Большая восьмерка: цена вхождения - Уткин Анатолий Иванович (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
«Все дело, — пишет Ч. Табер, — в предшествующих радикальным по значимости событиям убеждениях главных действующих лиц»538 — именно им принадлежит центральное место в исторической драме окончания противостояния Востока и Запада. Холодная война окончилась потому, что того хотел Горбачев и его окружение539. Э. Картер также считает, что Горбачев сыграл определяющую роль, по меньшей мере, в четырех сферах: 1) изменение военной политики; когда Горбачев выступил в ООН в декабре 1988 г., всем стало ясно, что его намерения в этой сфере серьезны; 2) отказ от классовой борьбы как от смысла мировой истории, выдвижение на первый план «общечеловеческих ценностей», признание значимости ООН; 3) отказ от поддержки марксистских режимов в «третьем мире»; 4) изменение отношения к восточноевропейским странам, отказ от «доктрины Брежнева»54".
Посол Мэтлок не знает сомнений: «Если мы желаем воздать должное одному человеку, сокрушившему коммунистическое господство в Советском Союзе, то это будет Михаил Горбачев»541. А Раймонд Гартхоф призывает признать: «Горбачев сделал львиную долю уступок»542. Он не только уничтожил новейшие СС-20, размещенные в Европе в конце 1970 и начале 1980-х годов, но и размещенные в конце 1950 гг. — 1960-гг. ракеты СС-4 и СС-5. Горбачев уничтожил ракеты, размещенные не только в Европе, но и в Азии. Особенно впечатляющими были односторонние уступки Горбачева в обычных вооружениях в Европе. Речь идет о десятках тысяч новейших танков и самолетов.
Возникла своего рода «доктрина Синатры», утверждающая, что советский лидер всегда «шел своим путем». Короче всех, пожалуй, выразился американец Дж. Хаф уже в ноябре 1991 г.: «Все это сделал Горбачев». Холодная война не завершилась бы без Горбачева, — пишет Дж. Турпин. — Он ввел перестройку, которая включала в себя свободу словесного выражения, политическую реформу и экономические изменения. Он отказался от «доктрины Брежнева», позволив странам Варшавского Пакта обрести независимость. Он отверг марксизм-ленинизм. Самое главное, он остановил гонку вооружений и ядерное противостояние»543.
Представители этой группы аналитиков сходятся в том, что Горбачев был «подлинным реформатором, но не революционером — лидером, который знал, что СССР нуждается в серьезных переменах, но который продолжал верить, что все можно сделать в пределах социализма»544. Многие отмечают сложность и противоречивость личности Горбачева: он не был по своей психической природе автократом, он был готов к компромиссам и отступлениям.
Сложилось три точки зрения в отношении Горбачева.
Отмечая критическую важность Горбачева, исследователи приходят к выводу, что причиной всего происшедшего был колоссальный пресс обстоятельств, павших на одного человека — он был задействован в столь многих областях и вопросах, что «ему стало трудно обдумывать фундаментальные проблемы с достаточной глубиной». Итак, в макрообъяснении вперед выходит фактор психики, умственной ориентации и сверхзагруженности ключевой личности. (На самом деле Горбачев и его советники пали жертвой ошибочной оценки обстановки и ошибочного планирования. Не зря 36. Бжезинский называет Горбачева «Великим Путаником и исторически трагической личностью»54'. В ходе финальной стадии холодной войны президент Буш и канцлер Коль сумели переиграть незадачливого советского президента. А.Саква видит главный момент во внутреннем противоречии М.С. Горбачева, в критическом столкновении двух диаметрально противоположных желаний — быть, с одной стороны, реформатором, а с другой — всеобщим примирителем.
Дж. Райт убеждена, что холодную войну окончило ясно продемонстрированное советским руководством нежелание навязывать свою волю Восточной Европе. «Почему Советский Союз пришел к этому заключению — сказать трудно». Решающим в этом отношении был визит Горбачева в Югославию в марте 1988 г. — именно тогда он ясно выразил новое мировоззрение Москвы. Еще более укрепил эту ситуацию вывод части советских войск из Восточной Европы в конце 1988 года. В течение этого года Восточная Европа явственно повернула на Запад.
