Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1 - Кургинян Сергей Ервандович (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Матрица эта называлась НЭП. Она дала возможность накормить страну после разрухи, порожденной гражданской войной и так называемым военным коммунизмом (который только и позволил выиграть гражданскую войну). Но она, эта нэповская матрица, не позволяла изъять у крестьянства за низкую плату излишки сельскохозяйственного продукта, который можно экспортировать.
Достоверна ли исторически известная притча о сибирском мужике, якобы сказавшем Сталину: «Ты мне, рябой, спляши, а тогда я, может быть, тебе и дам хлебушек», — сказать трудно. Может быть, да, а может быть, нет. Но то, что эта притча достоверна историософски, вряд ли может вызывать какие-либо сомнения.
Коллективизация сломала нэповскую матрицу. И позволила изъять и продать на Запад колоссальное количество сельскохозяйственной продукции. А где еще можно было взять станки, паровозы, трактора, прокатные станы и прочее? И на какие деньги надо было это все покупать?
Дополнительным трагическим обстоятельством, подхлестнувшим процесс, стал мировой кризис капитализма, начавшийся в 1929 году. Для марксистской политической элиты СССР этот кризис означал точку бифуркации. Либо за кризисом последует мировая коммунистическая революция, и тогда Советский Союз должен ее оседлать, для чего нужна индустрия, соответствующая армия и все остальное. Либо за кризисом последует буржуазная реакция и война. И тогда главный, на кого нападут, — СССР. А что, на самом деле марксистская наука была для тогдашней элиты СССР, да и страны в целом, плохим компасом? Ведь напали!
Кризис капитализма требовал ускорения модернизации. Будет все развиваться позитивно или негативно — все равно ускорение необходимо. Но ведь кризис-то был еще и кризисом снижения спроса и перепроизводства. Капиталистическое хозяйство само ломилось от избытка сельхозпродукции. Западные корпорации сжигали и закапывали продукты, чтобы избежать обрушения цен. «Вломиться» на этот перенасыщенный рынок СССР мог, только (а) используя умелых посредников и (б) играя на понижение. В экономической истории это вторжение советских сельхозпродуктов на мировой рынок называют «советский демпинг».
К чести тогдашней советской элиты (и к стыду нынешней) следует сказать, что деньги, полученные за тот, политый кровью и слезами хлеб, никто не украл. Они пошли по назначению. Никто не завел часть денег на западные счета. А различного рода мифы по этому поводу — грязные пиар-агитки, не выдерживающие столкновения с точными историческими данными. Никто также не играл в «отстежки», «откиды» и прочее. Западным фирмам, строившим наши индустриальные объекты и ввозившим нужное для их работы оборудование, платили хорошо. Но не более того.
Посредники наживались. Но где вы найдете посредника, который не захочет нажиться? Поэтому «ужастики» про Хаммера и многих других недостоверны и являются пошлой бытовухой. Заводы построили? Электростанции построили? Войну выиграли? Раз это все сделали, то в макросоциальном смысле — ничего не украли.
И вообще, не этим жили. Было растущее элитное социальное высокомерие, породившее феномен номенклатуры. Были конфликты, игры, интриги. Но все это тонуло в сумасшедшем, ненормированном труде. И четком понимании того, что попробуй только не решить поставленные задачи… Потеряешь разом все: и высокомерие, и качество жизни, и жизнь как таковую. Но, опять же, не это главное.
Первый элемент модернизации — экспроприировать уклад-донор (или уклад-жертву) и аккумулировать некий товарный потенциал.
Второй элемент модернизации — превратить этот товарный потенциал (экспортируемое зерно или что-нибудь еще) в деньги.
Третий элемент модернизации — купить на эти деньги нужный для модернизации ассортимент товаров (станки, прокатные станы и т. д.) и ввезти его в страну.
