«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
111 Загадки и тайны «Тихого Дона». Т. I. С. 298.
112 Архив Ростовского ФСБ. Дело № П—38850. Т. I. Л. 15 об.
113 Там же. Л. 16.
114 Там же. Л. 15 об. — 16.
115 Там же. Л. 16.
116 Прийма К. Указ. соч. С. 68.
117 Сивоволов Г. Я. Указ. соч. С. 94.
118 Там же. С. 91—92.
119 Ермолаев Г. Указ. соч. С. 261.
120 Сивоволов Г. Я. Указ. соч. С. 82.
121 Там же. С. 93—94.
122 Архив Ростовского ФСБ. Дело № П—38850. Т. I (пакет).
123 Там же.
124 Там же.
125 Сивоволов Г. Я. Указ. соч. С. 96.
Глава четвертая
ГОЛГОФА ПАВЛА КУДИНОВА
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ГЕРОЙ ИЛИ РЕАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК?
Долгое время никто не мог предположить, что один из героев «Тихого Дона», командующий Вёшенским восстанием Павел Кудинов был жив вплоть до конца 60-х годов. Его судьба никому не была известна.
Не только «антишолоховеды», но и шолоховеды первоначально не считали этот персонаж в «Тихом Доне» реальным лицом и рассматривали его как «художественный образ», являвшийся целиком и полностью результатом авторской фантазии. Так, в одном из фундаментальных трудов шолоховедения — монографии Л. Якименко «Творчество М. А. Шолохова» (М., 1970) — тема Вёшенского восстания — одна из главных в романе — рассмотрена чисто формально, а Павел Кудинов и Харлампий Ермаков — только как литературные герои.
И даже такой внимательный к фактологической основе романа «Тихий Дон» исследователь, как К. Прийма, поначалу считал, что Павел Кудинов — «художественный вымысел». Вряд ли, казалось мне, — писал он, — что Михаил Шолохов в «Тихом Доне» «поставил имена и фамилии настоящих участников событий»1.
Похоже, что так считали поначалу многие, если не все шолоховеды в довоенные и послевоенные годы. В этом убеждают труды не только Л. Якименко, но и И. Лежнева, Ю. Лукина, А. Бритикова. Такая точка зрения имела свои основания. Критики и литературоведы с опаской подходили к теме Вёшенского восстания: пугал сам жизненный материал, избранный Шолоховым для повествования. «Художник изображал жизнь Дона, реакционного края, одного из оплотов контрреволюции в гражданской войне»2, — полагал, к примеру, Л. Якименко. Так неужели Шолохов рискнет выводить этих самых контрреволюционеров под их собственными именами? — предполагали они.
Не занимала конкретика в отношении имен участников Вёшенского восстания и И. Н. Медведеву-Томашевскую, для которой также характерен чисто литературный, а не конкретно-исторический подход к Вёшенскому восстанию. Ее знания о реальной творческой истории «Тихого Дона» были крайне ограничены, хотя первые сведения об истинном положении дел к этому времени уже стали проникать в печать. После смерти Сталина о прошлом можно было говорить более свободно.
Лишь в 1955 году, приехав в первый раз после войны в Вёшенскую, К. Прийма узнал от самого Шолохова, что «персонаж романа Павел Кудинов — это историческое лицо, казак-вёшенец». В том же 1955 году во время второго приезда к писателю Прийма вновь услышал о Павле Кудинове, — на этот раз — от шофера попутной машины, на которой добирался до Вёшенской.
Шофер попутки, которого звали Петр Плешаков, поразил Прийму не только хорошим знанием «Тихого Дона», но и словами о том, что в статьях об этом романе не пишут правды о Павле Кудинове. «Все контрой и контрой его изображают... А Кудинов-то палачом и не был».
