшую северокорейскую агрессию, требовавшую немедленного прекращения военных действий и отвода северокорейских войск к 38-й параллели. 27 июня была принята вторая резолюция, на этот раз призвавшая членов ООН оказать Южной Корее помощь. Фактически кризис достиг своего пика уже 26 июня, когда США решили прибегнуть к военно-силовым методам, в частности оказать силам Южной Кореи военно-воздушную и военно-морскую поддержку.
27 июня президент США Г. Трумэн санкционировал направление американских сухопутных сил в район боевых действий. Одновременно, с целью предотвращения возможного вторжения КНР на о. Тайвань, США направил в Тайваньские проливы 7-й флот, фактически установив военно-морскую блокаду китайского побережья. Эти действия вызвали кризис для КНР [562]. Китайское правительство 28 июня ответило заявлением, в котором обвинило США в готовящейся агрессии против Китая и предупредило о возможных контрмерах. В свою очередь тайваньское правительство оценило заявление китайской стороны как серьезную угрозу своей национальной безопасности и 29 июня объявило о всеобщей мобилизации.
Скоротечный характер развития американо-северокорейского кризиса (июнь 1950 г.) представлен в нижеприведенной таблице.
Скоротечная форма развития была характерна и для этапа конфронтации в американо-доминиканском кризисе (24.04—31.08.1965 г.). Кризису предшествовал ряд событий.
В декабре 1962 г., через год после убийства доминиканского диктатора Трухильо, в стране были осуществлены впервые за 36 лет свободные выборы. Президентом республики стал X. Бош, избравший курс на ослабление зависимости от США. В сентябре 1963 г. в Доминиканской республике был осуществлен военный переворот. Реальная власть в стране сосредоточилась в руках военной хунты. Однако 24 апреля 1965 г. сторонники президента Боша («конституционалисты») свергли военную хунту, что вызвало кризис для США. В тот же день при президенте США Л. Джонсоне была создана специальная координационная группа, которая уже вечером 24 апреля приняла решение направить к берегам Доминиканской республики военно-морскую группу [563].
Скоротечность этапа конфронтации в значительной степени обусловлена уверенностью одного из оппонентов в своем преимуществе, прежде всего военном, которое удастся сохранить при любом, даже наихудшем развитии кризисной обстановки, в том числе и в случае перерастания кризиса в вооруженный конфликт. В тех же случаях, когда один или оба оппонента не уверены в своем явном преимуществе или испытывают значительные трудности в поиске адекватного решения, этап конфронтации мог принять затяжной, длительный характер.
Подобное развитие событий было характерно, к примеру, для кризисной ситуации, в которую оказалась вовлеченной КНР в ходе войны в Корее (1950 г.). Как уже отмечалось, фактически военно-политический кризис для КНР начался 28 июня 1950 г., когда стала очевидной непосредственная военная вовлеченность США в корейские события, а корабли 7-го американского флота были обнаружены в Тайваньских проливах. В Пекине началось активное обсуждение возможных ответов на сложившуюся ситуацию. В итоге как один из наиболее вероятных вариантов возможных действий КНР стало рассматриваться направление китайских воинских частей в Корею. 15 июля 1950 г. Ким Ир Сен имел встречу с поверенным в делах КНР в КНДР Си Тун Мя, который, ссылаясь на премьер-министра КНР Чжоу Эньлая, передал ему, что КНР готова помочь северокорейской армии всем необходимым. Просьба об оказании этой помощи, подчеркнул он, должна поступить своевременно. По взаимному соглашению в Корею направлялись китайские офицеры связи для координации действий китайского и корейского командований [564].
Намерение Китая оказать помощь Северной Корее обусловливалось рядом причин, и не в последнюю очередь – военно-стратегическими соображениями. Приближение американских войск к китайской границе и возможность форсирования ими р. Ялуцзян, по мнению Пекина, создавало серьезную угрозу Северо-Восточному Китаю. Поэтому с началом войны одним из первых шагов Пекина стал приказ китайским подразделениям ПВО, дислоцированным в Андонге, пересечь р. Ялу и уже на корейской территории обеспечить защиту этих мостов от налетов авиации [565]. Китайская сторона предполагала, что с победой сил ООН в Корее американцы окончательно установят контроль над Тайваньскими проливами. Это не только лишало реальных предпосылок любую, пусть даже призрачную перспективу объединения Тайваня с материковой частью Китая, но и создавало, по мнению Пекина, угрозу для Шанхая и Восточного Китая. Эти соображения заставляли Пекин внимательно наблюдать за событиями, разворачивавшимися на Корейском полуострове, и активно готовиться к возможному вмешательству.
Однако труднопредсказуемые последствия вовлеченности КНР в корейские события вынуждали пекинское руководство не торопиться с окончательным решением, особое внимание уделяя соответствующим военным приготовлениям.
План ввода китайских войск в Корею стал разрабатываться в начале августа 1950 г:, когда Мао Цзэдун отдал премьер-министру Чжоу Эньлаю распоряжение подготовить на случай чрезвычайной обстановки план действий, в котором были бы детально показаны уязвимые стороны как американской, так и китайской армии. В начале сентября по указанию Мао Цзэдуна центральная военная комиссия разработала национальный план защиты территории Китая от возможных воздушных ударов американской авиации. Она также разработала в качестве первоочередной меры для защиты основных объектов промышленного назначения от налетов американской авиации комплекс предложений по их перемещению из Южной Маньчжурии в Северную. Одновременно Мао Цзэдун в жесткой форме установил последний срок готовности наступательной группировки китайских войск в Маньчжурии – 30 сентября [566].
Первоначально сигналом для ввода китайских войск, установленным в ходе переговоров высших должностных лиц КНР и КНДР, должна была стать попытка высадки американского десанта в Гензане, Циннампо или ином северокорейском порту. 15 сентября 1950 г. произошла успешная высадка американского десанта в Инчхоне, ставшая переломным событием в ходе войны и фактически поставившая северокорейскую армию перед угрозой катастрофы. Однако немедленного вступления китайских войск в Корею не последовало: Мао Цзэдун сомневался в полной военной готовности к осуществлению подобной акции. Важную роль сыграла и неуверенность китайского руководства в том, насколько гарантированно советское авиационное прикрытие, столь необходимое для успешного действия китайских частей.
562
Berger С. The Korean Knot. A Military-Political History. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1957. Pp. 96—124.
563
Draper T. The Dominican Revolt: A. Case Study in American Policy. N.Y.: Commentary Report, 1968. P. 57.
564
Goncharov S., Lewis J., Litai X., Uncertain Partners: Stalin, Mao and the Korean Win Stanford: Stanford University Press, 1993. Pp. 162—163. -
565
Ibid. P 164.
566
Ibid. Р. 175.