Третий пол: Судьбы пасынков природы - Белкин Арон Исаакович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Как бы ни относиться к Фрейду, но сама длительность разделяющего нас исторического промежутка настоятельно требует своего рода ревизии его взглядов с позиций нынешней, далеко ушедшей вперед науки. После долгих размышлений о том, чей авторитет привлечь для такой экспертизы, я остановился на работах Станислава Грофа. Два соображения оказались тут решающими. От множества строгих, а порой и куда более азартных критиков великого учителя Гроф отличается тем, что у него и у самого есть что сказать. Как я уже упоминал, Гроф открыл новое направление и в психологической теории, и в практической психотерапии. Второй же мотив чисто личного свойства. О многих нашумевших открытиях последних лет я могу судить в основном по публикациям и отзывам уважаемых мною коллег. По методике же Грофа я давно и достаточно успешно работаю. За всеми высказываниями этого талантливого ученого стоит мой собственный врачебный опыт – так же, как для самого Грофа каждый постулат классического психоанализа стал в конце концов неотделим от впечатлений, получаемых в ходе повседневной работы.
Бегство от женщины
Рассказывая о скопцах, я уже говорил о пионерских работах Грофа. Если психоанализ открывает окно в потаенный мир человеческой души, то о Грофе правомерно сказать, что он его прорубает, используя в качестве инструментов либо особые химические препараты, типа ЛСД, либо немедикаментозную технику (дыхание плюс музыка плюс работа с телом). В отличие от алкоголя или наркотиков, вызывающих «токсический психоз», такое воздействие не разрушает ход ментальных процессов, но ускоряет и катализирует их. Человек совершает фантастическое внутреннее путешествие в собственное бессознательное. Мало того: это путешествие не ограничивается рамками собственного «Я». Богатейший спектр свойственных этому состоянию переживаний в точности соответствует образу души, вырвавшейся на время из телесного плена, из скучных рамок реальности и без малейших усилий преодолевающей любые пространственно-временные ограничения (такие переживания Гроф называет сверхсознательными, или трансперсональными).
В сеансах погружения человек становится и зрителем, и активным действующим лицом бесчисленного множества эпизодов, причем, эффект присутствия достигает абсолютной силы – живость, реальность и интенсивность восприятия порой даже превосходят все нам знакомое по обыденной жизни. Ни один из существующих экранов не дает таких ярких зрительных образов, но к ним присоединяются и звуки, и запахи, и полный спектр телесных ощущений – от жгучей боли до блаженного комфорта. Мощно работает интеллект, позволяя осмысливать и интерпретировать происходящее точнее и глубже, чем это обычно свойственно данному человеку. Для многих людей с пониженной эмоциональностью открытием становится непривычная для них пронзительность чувств. Как сказал один из моих пациентов, «как будто грязное окно протерли мокрой тряпкой».
Окружающий мир при погружении может представать в полном диапазоне, в том числе и такие его части, которые не доступны обычному восприятию без специальной аппаратуры – от атома и клетки до галактики. Так же легко могут совмещаться разные исторические эпохи, связываясь в необычные, захватывающие картины. Одна моя пациентка прожила длинную жизнь, полную опасностей и приключений, среди архаического племени амазонок. Она была дочерью предводительницы этих воинственных женщин. Мать погибла в битве, и к девочке перешла власть над племенем. Старый жрец – единственный мужчина, которого эти мужененавистницы окружали почетом, учил ее скакать верхом, стрелять из лука, вести войну, справедливо разрешать конфликты. За считанные минуты сеанса девочка успела вырасти, возглавить несколько отчаянных по смелости походов, пережить любовь, узнать боль от впивающегося в тело копья… Моя ассистентка, которая должна была прослушать тоны сердца у этой пациентки, рассказала мне потом, что на боку у нее, в том самом месте, куда ударило копье, было странной формы родимое пятно, и в самом деле напоминающее старый шрам.
Время в психоделических состояниях пульсирует. Оно то убыстряется, то замедляет свой бег, может остановиться, может потечь в обратную сторону. Прошлое, настоящее и будущее иногда спрессовываются в переживании единого момента. Так же раскованно ведет себя и пространство. Некоторые пациенты уверяют, что им воочию представились четырехмерные или пятимерные миры, мгновенно узнанные ими и воспринятые с полным доверием. Часто пациенты пользуются словом «кино»: перед ними проходит связное повествование, со своей драматургией. Но бывает и так, что предстающие перед ними образы кажутся символами, требующими распознавания, расшифровки, – и нельзя не поразиться тут точности совпадений со сновидениями, по тем же самым законам препарирующими реальность и передающими ее в тех же самых кодовых системах.
Гроф, внимательно проанализировавший несколько тысяч психоделических «путешествий», разделяет их на четыре основные типа. Первый – это абстрактные или эстетические переживания, не содержащие в себе открытия ни для самого человека, ни для наблюдающего за ним терапевта. Значительно богаче аналитическим материалом переживания, относящиеся к психодинамическому или биографическому типу. Человека, близко знакомого с психоанализом, не может поразить раскрывающееся здесь всесилие памяти, которая не только фиксирует все, включая и то, что не было специально отмечено сознанием, но и ничего никогда не теряет. Но есть всем понятная разница между воспоминанием и переживанием заново, не в воображении, не в интеллектуальной реконструкции, а как бы в воскресшей реальности, и в этом преимущество методики Грофа.
Следы, которые оставляет в психике пребывание ребенка во чреве матери, сейчас всем представляются несомненными. С ними работают, как и со всеми другими пластами памяти, в них ищут корни беспокоящих человека психологических проблем. Но это стало возможно только благодаря работам Грофа. Как может помнить человек то, что предшествовало его рождению? Как могут запечатлеться в его бессознательном сами роды, которые всегда считались тяжелейшим испытанием, но только для матери, не для ребенка? Ведь сам мозг новорожденного, не говоря уже о 7-9-месячном плоде, еще физиологически беспомощен для таких операций!
Гроф потратил много времени специально на поиск доказательств. Он сличал картину родов, всплывшую во время сеанса, с записями акушеров, заведомо неизвестными человеку, и убеждался, что память действительно с поразительной точностью воспроизводит особенности и аномалии утробного положения, всевозможные осложнения, вроде неправильного предлежания или обвитой вокруг горла пуповины, применение различных инструментов, ухищрения акушерки, к которым она прибегает, если первый крик младенца раздается не сразу. Более того, при повторном переживании родов нередко возникает феномен, который можно назвать памятью тела – появляются специфические физиологические симптомы: учащается пульс, меняется цвет кожи, увеличивается слюноотделение, возможно даже появление гематом и других видимых следов родовых повреждений. Пережитая некогда ситуация воспроизводится даже на клеточном уровне, о чем говорит снизившееся насыщение крови кислородом, изменившийся углеводный обмен и другие биохимические проявления стресса.
Открытия Грофа заставили в корне изменить взгляд на поведение женщины во время беременности. Раньше все рекомендации по поводу образа жизни, питания, стимулирования положительных эмоций имели в виду лишь физическое и психическое благополучие матери и лишь косвенно, через нее – пользу для ребенка, которого так и называли «будущим ребенком», как и женщину – «будущей матерью». Теперь характер советов изменился, они напрвлены на создание комфортных условий для ребенка как для вполне автономного человеческого существа, обладающего хоть и ограниченными, но все же достаточно конкретными ресурсами восприятия. Он слышит голоса, он по-своему переживает удовольствие и беспокойство, с ним можно контактировать. Если ему заранее дают имя и мать, подолгу разговаривая с ним, так его и называет, в дальнейшем это заметно ускоряет его развитие.
