Начала Интеллектуал-Социализма - Де Будион Майкл (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Отсюда понятно, что интеллектуал не может нести никакой ответственности за теоретический интеллектуальный продукт каким бы этот продукт не был. Реализация же его на практике — совсем другое дело. Тут конечно необходимо строго руководствоваться интеллектуальными нормами, и с самого начала оценить безопасность его для интеллектуального мира. Опять-таки всегда существовало множество очень привлекательных теорий, осуществление которых было не только невозможно, но и вредно. Но отсутствие даже у многих интеллектуалов широкого спектра знаний в разных областях приводило к тому что интеллектуалы превращались в зомбированых навязанной им власть предержащими. Особенно это касалось интеллектуалов не изживших в себе разные интеллигентские привычки и декадентский образ мышления. В результате интеллектуалы несли совершенно неоправданные потери т зачастую становились "козлами отпущения". А первопричина всего- все та же — отход от руководства интересами высшего интеллекта.
Отходя от данных принципов, интеллектуал сознательно или бессознательно, часто ненавидя власть предержащую низкоинтеллектуальную верхушку, становился ее послушным орудием и начинал выполнять задачи в конечном итоге отнюдь не интеллектуальные. Более того — он превращался в своеобразного интеллектуального аутсайдера, т. е. с передовых отрядов интеллектуального наступления на дегенеративные режимы — перемещался в «обоз», в котором бесцельно двигался со своими хозяевами по извилистым и тернистым дорогам низкоинтеллектуального бытия. Поэтому одной из главных задач интеллектуал- социализма является недопущение превращения интеллектуальных художников в интеллектуальных аутсайдеров. Сократив до минимума число таких аутсайдеров можно будет добиться минимизации интеллектуальных потерь на переходе к интеллектуал-социализму.
На Западе, вследствие отсутствия централизированного контроля, за интеллигенцией, степень обслуживания интеллигентами правящих структур была ниже, но благодаря том, что интеллигенты вынуждены были сами находить пути и способы предложения своего низкоинтеллектуального товара бессознательным массам, картина деградации западной интеллигенции выглядит еще более впечатляющей. Западные интеллигенты на ней, — суть уроды на сцене дешевого балагана, где занавес поднимают и опускают власть предержащие, а зрителями являются бессознательные массы. Интеллигенция там представляется стабильным специализировавшимся классом, и, как все в обществах такого типа, — есть одно из средств производства, а конкретней — придания некоторых внешних эффектов респектабельности, загнивающим буржуазным режимам.
Бывали эпизоды «сопротивления» интеллигентов правящему классу. Самый легендарный случай — печальная история благоюродивого академика Сахарова, который, что особенно печально, был блестящим интеллектуалом, уже в молодости создав лучшее средство первого удара — водородную бомбу. На западе ничего подобного и близко не было, что, естественно, давало коммунистам очень серьезные козыри во внешней политике. Но хрущевская свиноферма не придумала ничего умнее, как начать обвешивать ученого золотыми звездами. Разработанное оружие не применялось, лучшие годы жизни прошли в его создании, а имея доступ во все властные коридоры Сахаров, естественно, не мог не видеть тех, на кого ему приходится работать. Он еще продолжал гулять на банкетах с Хрущевым, позже с Брежневым, но режим вызывал у него все большее раздражение, которое не могло не обратить внимания агентов влияния, засевших к тому времени во всех эшелонах власти. В результате Сахаров стал сознательным рупором сомнительных личностей, в общие планы которых он посвящен не был, хотя в основном о них догадывался. Эти люди и подсунули ему Нобелевскую премию Мира. Коммунистам он реальной опасности тоже не представлял, а ссылка его в Горький, объясняется сугубо паранойей советских вождей. Уже в годы перестройки, Сахарова продвинули в депутаты Верховного Совета СССР, но кто видел его выступления, должен был и видеть как нелепы были вещи которые он говорил, как не вязались они с существующей реальностью, а потому вызывали наибольшее раздражение всех депутатских групп, и бессознательных, и интеллектуальных. В общем система «проехалась» по Сахарову и все сказанное и сделанное им вне научной сферы было моментально забыто после его смерти, думаю — навсегда.
