Портреты гомеопатических препаратов, ( часть 2) - Култер Кэтрин Р. (полная версия книги TXT) 📗
При серьезном рассмотрении всех обстоятельств разве мое поведение заслуживает порицания? Совершенно ясно, что нет! Разве я не избегал старательно обстоятельств, вынуждающих меня совершить ненужное преступление?.. Судите обо мне по тому, что я мог бы сделать… Посмотрите на это дело с точки зрения моих чувств — всмотритесь в образ Мариан Голкомб, первой и последней слабости в жизни Фоско… и т. д.
Если он бонвиван («увлечен красотой, деньгами, сексом», Ортега, — ну а кто же нет?), Medorrhinum может испытывать глубокую меланхолию («чувства загнаны глубоко внутрь, придавленные тяжелой сплошной мрачностью», Геринг), наряду с раблезианской экспансивностью и аппетитом к жизни. Чувство вины, сожаления и самообвинения («чувствует, что совершил непростительный грех», Геринг) несомненно встречаются в картине этого нозода. Однако, если его спросить, не испытывает ли он крайнего сожаления по поводу каких-либо совершённых действий или может ли он когда-нибудь преодолеть самообвинения, пациент скорее всего ответит: «Совсем наоборот. В большинстве случаев моя семья и друзья считают, что я недостаточно сокрушаюсь по своим неправильным действиям, и хотят, чтобы я гораздо чаще это делал!
Психические чрезмерности или неумеренности Medorrhinum находят параллель даже в физиологии, а именно в сверхпроизводстве выделений: обильная мокрота, катар («гонорея — мать катаров», Вернет, цитируется у Уилера), выделения из носа, влагалища или уретры (нозод «часто восстанавливает гонорейные выделения», Берике, и «чрезмерный рост тканей», Роберте): родинки (особенно в местах, открытых для солнца), бородавки, кондиломы, полипы и другие телесные наросты (слово «сикоз» происходит от греческого и обозначает «инжирная бородавка»), кожные утолщения и полнота (в отличие от Tuberculinum, который ест много и остаётся тонким, Medorrhinum ест немного и остаётся полным). А также копна волос, пушистая борода и сверхпышные усы заставляют думать, что в основе личности такого типа лежит конституциональный тип Medorrhinum.
Однако в отношении симптомов может проявиться совершенно несходная картина. Сверхпроизводство проявляется у Psorinum гораздо больше, чем то количество, с которым врач знает, как справиться. С другой стороны, Medorrhinum — это нозод, который более всего подходит пациентам, чья конституция мало проявляет или вообще не имеет никаких симптомов, за исключением основной жалобы, и которые неожиданно могут быть сломлены тяжелой болезнью (Lycopodium).
Псорные пациенты имеют множество неприятных ощущений, таких как острые, режущие, невралгические боли в сердце, (и) при этом они думают о том, что умрут… но у них нет опасности, это тикозные… сердечники умирают, и это получается внезапно и без предупредительных знаков» (Роберте).
Болезнь или патологический процесс медленно развивается у него внутри и проходит длительный инкубационный период, но может быть распознан только, когда бросаешь взгляд назад.
Примером, иллюстрирующим способность нозода противостоять угрозе миазматической слабости или «пороку», был энергичный мужчина после сорока лет с многочисленными мочеполовыми симптомами: жгущая боль при мочеиспускании с сильно пахнущей мочой; медленная струя, иногда с режущей болью; чувство давления на мочевой пузырь и т. д. Помимо этого у него не было симптомов, и в остальном он чувствовал себя хорошо. Lycopodium значительно облегчил его состояние, но для завершения лечения потребовался Medorrhinum. Позднее, почти в течение трех десятилетий, периодический прием этих двух лекарств поддерживал его в добром здравии.
Когда врач подозревает сикозный миазм, но из-за недостатка симптомов не может выбрать между Medorrhinum и Thuja с длительными нарушениями функций мочеполового тракта или инфекцией, ревматическими болями или определенным психическим состоянием, он может сделать выбор в пользу первого из этих двух, если имеется ясная история, фон или указание на гонорею, и выбор в пользу второго, если в анамнезе есть вакцинации, привитой на почве «сикоза», как это бывает с лицами, служащими в армии, с путешественниками в страны третьего мира или с сильно иммунизированными детьми. В любом случае эти два лекарства дополняют друг друга.