Шофер из Вёшек рассказал, что Павел Кудинов жив, находится «далече, в Сибири... замаливает свои грехи», и даже показал его письмо, адресованное его родичу. Как оказалось, это было уже второе письмо в Вёшенскую от Павла Кудинова. Первое, в отличие от второго, пришло с нарочным, — им и был как раз родич шофера-попутчика, который после Вёшенского восстания ушел в эмиграцию, а в 1922 году вернулся домой и «принес он тогда из эмиграции от Павла Кудинова его родным — отцу и матери — в Вёшки письмо-раскаяние... Письмо Павла Кудинова тогда же, в двадцатых годах, было напечатано в Вёшках... Батя мой долго хранил эту газетку с письмом Кудинова.
— А как называлась газета?
— Не помню, — ответил шофер»3.
Этот разговор чрезвычайно заинтересовал Прийму, и после долгих поисков он нашел-таки эту газету. Нашел он ее случайно в станице Боковской, в доме, в котором жил подъесаул Сенин, тот самый действующий в отрывке «Тихого Дона» 1925 года Сенин, который принимал участие в казни Подтелкова и стал прототипом Половцева в «Поднятой целине».
Там, в Боковской, на чердаке дома этого бывшего подъесаула (в 1927—1930 годах он учительствовал в местной средней школе) среди книжного хлама Прийма обнаружил несколько старых номеров газеты «Известия Верхне-Донского окрисполкома и окружкома РКП(б)» за 1922 год. В номере от 2 августа 1922 года и было напечатано письмо Павла Кудинова:
«...Русский народ, — писал он, — изголодавшись, исхолодавшись, без обуви и одежды, наверное, частенько подумывает: “Кабы был Врангель, так был бы и хлеб, и обувь, и одежда”. По-моему, это просто ваша отчаянная галлюцинация. Вспомните времена Врангеля!
Что он дал вам полезного в экономической жизни? Ровно — нуль... Я откровенно говорю не только вам, но каждому русскому труженику: пусть выбросит грязные мысли из головы о том, что здесь, где-то на полях чужбины, Врангель для вас готовит баржи с хлебом и жирами. Нет! Кроме намыленных веревок, огня, меча, суда, смерти и потоков крови — ничего! И вы, русский народ, напрягите все силы там, в стране, для возрождения. Может, многим еще хочется блеснуть погонами и плюнуть кому-то в лицо, но это не служит доказательством несостоятельности Советской власти... Наши казаки, за исключением немногих, покинули лагери и вышли на беженское положение...
Ваш сын и брат
П. Кудинов»4.
Павел Назарович Кудинов (1891—1967), командующий армией повстанцев Верхнего Дона, реальное историческое лицо, действующее в романе «Тихий Дон». Фото 1930-х гг.
Сама по себе история обнаружения этого письма Кудинова — убедительное свидетельство полезности фактографических разысканий в изучении подлинной истории «Тихого Дона». Не разыщи Прийма это замечательное по своей выразительности письмо — наши представления о подлинной истории «Тихого Дона» были бы в значительной степени обедненными. Это письмо было опубликовано в вёшенских «Известиях», и Шолохов наверняка его знал. Это, на наш взгляд, и объясняет отношение писателя к Павлу Кудинову.
В статье «Встречи в Вёшенской» Прийма приводит следующий диалог Шолохова с профессором Г. Хьетсо:
«— За рубежом некоторые критики говорят, будто “Тихий Дон” написан вами для белых эмигрантов?
— Смотря, для каких белых, — живо отозвался Шолохов.
— Для контрреволюционеров, — уточнил Хетсо.
— Нет, — решительно ответил Шолохов. — Роман написан для народа. Нашего! И для вас, для вашего народа! — подчеркнул Шолохов. — И для таких белых, как Кудинов... Кстати, он-то смотрел на “Тихий Дон” по-иному...»5.
После разговора с Шолоховым и шофером-попутчиком Прийма пытался разыскать Кудинова, но безуспешно: следы его затерялись.
Как и почему тридцать пять лет спустя после Вёшенского восстания его руководитель оказался в Сибири, никто не знал.
И лишь в начале шестидесятых годов, встретив в Вёшенской казака-вёшенца Никиту Васильевича Лапченкова, вернувшегося из эмиграции, Прийма узнал, что Кудинов находится не в Сибири, а в Болгарии.