Интеллигенты иногда и сами становились политическими лидерами, и даже бывало довольно долго руководили различными государствами. Но периоды их правления, в лучшем случае представляли время безвременья, и заканчивались без особых результатов. Типичные примеры — Масарик и Дубчек в Чехословакии (первого спихнул Гитлер, второго — Брежнев), Сунь-Ятсен в Китае, семейка Ганди в Индии, череда националистических «шестерок», в постсоветское время (Гамсахурдиа, Ландсбергис, Эльчибей). Сейчас, типичные представители — Гавел, опять-таки в Чехии (будто чехи состоят из одних интеллигентов), Желев в Болгарии. Обратите внимание, что сейчас Западные страны никаких «интеллигентов» к власти у себя и близко не подпускают. Жлобы вроде Буша и Коля их больше устраивают.
Для нас, одна из опасностей, которая может исходить от интеллигентов, кроется в ее возможности определенно влиять на общественное мнение, т. к. интеллигенты составляют немалое число журналистов, редакторов центральных газет, а многие имеют широкий доступ на телевидение. Действия их всегда одинаковы — привычный набор панических апелляций в сторону бессознательных масс, описание тех "чудовищных последствии", которые якобы наступят после прихода к власти высших интеллектуалов, призывы отстаивать свободу, демократические завоевания и общечеловеческие ценности, не дать ввергнуть страну в новую тоталитарную эпоху и т. п. Но мы должны всегда помнить, что эта публика сильна только когда она чувствует контакт с бессознательными массами, они для нее являются своеобразной питательно-живительной средой. На статистическом уровне все это объясняется наличием суммарного комплекса неполноценности у этих людей, подразумевается не физическая или умственная неполноценность, а сложная реакция сознания интеллигентов на несогласованность их идейных установок и степени понимания этих установок бессознательными массами. Эта тоже одна из причин периодических кризисов в интеллигентских средах. В экстремальной ситуации интеллигенты, всегда должны положиться на чью-либо поддержку, желательно более массовую, это как бы разделяет возникшую опасность на всех, и, следовательно, уменьшает ее (нелепое противоречие, однако интеллигенты так действительно считают!). После этого становится ясно, почему интеллигенты так держатся, или делают вид что держатся, за свои несостоятельные принципы, пока им кажется что эти принципы хоть как-то соблюдаются, они значительно меньше чувствуют социально-психологический дискомфорт. И в случае изоляции бессознательных масс от интеллигенто-интеллектуалов, иными словами направления инстинктов бессознательных масс от той приманки, которую подсовывают им интеллигенто-интеллектуалы, можно в сильно сжатые сроки поставить этих новоявленных спасителей бессознательной массы, на грань полнейшего банкротства их идеологии, если всю их эклектику вообще можно назвать идеологией. Как только интеллигенты увидят, что их пути расходятся с путями их подопечных, они моментально начнут расходиться в подходах и методах оказания противодействия делу ИС, так как среди интеллигенции всегда присутствует внутреннее психологическое напряжение и интеллигентская среда в принципе очень неустойчива и склонна к самораспаду. Часть интеллигентов после этого стремительно деградирует (обретет естественное лицо) и превратится в убогое отродие экзальтированных придурков, псевдофилософов и вообще — в псевдолюдей. Увидев безвыходность ситуации, интеллигенты начнут собственное самоистребление. При правильной политике, это будут единственные и минимальные потери на трудном психологическом переходе разочаровавшейся массы интеллигенто-интеллектуалов из мракобесия в интеллектуал-социализм. И начнется обратный процесс (у технической интеллигенции он пойдет быстрее, т. к. технические науки меньше пострадали от засилья ложных догм и мышление технических интеллектуалов имеет более правильную организацию). Попытки сохранить старые и вдруг ставшие неприменимыми принципы мышления, у многих, безусловно, могут отрицательно сказаться на психофизическом состоянии, но, как говорится, — за все нужно платить.
