Как сделать детектив - Борхес Хорхе Луис (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗

Аналогичное и не менее сильное влияние оказал «Фантомас». Аллен и Сувестр изобрели множество таинственных ситуаций, вслед за Лотреамоном они дали волю почти потусторонней жестокости. Вот почему Филипп Су по писал: «Подлинный приключенческий роман, то есть «Фантомас»»… Гийом Аполлинер: «По богатству вымысла «Фантомас» — одно из величайших произведений мировой литературы». Робер Деснос, Блез Сандрар, Анри Дювернуа, Арагон, Колетт, Франсис Карко, Макс Жакоб, Кено, Кокто восславили Фантомаса, видя в нем особую форму поэзии, неотделимую от фантастики. Но Аллен и Сувестр пренебрегали логикой вымысла, системой доказательств, не заботясь о том, чтобы украсить повествование эффектными фразами, броскими концовками, драматическими умолчаниями. А Леру проявил себя искусным постановщиком сцен разоблачений — неожиданных, ошеломляющих, невозможных и логичных. После него и благодаря ему можно было переводить англоязычных авторов: читатель был готов благосклонно встретить их и не был обманут в своих ожиданиях. Он выучил правила игры.

Вот почему большие детективные серии, появившиеся в 1927 году, имели оглушительный успех. Издательство «Ашет» и раньше печатало Эдгара Уоллеса, Филиппа Оппенгейма, Э. К. Бентли и других популярных англоязычных писателей, но нерегулярно. Альбер Пигас первым понял, что подростки, увлекавшиеся похождениями Арсена Люпена и Рультабия, возмужали и жаждут серьезных развлечений — ловко написанных книг, предлагающих поломать голову над невероятными загадками. Он создал серию «Маска». О ней нынче забыли, а она не уступала по популярности послевоенной «Черной серии»; Альбер Пигас пользовался не меньшим авторитетом, чем Марсель Дюамель. Первый же опубликованный им роман, «Убийство Роджера Акройда», столь необычный и парадоксальный, имел оглушительный успех, отголоски которого слышны до сих пор. Воцарился детектив-загадка — новый, интеллектуальный жанр, достойный внимания эрудированных читателей.

Серия «Отпечатки пальцев» под проницательным руководством Александра Ралли знакомила публику с лучшими английскими и американскими детективами. Он отбирал наиболее показательные произведения, незамедлительно послужившие образцами для французских писателей. А Пигас, учредив Премию приключенческой литературы, которая сразу стала почетной и престижной, предоставил французам возможность померяться силами с лучшими зарубежными мастерами. И тогда появились Пьер Вери, ставший первым лауреатом (роман «Завещание Бэзила Крука»), Станислав Андре Огеман («Шесть мертвецов»), Жан Боммар («Китайская рыбка»), Ив Дартуа, Пьер Нор, Пьер Буало, Пьер Апестеги, а в «Нувель ревю франсез» Ноэль Вендри начал печатать любопытнейшие книги о расследованиях г-на Аллу.

Эти писатели ничем не уступали своим англоязычным соперникам, но, подчинившись жестким принципам детектива-загадки, они все же старались, более или менее осознанно, освободиться от правил, сформулированных Ван Дайном. Пьер Вери предложил называть детектив романом тайн. Самые значительные свои произведения он создал для кино: «Пропавшие из Сент-Ажиля», «Убийство Деда Мороза», «Гупи Красные руки»; его больше интересовало воссоздание атмосферы таинственного, нежели следование мелочной логике. После романов «Убийца живет в доме № 21», «Козыри мистера Венса» и других, заслуженно знаменитых, Стеман вскоре забросил жанр детектива-загадки, в котором так преуспел. Пьер Нор, профессиональный разведчик, был слишком свободолюбив, чтобы рабски подчиняться выдуманным другими правилам. Он выбрал шпионский роман, принципиально отличающийся от детективного. Единственный французский писатель, чувствовавший себя уютно в рамках столь быстро канонизированного жанра, был Ноэль Вендри. Профессиональный следователь, он лучше других разбирался в технике дознания. Богатая фантазия позволила ему создать поразительные загадки, продемонстрировать несравненную виртуозность: «Дом-убийца», «Волк из Гранд Абуа», «Сквозь стены». Но его книги, скучные и схематичные, как математические формулы, убедительно доказывают, что детективный роман, перестав быть романом, засыхает на корню.