Те, кто безоговорочно называет Горбачева главным автором краха СССР, неизменно упоминает его упрямство, его нежелание и неспособность оценить силы национализма, неистребимый авторитаризм его политического стиля, волюнтаризм при передаче политической власти республикам, пороки его руководства, неизбежно приведшие к коллапсу возглавляемого им государства. Никто не мог играть роль, предназначенную историей Горбачеву, и он привел русскую «тройку» к повороту, который она не одолела. Все знают, кто сидел в карете гоголевской птицы-тройки.
Но было бы несправедливо не назвать других претендентов на сомнительную славу крушителей могучего государства. Неудивительно, что часть наблюдателей и исследователей обращается к личности первого российского президента. Россия в союзе с Белоруссией, Средней Азией и некоторыми республиками Закавказья еще могла существовать как великая держава. Она не могла быть таковой, когда из этой мировой державы выделилась Россия. А вывел ее не кто иной, как Ельцин — ключевая фигура во внутренней борьбе периода. Если бы он не пошел на сговор с руководством Украины и Белоруссии, судьба великого государства, связанного армией, коммуникациями, союзным парламентом и многим прочим, не была бы решена столь безоговорочно.
Трудно определить точно, когда отношение Ельцина к Горбачеву трансформировалось в неукротимую ненависть. Еще весной 1989 года Ельцин говорил и на людях, и в частных беседах, что желает возвратиться в команду Горбачева (насколько это говорилось искренне — другое дело). Горбачев не призвал его в 1988–1990 годах, а в дальнейшем сам Ельцин не пошел на мировую. После избрания Ельцина председателем российского парламента, когда «возродившегося» политика уже нельзя было игнорировать, именно Горбачев отверг сотрудничество, постоянно обвиняя Ельцина в политических играх. Нетрудно представить себе, как эгоцентрик типа Ельцина выработал чудовищную ненависть к Горбачеву. Он часто стал заострять отношения безответственными инициативами, особенно слепо враждебными в 1990–1991 годах… Ельцинское требование к Горбачеву в феврале 1991 года уйти в отставку явно было рассчитано на то, чтобы Горбачев немедленно обратился к ненавидящим Ельцина деятелям из поздней КПСС с целью ударить по екатеринбуржцу в российском парламенте. Но эта попытка предпринятая перед всей нацией, усевшейся перед телевизионными приемниками, только сыграла на руку Ельцину.
Горбачев никогда так и не понял, что его негативное отношение к Ельцину как ничто иное делает Ельцина популярным в народе. Мэтлок «Для фигуры столь интеллектуально высокомерной, как Горбачев, трудно было понять, что постоянное унижение его неизменного политического противника увеличивало популярность последнего, а Горбачев уже не мог трезво взглянуть на процесс, ввергающий страну в глубочайший кризис… Они позволили своим личным эмоциям ослепить их в отношении политических последствий их соперничества»546.
Согласно анализу российских точек зрения, американская сторона выделяет «три школы» интерпретации места и роли Горбачева в русской истории.
— Горбачев проходная фигура русской истории, не представляющая собой настоящего реформатора. Он инициировал некоторые перемены с целью укрепить свою личную власть, а это невольно повело к реформам, которые оказались за пределами деятельности Горбачева.
— Горбачев начал проводить реформы, но быстро сбился с пути. Перемены оказались такого масштаба, что Горбачев не смог понять даже их смысла, не говоря уже о том, чтобы контролировать их. В конечном счете он стал жертвой реформ, которые он начал.
— Горбачев был подлинным реформатором, но ему пришлось столкнуться с противодействием руководства коммунистической партии, которая противилась новациям, и это стало грозить его отстранением от власти, если бы он продолжал прямолинейное движение. Это привело его к тактическим компромиссам, в ходе которых он пытался избавиться от контроля КПСС. Его понимание реформ становилось все более радикальным и, будь ему дано еще несколько месяцев, он преуспел бы в отстранении от власти Коммунистической партии и основал бы государство, базирующееся на господстве закона, сохранил бы конфедеративный союз из основного числа советских республик547.
