Французский «рыцарский роман» - Михайлов Андрей Дмитриевич (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
Ele a son destre bras gete
Parmi le mingaut du surcot
Le conte, qui son cief li ot
Mis par chierte en son devant.
(v. 7054—7057)
Таких подробностей в романе множество. Да и не могло быть иначе, коль скоро автору приходилось входить в мельчайшие детали повседневного городского быта, описывая, например, как Аэлиса и ее спутница Изабелла (дочка одной простой женщины из Туля, приютившей как-то на одну ночь героиню) устраиваются в Монпелье, обставляют их скромный домик, обзаводятся всем необходимым и т. п. Вообще вещный мир привлекает Жана Ренара прежде всего. Характерно, что, описывая какой-либо персонаж, даже протагонистов, он по сути дела описывает его одежду, и описывает подробно. Что касается внешности, в частности внешности героини, то ее описания в романе традиционны, литературны (сравнения с персонажами известных произведений литературы предшествующей эпохи) и по возможности беглы.
«Коршуна» вряд ли можно было бы назвать в полном смысле слова «рыцарским» романом. Собственно рыцарским свершениям посвящена лишь его первая часть, где рассказано об экспедиции графа Ричарда в Святую Землю. Все основное повествование, рассказывающее о невзгодах любовников, по своему тону, по интересу к бытовым деталям, по широко обрисованному социальному фону приближается к роману плутовскому, по крайней мере заставляет его предчувствовать, хотя, конечно, его герои — совсем не «пикаро».
Хотя любовь Гильома и Аэлисы обрисована радужными красками, хотя она зарождается еще в самой ранней юности героев, не знает колебаний и сомнений и подвержена лишь внешним испытаниям, роман вряд ли можно считать «идиллическим». Любовь молодых людей, как ее описывает Жан Ренар, лишена целомудренной чистоты, чем на первых порах отличались чувства героев идиллических романов XII в., например Флуара и Бланшефлор. Так, перед побегом Гильома и Аэлисы героиня напоминает юноше о тех нескромных ласках, которым они столько раз предавались:
— Ahi! Guilliaumes, biax amis,
Tantes foies aves mis
Vos beles mains qui si sont blanches
A cest bel ventre et a ces hanches
Et taste mon cors en tos sens!
(v. 3283—3287)
Сосредоточившись на изображении быта (в том числе и замкового быта, как его будничной повседневности, так и его праздничной, торжественной стороны), Жан Ренар значительно меньшее внимание уделяет психологии героев. Да им, собственно, и некогда «переживать»: они то в пути, то в нерадостном повседневном труде. А если поэту и приходится изображать эмоции, то он передает их большей частью через жест. Таково, например, описание отчаяния Гильома, когда он, погнавшись за коршуном, теряет Аэлису, или изображение радости девушки, узнающей в простом егере-сокольничьем своего милого.
В романе, конечно, нет никакой фантастики, никаких карликов или великанов, злых монстров или добрых фей. Очень точно описанная городская жизнь Франции — от северных Туля и Руана до южных Монпелье и Сен-Жилля — составляет основной фон романа, ту атмосферу, в которой живут и действуют его герои. Но Жан Ренар не уходит в этой книге в дотошное и мелочное бытописательство. Он, столь хорошо знавший городскую повседневность своего времени, описывает ее все-таки несколько со стороны. Авторское присутствие в романе постоянно дает о себе знать; оно часто выливается в остроумные, ироничные комментарии, которыми поэт сопровождает свой рассказ, не принимая слишком всерьез ни возвышенных чувств персонажей, ни их жизненных неудач.
Применительно к этому роману с полным правом можно говорить об усилившихся чертах реалистичности, о расширении той жизненной и социальной сферы, которую осваивала литература. Но рядом с этим серьезным шагом вперед были и несомненные утраты. Во-первых, даже по сравнению с «Галераном Бретонским», социальная острота книги была приглушена. Если же обратиться к романам Кретьена де Труа, то герои Жана Ренара выглядят значительно более примитивными и неглубокими, чем, скажем, Эрек и Энида или Ивейн и Лодина. И, что еще важнее, — неразвивающимися, статичными, хотя они умеют неплохо приспособиться к жизненным обстоятельствам.
