Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача - Автор неизвестен (полная версия книги .txt) 📗
«Что несет этот еврей?» — было написано на лице Сорки, он наклонился вперед, чтобы получше расслышать мои слова.
— Доктор Сорки, вы будете отвечать? — спросил Вайнстоун.
— Мы не поняли, что он сказал, — закричал Рахман Готахеди. — Повторите!
— Доктор Зохар выдвинул предположение, что источник кровотечения был в двенадцатиперстной кишке, — объяснил Вайнстоун.
— Доктор Зохар может выдвигать какие угодно предположения, — твердо проговорил Сорки, чеканя каждое слово, — но факт остается фактом — пациент кровоточил из желудка, у него был эрозивный гастрит, гастрит! Я должен еще повторить? Все слышали заключение доктора Хоури? — Сорки поднял руки, изображая отчаяние. — Согласитесь, друзья, обсуждать больше нечего.
Я пытался ответить ему что-то, но мои слова тонули в воздухе, меня уже никто не слушал. В этот же самый момент Вайнстоун попросил Радецки представить следующий случай.
Сорки успокоился, сидел откинувшись в кресле и поглаживал усы. Толкнув локтем Стига Расмуссена, он громко прошептал:
— Хотят учить нас хирургии, горе-преподаватели.
Расмуссен с улыбкой подмигнул ему, потом вытер платком вечно потный лоб и пожаловался:
— Здесь всегда жарко, Мо.
— Подожди, Стиг, следующий случай будет еще жарче. «Мне не следовало председательствовать сегодня на этой конференции», — думал Вайнстоун, рассеянно слушая Радецки.
Нашему старомодному председателю был не страшен Сорки с его угрозами, он не выносил прямой конфронтации, предпочитая жалить своих врагов в спину. «Надо было пригласить Раска на место председателя».
— Речь идет о женщине восьмидесяти лет, — монотонночитал свой текст Радецки, — она ранее перенесла левостороннюю гемиколэктомию по поводу аденокарциномыDuke В толстой кишки. Рутинная контрольная колоноско-пия выявила нерегулярную массу вокруг шва на участкеанастомоза. Днем позже пациентка была оперирована поповоду вероятного рецидива в анастомозе. Участок анастомоза был резецирован. Послеоперационное течениегладкое. По результатам гистологии шовная гранулема.
«Очевидная непоказанная операция, — думал Вайнстоун. — Но мне нужно подвести ее к умеренным выводам».
— Доктор Радецки, каков был предоперационный диагноз?
— Рецидив в анастомозе.
— Вы получили гистологическое подтверждение?
— Нет, доктор Вайнстоун, мы ориентировались на ко-лоноскопическую картину.
— Они даже не потрудились дождаться гистологии, — выкрикнул я с места, — оперировали утром после коло-носкопии.
Тут я их зацепил.
— Доктор Радецки, почему вы не дождались результатов морфологии? — спросил Вайнстоун.
Радецки холодно и внятно ответил:
— Решение оперировать как можно скорее было принято ответственным хирургом.
Тишина захватила весь зал, поскольку аудитория ощутила нарастающую конфронтацию между председателем и Сорки.
— Доктор Сорки, что вы скажете?
— Уважаемый председатель, доктору Зохару почему-то не понравилось время операции, он, возможно, не знает, что у пациентки была непроходимость и существовали свидетельства обструкции толстой кишки на участке разрастаний. — Он перевел дыхание. — Операция была неотложной мерой, мы не могли ждать заключения патолога.
— Можно посмотреть предоперационный обзорный снимок брюшной полости? — спросил доктор Рубинштейн, полуотставной частный хирург, известный тем, что зарабатывал больше денег на бирже, чем в операционной. Рубинштейна считали независимым и голосистым.
— Снимок покажет, была у нее непроходимость или нет.
— Есть у нас снимок? Можем мы его увидеть? — спросил Вайнстоун у резидента-рентгенолога.
Резидент долго и неловко рылся в огромном конверте с рентгенограммами, а затем сконфуженно ответил:
— К сожалению, предоперационного снимка нет.
— Снимка нет, потому что его не сделали, — громко уточнил я. — Он был вовсе и не нужен, поскольку у пациентки не было непроходимости!
Сорки подскочил, не дожидаясь пока Вайнстоун предоставит ему слово.