Итак, накануне второй мировой войны французский детектив все еще ищет свое лицо. Были созданы значительные произведения, но — в подражание английским образцам. Один лишь Сименон избежал чужих влияний и, невзирая на изменчивую моду, сумел создать собственный, глубоко индивидуальный художественный мир, противопоставить Фило Вансу, Эркюлю Пуаро, Мерривалю и Куину комиссара Мегре.

Всем известно, как Сименон после периода упорного, последовательного и вдумчивого ученичества начал печатать у Файара в 1931 году первую серию романов о Мегре. Он принял правила игры: раз читатели требовали детективы-загадки, он и предложил им загадки, но его комиссар не был обычным полицейским. Он ничем не походил на шевалье Дюпена. Дедукция, глубокомысленные рассуждения — не его конек. Мегре не пытается объяснить, он стремится понять. Не преступление, а преступник интересует его. По сути, он лишь отчасти следователь, он скорее врач, адвокат, духовник, нежели комиссар полиции. В первую очередь он «ловец человеков». Показателен даже отбор улик у Сименона: не отпечатки пальцев или забытая вещь важны для него, а жест, слово, взгляд, молчание. Читатель должен задаваться только одним вопросом: если б я был убийцей, поступил бы я так, произнес эти слова? А из этого следует, что преступление мог бы совершить и читатель, то есть любой нормальный человек, жертва обычных страстей. Для Мегре решить задачу — значит въяве пережить психологический кризис, приведший к трагедии, а не только распознать методы преступления. Читатель должен проникнуться симпатией к правонарушителю. А Мегре тут как тут — одной рукой он держит руку преступника, другой — нашу с вами и против воли соединяет их вместе. Мегре создан из особого вещества — плотного, тяжелого, прочного. Надо быть сильным, полнокровным, чтобы вживе ощутить все страсти, терзающие дух и плоть. Мегре обладает особым чутьем, своего рода инстинктом, позволяющим распознавать невидимые излучения, исходящие от людей и предметов (в них тоже скрыт свой тайный смысл, в них есть душа). Роль Мегре — не доказать, не распознать, а — если можно так выразиться — стать адвокатом, взять на себя чужую вину. Причина преступления всегда коренится в духовной или моральной ущербности, и Мегре превращается в донора. Он сообщает больному тепло, жизнь. Одно его присутствие изменяет настроение персонажей. Они успокаиваются, расслабляются, делаются нормальными людьми, и постепенно преступление отдаляется от них, теряет смысл. Не произнося ни слова, Мегре поглощает вредоносное излучение, нейтрализует его. И, наконец, убийца может поведать о преступлении. Он чувствует, что Мегре сам совершил его, пережил, разыграл, постарался забыть. Человек может признаться себе подобному. Благодаря Мегре преступник не вычеркнут из людского сообщества.

Но мы ушли в сторону от романа-загадки и, может быть, вообще от детектива. Детектив бывает страшным, но никогда — серьезным. Он вечно ускользает, уводит нас от реальности. А Сименон хочет высказать правду о человеческом существовании, передать драму человека, облыжно обвиненного судьбой. Даже соблюдая правила детектива, он изгоняет вымысел. Волшебному, фантастическому он предпочитает повседневное. Вот почему его нельзя считать «детективщиком». Его числят среди великих мэтров жанра исключительно по недоразумению. Он ученик Бальзака, а не Эдгара По.

Был и другой «вольный стрелок», стремившийся обновить детектив и немало для этого сделавший, — Клод Авелин. В 1932 году он опубликовал у Грассе роман «Двойная смерть Фредерика Бело», а несколькими годами позже — «Абонент линии У», предпослав им рассуждения о детективе, где старался реабилитировать жанр в глазах «серьезного» читателя. Обе книги — детективы-загадки, и автор убежден, что подлинный детектив никаким иным и быть не может. И в то же время он понимает, что одних логических рассуждений недостаточно, чтобы оживить детектив, что нужны иные средства [45]. Он дает прекрасное определение: детектив — это роман-расследование. Но кто же следователь?