Портреты гомеопатических препаратов, ( часть 2) - Култер Кэтрин Р. (полная версия книги TXT) 📗
Последним указанием для практического применения Psorinum будет такое: это глубоко действующее лекарство «может потребовать где-то до девяти дней, прежде чем оно проявит своё действие» (Берике). Следовательно, в случае острого заболевания врач может предпочесть начать с более быстро действующего лекарства, вслед за которым назначит Psorinum для продолжения или завершения курса лечения. И он должен, конечно, воздержаться от вмешательства в какое бы то ни было ухудшение, которое последует через 9 -12 дней после назначения этого лекарства.
Тема неискоренимости отражается также на психическом уровне. Наиболее очевидной эмоцией, связанной с Первородным Грехом, является чувство вины, и Psorinum представляет собой одно из немногих лекарств, занесенных Кентом в наивысшую степень в рубрику «беспокойная совесть». Следовательно, этот препарат нужно не забывать как хорошее средство для пациентов, страдающих от чувства вины и сожаления. Однако чувство вины в наше время несколько вышло из моды, и чаще встречается «беспокойная угнетенность» (Ганеман) и связанные с ней боязнь, ненадежность и угнетенность, которые можно символически связать с утратой человеком Божественной Милости и с возникающей вследствие этого необходимостью заботиться о себе без ободряющей поддержки Господа («чувствует себя заброшенным», Кент).
Эти эмоции полностью отражены в гомеопатической литературе (например, «его мысли печальны и безрадостны; депрессия духа, меланхолия, полон беспокойства и дурных предчувствий», Геринг), и они общие для многих типов, но ниже мы рассмотрим некоторые более характерные идиосинкратические черты этого нозода. [25]
Соответственно вышеупомянутой физической неспособности Psorinum уклониться от того, чтобы «вариться в собственном (неискоренимом) соку», он не способен отбросить утомительные беспокойства до такой степени, что «те мысли, от которых он не может избавиться, постоянно появляются в его снах… (или) при пробуждении не может избавиться от одной преследующей его мысли» (Геринг).
Пациент с хроническими запорами, часто просыпающийся ночью, который не реагировал должным образом на более явно ему подходящие Sulphur и Natrum muriaticum, как оказалось, нуждается в Psorinum, частично по причине его повторяющегося сна. Он часто пытался убедить окружающих в том, что было очевидно для него, но что они понять не могли или чему они отказывались уделить внимание. Во сне он действовал таким же образом, как и наяву, никогда не предпринимая эффективных действий, а просто бесплодно умоляя, доказывая или бесконечно объясняя, и просыпался утром уставшим, в унынии и безнадежности от того, что никогда не сможет убедить других людей в своей правоте.
Psorinum не считает себя мучеником, как это случается со Staphysagria и до определенной степени с Natrum muriaticum, но он всё равно чувствует себя жертвой обстоятельств, которыми он не управляет.
Необходимость решать, что он может в жизни и что не может, отличать «выбор» и «удобный случай» и действовать, опираясь на это знание, — это часть умения быть человеком, и различные гомеопатические лекарственные типы по-разному относятся к этим вопросам. Arsenicum album, например, чувствует, что человек может или должен направлять свою жизнь сам, и часто приходит в уныние, если ему не удаётся управлять событиями своей и чужой жизни. Psorinum, наоборот, испытывает скрытое чувство беспомощности и слабости перед необходимостью самому решать свою судьбу.
Будь то чисто физические проявления, такие как неуправляемая астма или сенная лихорадка, которая, хоть и предсказуема и возникает, как часы, в своих сезонных обострениях и других «постоянствах», он, тем не менее, не может их избежать, будь то его неискоренимые нарушения кожи, которую невозможно отмыть до чистоты, будь то запах его испарений, которые постоянно витают вокруг него, будь то его непроходимые головные боли и неспособность излечиться от какой-нибудь прошлой болезни, будь то многочисленные ограничения, налагаемые на него жизнью и действием аллергии, или оттого, что «каждая внутренняя эмоция вызывает дрожь, и он испытывает тяжкие недомогания даже от самого незначительного эмоционального возбуждения» (Геринг), будь то общая тенденция псорной конституции «страдать больше от менее значительной причины» (Роберте), чем любой другой конституциональный тип, — все вместе действуют тайно и сообща, вызывая у него застенчивость, опасения, «сомнения относительно выздоровления» (Кент) и особенно чувство, что он находится и зависит от воли случая.