— Я советовал бы доктору Зохару ознакомиться с фактами и не вводить в заблуждение представительное собрание. Правда в том, что у пациентки была полная непроходимость. Колоноскопист не смог провести колоноскоп за анастомоз. Объяснив пациентке ситуацию, мы выполнили неотложную лапаротомию, как было необходимо.
Я поднялся, обращаясь к Вайнстоуну и игнорируя Сорки:
— Как же у нее могла быть непроходимость, если онаполучила предоперационную подготовку кишечника, чтоневозможно сделать при полной непроходимости!
Поняв, что обсуждение снова уходит из-под контроля, Вайнстоун избрал проверенную временем тактику снятия проблемы с обсуждения.
— Доктор Раск, похоже, у нас возникло некоторое противоречие, я предлагаю продолжить дискуссию на заседании Комитета по контролю качества.
Аудитория облегченно выдохнула, конфронтация была предотвращена перед самым взрывом, «противоречие» будет разрешено Раском мягко и безболезненно на другом уровне.
— Где же Вайнстоун? — спросил я Анн спустя паручасов после конференции.
— Как всегда заперся со своей возлюбленной Беверли. Анн с Беверли работали рядом, но между ними не было взаимной симпатии. Иначе и быть не могло. Анн коротышка, а Беверли высокая. Анн прячет рябое лицо за слоями косметики, а кожа Беверли совершенна. Анн бывает бита мужем, в то время как любовник Беверли каждый день посылает ей розы. Беверли получает жалованье более высокое, чем Анн. Плюс ко всему Вайнстоун относится к Беверли с теплой привязанностью, Анн он просто не замечает.
— Ну и как долго они вместе? — улыбаясь спросил я. Анн посмотрела на часы.
— Около двух часов.
— Чем же они занимаются?
— Не представляю. На прошлой неделе мне нужно былосрочно вызвать его в операционную. Постучав в дверь, я сразу вошла. Вы бы знали, в какой позе я увидела эту потаскуху! Не буду говорить, вы решите, что я сумасшедшая.
Забавные подробности, впрочем, все может быть. Мне захотелось узнать больше.
— Пожалуйста, Анн, расскажите все, ведь я ваш босс. Анн покраснела и неохотно заговорила:
— Он сидел в своем большом кресле, а она стояла на полу на коленях, из-за стола я не могла видеть, чем они занимались, только извинилась, пригласила его в операционную и быстро убежала.
— Ладно, всегда есть альтернативный диагноз. Может, она искала что-то на полу или завязывала ему шнурки, или…
— Алмазные сережки не дарят за поднятый карандаш и завязанные шнурки, доктор Зохар!
«Старик хочет позабавиться на свой страх и риск, кому какое дело? Она, наверное, неплохо это делает. Такой красивый рот. Забавно».
— Забудьте все и никому ни слова. Вайнстоун быстренько избавится от вас.
Когда Беверли наконец покинула кабинет Вайнстоуна, я вошел к нему и пригляделся повнимательней — он был очень доволен, искрился, как блестящие полоски на его черном костюме.
— Доброе утро, Марк! Садись, что нового?
— Здравствуйте, доктор Вайнстоун. Отличный костюм, новый?
— Нет, я купил его в Париже. Чистый кашемир, неплохо? — уточнил он с шутливой гордостью.
— Да, но галстук неподходящий.
— То есть как? Рим считает, что он прекрасно подходит. Мы оба рассмеялись.
— Впрочем, я зашел, чтобы показать вам одно письмо, хочу послать его Сорки.
— Показывай.
Он взял письмо и начал быстро читать. У него был замечательный фотографический мозг, просто человеческий сканер.
«Уважаемый доктор Сорки, я полагаю, вы помните случай с леди восьмидесяти лет, коей в 1997 году была сделана левосторонняя гемиколэктомия при аденокарциноме толстой кишки. На днях ей была проведена контрольная колоноскопия, взята биопсия. Днем позже вы оперировали больную, произведя резекцию участка толстой кишки. Гистологическое исследование препарата показало шовную гранулому (доктор Хоури). Этот случай был представлен на еженедельной М&М конференции.
В течение обсуждения было высказано предположение, что опасной и ненужной лапаротомии и резекции кишки у этой восьмидесятилетней женщины можно было избежать, если бы вы дождались результатов биопсии. Вы сказали тогда аудитории, что не могли ждать результатов биопсии и выполнили операцию как неотложную, так как у больной была непроходимость. По этому поводу я заметил, предварительно просмотрев историю болезни, что у больной не было непроходимости — колоноскопист исследовал всю толстую кишку, в ней не было обструкции.
