Самоучитель игры на мировой шахматной доске - Переслегин Сергей Борисович (книги серии онлайн txt) 📗

Глава 9

Кризис индустриального общества и когнитивная фаза развития

Формально эта глава находится вне круга тем, затрагиваемых «Самоучителем». Теория когнитивной фазы развития за последние годы обрела свои контуры, и для сколько-нибудь содержательного описания этого параграфа фазовой модели нужна отдельная книга. С другой стороны, современная геопланетарная структура мира есть результат ожесточенной борьбы нескольких постиндустриальных проектов, часть которых имеет когнитивную на правленность. Поэтому события, которые произойдут в ближайшие года и десятилетия на мировой шахматной доске, не могут быть предсказаны, изучены и использованы вне контекста представлений о динамике индустриального общества вблизи фазового барьера.

Фазовые барьеры

Если продолжать аналогию между эко— и социо-системами, то фаза будет соответствовать даже не геологической эре, а эону. Иными словами, фазовые переходы происходят очень редко: это самое редкое повторяющееся событие в истории человечества.

Нам известно лишь два фазовых перехода, и только один из них вполне изучен. Постараемся тем не менее выделить общие, типологические черты таких переходов.

Прежде всего, граница фаз маркируется общим экономическим кризисом. Такой кризис — и именно вследствие своей всеобщности — развивается достаточно медленно, и ухудшение ситуации становится заметным лишь на достаточно больших временных промежутках. Но это ухудшение происходит с пугающей необратимостью, причем любые принимаемые меры лишь усугубляют проблему [277]. Экономическая отдача социосистемы непрерывно снижается, возникает впечатление, что работающие веками хозяйственные механизмы функционируют все более и более неуверенно.

Разрушение архаичной фазы развития сопровождалось быстрой экологической деградацией преимущественной зоны дислокации экосистем — лесостепи; людей стало слишком много, и используемые ими техники охоты (физические и магические) стали слишком совершенными. В результате началось резкое сокращение кормовой базы социосистемы. И уже не помогали ни всеядность человека, ни надежно обеспеченный верхний трофический уровень в любой экосистеме, с которой люди взаимодействовали, ни способность распаковывать информацию, превращая ее в пищевой ресурс.

Проще говоря, мезолитические технологии достигли своего физического предела, большего из них было не «выжать», а растущему человечеству требовалось много, много больше. Какое-то время социосистемы могли существовать за счет интенсификации труда охотников, но эта возможность быстро оказалась исчерпанной, как и возможность регулировать экологическое давление за счет войн.

Нарастающее усложнение обстановки снизило устойчивость социосистемы, что потребовало совершенно других механизмов управления, нежели были инсталлированы в мезолитических обществах. Кризис хозяйствования усугубился кризисом управления. Опосредованно сложности с управлением вместе со снижением эффективности хозяйствования вызвали проблемы в сфере образования.

Но, может быть, самыми грозными были процессы, происходящие на информационном плане, в области познания. В памяти человечества — в сказках и мифах — остались лишь слабые следы неолитического информационного коллапса. В скандинавских, индийских, греческих, египетских мифах скупо и обиняками говорится о войнах между Богами [279].

Случилось то, что должно было случиться: как и подобает «абсолютному хищнику», мезолитическая социосистема «проела» биоту насквозь и столкнулась с всеобъемлющем, системным кризисом. В следующие тысячелетия численность человечества сократилась (по некоторым данным — в несколько раз). Какие-то группы вымерли полностью, какие-то были отброшены в палеолит. Но нашлись и те, которые смогли принести с информационного плана комплекс неолитических технологий, образующий производящую экономику, а затем инсталлировали соответствующие формы организации общества и коды управления им. Практически сразу возникает новый класс социосистем (настоящие города), создаются механизмы обучения, использующие мифологемы, рождаются первые профессиональные армии, развивается новая трансценденция. Начинается долгая история традиционной фазы развития.

Итак, первый фазовый переход был спровоцирован невозможностью увеличить нагрузку на эксплуатируемые человечеством экосистемы и информационные структуры. Переход сопровождался глобальной катастрофой, которая привела к значительному снижению численности человечества. Катастрофа имела форму медленно, но неотвратимо развивающегося кризиса хозяйствования, индукционно порождающего кризис управления, а затем и образования. К созданию следующей фазы развития оказались способны лишь некоторые общества, причем комплекс неолитических технологий эти общества получали практически сразу и целиком.

Зона, непосредственно предшествующая катастрофе, отличается политической, экономической, экзистенциальной нестабильностью, быстрым ростом характерных частот событийных рядов (эффект сгущения истории).

Аналогичные процессы на следующем этапе привели к размонтированию Римской Империи и Темным векам. Экономический кризис поздней Империи был вызван прежде всего падением реального плодородия земель и прогрессирующей деградацией инфраструктуры. Кризис управления привел сначала к разделению Римской Империи на Западную и Восточную, затем — к варварским завоеваниям, распаду единого мкра и созданию доменной структуры Средневековья. Экологические аспекты катастрофы проявились на этот раз в форме чумных эпидемий. Создание индустриальной фазы произошло первоначально в одной стране — в форме инсталляции принципиально нового типа мышления (натурфилософии Ф. Бэкона).

Быстрое распространение индустриальной фазы (всего за пятьсот лет — с XV по XIX столетие — промышленная цивилизация приобрела всеобщий характер) дает возможность воочию проследить эффект фазового доминирования. Опыт показывает, что старшая фаза ассимилирует любые культуры младшей фазы, причем не только в военном, но и гражданском отношении. Это в ранних версиях «Цивилизации» С. Мейера фаланга могла сражаться с линейной пехотой. В реальности индустриальное войско проходит через доиндустриальное как нож сквозь масло, индустриальное производство либо вытесняет традиционные промыслы, либо подчиняет их себе. Если рассмотреть фазовое доминирование как общий исторический закон (а исключения нам не известны), приходится признать, что с системной точки зрения структура социосистемы, относящейся к старшей фазе, более сложна, более динамична, более насыщена информацией/энергией, нежели предыдущие фазы. А это значит, что построение новой фазы требует преодоления потенциального барьера, величина которого равна разности социальных энергий, запасенных в базовых структурах обществ до и после фазового перехода.

Разумеется, современники никогда не воспринимают фазовый барьер как вызов со стороны Реального Будущего. Всякий раз он обретает форму очередного местного кризиса, отличающегося лишь тем, что попытки его разрешить последовательно сужают Пространство Решений и в конце концов заводят общество в «воронку», из которой нет приемлемого выхода.

Суть фазового барьера состоит, в частности, в том, что расплачиваться за новые возможности приходится авансом. Англия еще не стала промышленной державой, но «овцы уже съели людей», то есть страна лишилась естественной для традиционной культуры возможности обеспечивать себя зерном.

Социомеханика утверждает, что вблизи фазового барьера характер исторического движения резко меняется, динамика социосистемы обретает кризисный, бифуркационный характер. Поток событий утрачивает ламинарность, в результате чего существующие социальные структуры теряют способность поддерживать традиционный жизненный уклад. Общество теряет управление, связность между ускоряющими и управляющими технологиями резко падает. Естественным системным откликом на этот процесс оказывался рост инновационного сопротивления: социум отказывался воспринимать инновации.