Было решено, что Medorrhinum следует вслед за Lycopodium по той причине, что у здоровых, на первый взгляд, родных пациента — у его отца, деда и старшего брата, а также и у нескольких других родственников-мужчин — в период после пятидесяти лет были сердечные приступы, которые не выдержал ни один из них. Эта наследственность и заставляла его с беспокойством ожидать подобной же участи.
Конечно, степень действия Medorrhinum в выздоровлении пациента, несмотря на его наследственность, не может быть определена с точностью, но соответствующими пунктами были такие:
1) полное отсутствие физических симптомов, за исключением мочеполовых;
2) неоспоримо успокаивающий эффект этого нозода на психику пациента в период повышенного беспокойства.
По его мнению, угрожающий дамоклов меч над его головой висел на тончайшей ниточке, но Medorrhinum развеял его опасения до того времени, когда ему исполнилось семьдесят три года и он начал временами испытывать нехватку воздуха. Никогда полностью не веря в то, что те «маленькие, белые таблеточки» могли сыграть существенную роль в его неожиданном долголетии, он пришел к кардиологу, и тот подробно его исследовал.
«Ваше сердце абсолютно здорово, — было заключение врача. — Когда именно вы ощущаете одышку?»
«Когда я расстроен и накричу на свою жену, а иногда, когда иду на работу.»
«А как далеко вам работа от дома?»
«Тридцать пять кварталов и три пролета лестниц наверх…»
Неглупый врач только развел руками в насмешливом отчаянии и без дальнейших исследований и лечений вернул пациента к его семейному врачу.
В данном случае преждевременное «предчувствие смерти» (Геринг) пациента, к счастью, оказалось неверным, но этот тип подвержен разного рода предчувствиям и, как и Phosphorus, «заранее предчувствует события до того, как они произойдут, и обычно ощущения его верны» (Геринг). Однако, как и Phosphorus, он может испытывать «чувство нависшей над ним угрозы без причины» (Аллен).
Типичным случаем, в котором Medorrhinum был назначен после лечения цистита с помощью Pulsatilla, была интеллигентная, «чувствительная» (Кент) молодая женщина, которая сильно страдала от своих взаимоотношений с семьей, друзьями и коллегами, потому что с самого начала она предвидела, как они себя поведут. Она видела людей насквозь с совершенной четкостью («обостренная чувствительность», Берике) и могла заранее предвидеть все потенциальные затруднения. И когда, несмотря на все её старания вести себя достойно и честно, эти предвиденные опасения сбывались, её поведение снова приобретало характер, что всё это уже было. Даже когда опасения не подтверждались, она всё равно переживала агонию предчувствия. Это состояние предчувствия опасностей и неуправляемый второй взгляд на окружающее («ясновидение», Кент), возможно, были также среди причин, вызывающих её нездоровье. Для простого смертного непросто отправляться в путешествие в иррациональное и быть допущенным к сокровенным тайнам Богов. Всё происходящее так беспокоило женщину, что у неё на глаза наворачивались слезы, когда она начинала рассказывать об этой постоянной проблеме своей жизни («не может говорить без слез», Берике).
Так же, как в заболеваниях органов мочеполовой системы у мужчин Medorrhinum играет роль более глубоко действующего Lycopodium, так и у женщин курс лечения этим нозодом, проведенный после Pulsatilla, часто приводит к полному выздоровлению. Следовательно, он используется для лечения, а иногда для завершения лечения хронических состояний, являющихся основой для острых состояний, требующих применения этих двух лекарств. Но психическое состояние Medorrhinum — это состояние более опытной Pulsatilla, что в символическом виде может быть представлено нежной, зависимой и сверхпривязанной Персефоной после того, как она была похищена Аидом у своей матери и затянута в подземное царство; той Персефоной, которая познала смерть и печаль, потеряла свою невинность и зависимость Pulsatilla и приобрела зрелость. Подобным же образом Medorrhinum приобретает черты Lycopodium с более высоким уровнем сознания. Это герой, который потерял своё высокомерие и самообман и ощущает себя на пороге нового познания. В своём крайнем выражении это опасение может быть описано словами Уитмонта как «подсознательная паника… как будто защитная функция внутренней жизни сломана, сделав человека беспомощной жертвой беспокойства, опасений и поспешной нетерпеливости», или может привести к «потере ощущения своей личности» (Кент).