«Роман о Розе, или Гильом из Доля» [142] — это книга об оклеветанной и восстановившей свое честное имя женщине. Небесполезно отметить, что эта тема заинтересовала в XIII в. не одного Жана Ренара. Ей посвящен анонимный «Роман о графе Пуатье», «Роман о Фиалке, или Жерар Неверский» Жерберта де Монтрея (одного из продолжателей кретьеновского «Персеваля») и др.[143] С этой темой (№ 882 и 892 по Аарне-Томпсону) встречаемся мы позже в одной из новелл «Декамерона» (II, 9) и в «Цимбелине» Шекспира.
Этот сюжет привлекал романистов начала XIII в., думается, не случайно. Выше мы уже говорили о измельчании куртуазных идеалов, об их «демифологизации» (как назвал этот процесс Ж.-Ш.Пайен). Антифеминистские настроения обнаруживались, как мы помним, уже в ряде романов, созданных современниками Кретьена. Там любовная лихорадка героинь изображалась подчас не как «высокая болезнь», а откровенно иронически. Протагонисты там не столько добивались любви (или хотя бы минутной благосклонности) вечно далекой недоступной Дамы, сколько всеми силами отбивались от ее назойливых атак, отбивались, как, например, Идер, весьма некуртуазным способом. В романах начала XIII в., таких, как «Роман о графе Пуатье», «Роман о Фиалке» Жерберта де Монтрея, «Роман о Розе» Жана Ренара, нельзя не заметить попыток противопоставить иные женские образы этим новым трафаретам. И если героини этих произведений (Роза в «Романе о графе Пуатье», Ориальта в «Романе о Фиалке») обрисованы явно идеализированно, то мужчины наделены многими отрицательными качествами — прежде всего они жестоки и неблагодарны. Жерар де Пуатье (и Жерар де Невер) легко верит наветам коварного соблазнителя и весьма жестоко обращается со своей подругой (женой).
Неоправданная суровость протагонистов подчеркнута в этих двух романах сходной сценой (что говорит о возможном общем источнике обоих произведений): герои готовятся в глухом лесу поразить мечом свои жертвы, но в этот момент они сами едва не погибают от когтей разъяренного льва (граф Пуатье) или ядовитой змеи (граф Неверский). Лишь предупрежденные подругами, они оказывают чудовищам достойный отпор. Еще более грубы и некуртуазны соперники героев. Вообще прозрачная одухотворенность женщин, их нежная трепетность, их спокойная, не знающая сомнений любовь, все прощающая и все принимающая, противостоят в романах этого «цикла» (подробно изученных Г. Парисом, а также Б. Мальмбергом[144] в его издании «Романа о графе Пуатье») грубости, низменности и примитивности мужчин. Особенно отталкивающ герцог Нормандский, соперник Жерара де Пуатье. Подстать ему и племянник последнего Арпен, решивший воспользоваться разрывом супругов и жениться на молодой красивой женщине (ее красота описана в этом небольшом романе по меньшей мере трижды, хотя и не выходит за рамки обычных трафаретов — см. ст. 50—58, 100—106, 955—968), а когда та отвечает ему решительным отказом, избивающий ее:
Li castelains en fu ires,
De ses gans le fiert sor le nes.
Sa bouce et ses mentons rougi
Del sane qui jus en respandi
(v. 991—994)
Отметим также во всех романах этого «цикла» подспудно присутствующую мысль об облагораживающей силе любви. Герои по безответственному легкомыслию заключают роковое пари, и за это они оказываются жестоко наказанными, но не остротой и мукой обрушившейся на них ревности, а пробужденными низкими чертами души. Стойкая и терпеливая любовь их подруг излечивает героев и возвращает им утраченное счастье.