Но… но станки и прокатные станы в чистом поле не поставишь. Их надо размещать в заводских корпусах, а корпуса сопрягать с инфраструктурой. Нужно строить корпуса, создавать инфраструктуру. Платить за это строителям так, как делали на Западе, невозможно. Все деньги уже пошли на станки и прокатные станы. Значит, надо так надавить на уклад-донор, чтобы люди из него сами побежали в нужную сторону, на эти самые стройки, и стали работать за минимальную или нулевую плату. За нулевую плату — это значит арест и Беломорско-Балтийский канал. То есть ГУЛАГ. За минимальную плату — это значит голод в деревне и попытка выскочить оттуда любым способом, не торгуясь о цене с помогающим выскочить работодателем.
Не хватает всего этого? Энтузиазм, комсомол, все, что угодно, чтобы рыть котлованы, месить цемент и строить корпуса. Быстро! Быстро! Иначе зачем машины? Таким образом, четвертый элемент модернизации — выдавливание в нужном направлении дешевой рабочей силы. Вы хотите сказать, что англичане так не делали? Да делали, и с какой беспощадностью! Вспомните знаменитые «огораживания». Но англичане все-таки в основном делали это веками. А тут некий грубый модернизационный проект был реализован за десять лет. Вы подумайте — ДЕСЯТЬ ЛЕТ!
Ho и это не все. Построили корпуса, поставили станки… Кто работать будет? Зэки тут доминировать не могут. На лесоповале могут, а тут нет. Значит, нужен многомилионный (допускаемый и фильтруемый) поток сообразительных беглецов из колхозов. А как они побегут, если не надавить на эти самые колхозы? И не впрямую, а через уровень жизни и прочие элементы социальной фрустрации. Что может быть в этой ситуации эффективнее такого давления? Возникнут отсроченные стратегические издержки? Так они потом возникнут, потом! А сейчас надо быстро строить и выигрывать войну.
Итак, повторяю, четвертый элемент модернизации — это форсированная управляемая миграция собственного населения из уклада в уклад.
Пятый элемент — культурная революция (вновь подчеркну — не по Мао Цзэдуну, а реальная и вполне удачная). Бежать-то из колхозов бегут. И это в чем-то поощряется, а в чем-то сдерживается. Но кто бежит? Люди социально активные, соображающие, что к чему, но не готовые к работе на заводах. Так их надо подготовить! Обучить. Вышколить. А поскольку обучить и вышколить за короткие сроки нельзя, то надо еще и вдохновить.
Однако вдохновляй — не вдохновляй, но плохо обученный и плохо вышколенный работник будет ошибаться. Значит, надо беспощадно наказывать за ошибки. А над массой не до конца готовых людей ставить надсмотрщиков, контролеров. А что еще делать?! В противном случае промышленность захлебнулась бы в бракованных изделиях.
А она не захлебнулась. Наши танки и пушки были бракованными или нет? Если бы они были бракованными, мы бы как победили — останавливая танковые дивизии СС вместо снарядов американской лендлизовской тушенкой?
Шестой элемент — качество жизни. Может быть, это решающий элемент. Народ должен видеть, что формируется новая жизнь. Что его не только гонят в ГУЛАГ, колхоз или на завод. Ему еще и дают что-то безусловное, ощутимое, нужное и одновременно благое. Народ должен плакать от радости при виде ДнепроГЭСа или Магнитки. Он должен понимать, что развитие — это его развитие. И он должен что-то получать. От дешевых продуктов и дешевой одежды — до мечты. Какие-то двери в будущее должны быть распахнуты. Какие-то каналы социальной мобильности грамотно выстроены и притягательны: «Иди туда — и будет хорошо». Куда — туда? В уголовку? В ларьки? Нет, на заводы, в ПТУ, на рабфаки, в армию.
Что значит «будет хорошо»? Сытно? В чем-то и сытно. Но еще и потрясающе интересно! Вспомним прозу более позднего Гранина: «Эй вы, люди, знаете ли вы, что вас ждет? А я знаю, я только что оттуда».
Седьмой элемент — военно-мобилизационное сознание. Мы кладем жертвы на великий алтарь. Мы защищаем себя как священное царство, как великую весть, посылаемую человечеству («весну человечества», — скажет Маяковский).
Никому на свете не удавалось провести модернизацию без этих семи элементов. Всмотритесь в мировой опыт — и вы везде увидите каждый из них. Их композиции будут разными, будут меняться пропорции, структурные качества. Но принцип останется одним и тем же.