Положительной стороной этого фаталистического отношения является четкое понимание границ свободной воли человека и философское смирение перед действительностью в том, что некоторые вопросы не имеют видимого разрешения, некоторым обстоятельствам следует по-доброму покориться в соответствии с высшими нравственными законами. Время от времени врач встречает в пациентах типа Psorinum эту глубинную мудрость, рожденную в хронических недомоганиях и терпении, которая контрастирует, опять-таки, с бунтующим Arsenicum album, навлекающим на себя несчастья, неразумно борющимся против всяких капризов судьбы, и с Natrum muriaticum-реформатором, который расходует свою эмоциональную энергию, ругая свою судьбу, не в силах ни изменить, ни принять её.
Но Psorinum может быть вечно недовольным и жалующимся пессимистом, что прекрасно иллюстрирует уверение Эмерсона о том, что «недовольство — это потребность в уверенности в своих силах, это нестойкость воли». Он чувствует себя обманутым жизнью и своими друзьями и никогда не устает им об этом говорить. Принуждение в соединении с врождённой чувствительностью и многочисленными зависимостями от окружающей среды могут спровоцировать развитие «раздражительности» (Кент), иногда в виде пробуждений по ночам от жары, от давления извне или по другим причинам, а иногда эмоциональную изменчивость: «быстрая смена настроений… быстрый переход от оптимизма к печали или обида без причины» (Ганеман). Иногда он менее грешен, чем настоящий грешник: «вздорный» (Кент), «очень сварливый… в дурном расположении духа… невыносимо своевольный и раздражает всех вокруг» (Геринг). И хотя у него бывают «приступы страсти, похожей на безумие» (Ганеман), они проявляются только тогда, когда он в полном смятении, а позднее он чувствует раскаяние в содеянном («взрывы злости тонут в сожалении», Ортега). Следовательно, они не являются неотъемлемой частью его натуры (как вспышки раздражения у Tuberculinum).
Другие пациенты типа Psorinum могут обходиться без жалоб, но при этом проявляют ненужную застенчивость и трусость, боясь собственной тени. Такое отношение создаёт почву для «нерешительности» (Кент), так что даже простое принятие решения вызывает у него слабость. Депрессия лишает его энергии («Я чувствую себя так плохо, что мне просто физически требуется лечь») и мешает ему подниматься по утрам («хочет оставаться в постели», Кент), что добавляет штрихи к картине вялости. Обломов Гончарова, который проводил лучшую часть утра в попытках встать с постели и одеться, даёт основания предполагать существование внутреннего псорного миазма. Берике ссылается на Calcarea carbonica как на «величайший антипсорный тип Ганемана», Другой необычный психический симптом, проявляемый только этими двумя типами, — это «хорошее настроение при запорах».
Какое бы впечатление ни создавали эти пациенты, будь то жертва или просто недостаток воли, всё равно псорный тип более осознаёт действие на него окружающей среды (или судьбы), чем сам на неё воздействует. Смелость, уверенность и решительность не даны ему от природы, но должны быть завоеваны при повторных испытаниях, уготованных жизнью. Через все его поступки проходит страх, что он ошибается и будет расплачиваться за последствия своих поступков.
Как объяснила одна умная студентка-выпускница, чьи сенная лихорадка и застенчивость были значительно уменьшены назначением Psorinum: «Обычно я боюсь действовать из-за всевозможных последствий. Но недавно я поняла, что даже если не действуешь, то последствия всё равно есть. Таким образом, я могу быть увереннее и радоваться этому!
