«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
5 июня 1924 года Шолохов снова пишет Марку Колосову из Каргинской:
«На тебя, Марк, я крепко надеюсь, и этим письмом хочу повторить просьбу о том, чтобы ты устроил рассказ и скорее прислал мне часть денег на проезд. Подумываю о том, как бы махнуть в Москву, но это “махание” стоит в прямой зависимости от денег — вышлешь ты их — еду, а нет, тогда придется отложить до осени, вернее, до той возможности, какая даст заработать. Если рассказ устроишь, то постарайся взять гонорар, и, если возможно, полностью, потому что деньги нужны до зарезу. Думаю, ты посодействуешь. Ведь в самом-то деле, не в “Крас[ной] Нови” нам зарабатывать, а у своих?»46.
«Красная Новь» — журнал, редакторами которого были А. В. Луначарский и Ю. Стеклов, начал выходить с января 1923 года для привлечения к сотрудничеству с советской властью «попутнической» интеллигенции. Вот почему он не казался Шолохову «своим». «Своими» молодому писателю виделись «молодогвардейцы». Но беда заключалась в том, что они-то опасались считать молодого Шолохова «своим». При всех восторгах по поводу образности и сочности его языка в «Молодой гвардии» так и не было опубликовано ни одного рассказа Шолохова.
Молодой писатель обращался за поддержкой в Московскую ассоциацию пролетарских писателей. Ныне забытый прозаик Ф. А. Березовский, впоследствии принимавший активное участие в распространении клеветы на Шолохова, 26 февраля 1925 года записывает в своем дневнике:
«Летом 1924 года молодой паренек Шолохов, приехавший с Дона, читал в МАПП’е свой рассказ “Коловерть”. Его здорово поругали. Рассказ был слаб и со стороны формы, и со стороны композиции, и со стороны развертывания сюжета. Но в рассказе была какая-то особенная донская свежесть.
Ему посоветовали переделать рассказ. После этого Шолохов несколько раз переделывал рассказ и читал его в разных кружках. Везде его бранили. Осенью он пришел ко мне с этим рассказом. Он долго, часами слушал, потом шел домой и переделывал.
В конце концов рассказ “Коловерть” вышел прекрасным. Я взял рассказ и передал его в “Октябрь” со своим заключением. Прочли рассказ Родов и Тарасов. Оба признали рассказ хорошим. Но пролежал он у Родова два месяца, а в журнал не попал. Когда я и Тарасов настаивали на напечатании, Родов говорил, что “рассказ из гражданской войны, об ней много писалось, и, посему, — не пойдет”.
Я взял рассказ для крестьянского сектора. Прочла его Берзина. Нажала, где следует. Вызвала к себе лично секретаря журнала Зонина, распекла его и рассказ... приняли в журнал и напечатали. Я рад за Шолохова»47.
Отвергнутый «Октябрем» рассказ этот увидел свет в журнале «Смена» 15 июня 1925 года.
Журнал «Октябрь», который до прихода в ноябре 1926 года А. Серафимовича редактировали будущие рапповцы, в частности С. Родов, также не напечатал ни одного рассказа Шолохова.
«СЕДОЙ КОВЫЛЬ»
Михаил Шолохов пробивался к читателю со своими «Донскими рассказами» не через солидные «толстые» литературные журналы «Молодая гвардия» или «Октябрь», не с помощью литературных «мэтров» из МАПП’а или группы «молодогвардейцев», но через «тонкие» комсомольские издания и молодежные газеты.
Первый его рассказ «Родинка» — рассказ блистательный, который мог бы составить честь любому прозаику и любому «толстому» литературному журналу того времени, появился 14 декабря 1924 года в московской газете «Молодой ленинец» (бывшей «Юношеской правде»), где год назад увидели свет первые два фельетона Шолохова. И далее в этой же газете напечатаны рассказы: «Илюха», «Нахаленок», «Продкомиссар», «Жеребенок»; повесть «Путь-дороженька»; «Ветер».
Не от хорошей жизни молодому писателю приходилось печатать свои рассказы в маленькой газете, выходившей на четырех полосах. Почти каждый — с продолжением.
В «Журнале крестьянской молодежи» в 1925 году Шолохов напечатал рассказы «Пастух» (№ 2), «Алешка» (№ 5), «Кривая стежка» (№ 20); в 1926 году: «Калоши» (№ 9), «Жеребенок» (одновременно и в газете «Молодой ленинец», № 18).
Печатался М. Шолохов и в других «тонких» журналах: «Огонек» («Председатель Реввоенсовета Республики» — 1925, № 28; «Шибалково семя» — 1925, № 11), «Комсомолия» («Бахчевник» — 1925, № 1, «Батраки» — 1924, № 10, «Лазоревая степь» — 1926, № 6—7, «Смертный враг» — 1926, № 3); «Прожектор» («Семейный человек» — 1925, № 11), «Смена» («Коловерть» — 1925, № 11, «Червоточина» — 1926, № 10).
Молодой писатель приходил в эти журналы «с улицы»:
«... Когда готовился первый номер “Комсомолии”, — рассказывает поэт И. Молчанов, — в редакцию пришел паренек в захватанной и порыжелой шапке-кубанке, сдвинутой на затылок, в каком-то полувоенном “лапсердаке”, тоже изрядно поношенном и заштопанном. Он принес рассказ и просил, если можно, тут же его прочитать. Рассказ назывался “На бахчах” (или “Бахчевник”, точно не помню)... подпись под рассказом стояла: М. Шолохов. Имя Шолохова мне тогда ничего не говорило, но рассказ мне очень понравился <...> Рассказ тут же был направлен в набор»48.
Таким порядком паренек с Дона в захватанной шапке-кубанке и полувоенном заштопанном «лапсердаке» обошел немало редакций. По-настоящему заинтересованное, теплое отношение он встретил только в одной из них — в редакции «Журнала крестьянской молодежи», руководителем литературно-художественного отдела которого был рязанский паренек Василий Кудашев. Они подружились на всю жизнь. Именно редакция этого журнала и авторский коллектив стали родным домом Михаила Шолохова в Москве.
Василий Кудашев — молодой прозаик, приехавший из рязанской деревни поступать на рабфак, был своего рода центром того литературного кружка, в орбиту которого попадал молодой писатель Шолохов, когда приезжал в Москву. «Журнал крестьянской молодежи» объединял молодых писателей — кроме уже упоминавшегося, назову его редактора Николая Тришина, молодого прозаика Андрея Платонова, молодого поэта Ивана Молчанова, начинающих писателей Н. Стальского, П. Сажина, В. Ряховского, М. Величко...
Шолохов легко вошел в этот литературный круг еще и потому, что в большинстве своем это были люди, биографически близкие ему, корнями связанные с крестьянской жизнью.
Именно эти друзья, уже своим рождением связанные с деревенской, народной жизнью, были первыми и самыми взыскательными слушателями и читателями рассказов, а потом и романа молодого писателя.
Но еще бо?льшую роль в судьбе Шолохова в самом начале его творческого пути сыграл Александр Серафимович.
Известный русский писатель, находившийся в зените славы после публикации в 1924 году «Железного потока», по происхождению донской казак, — он был уроженцем станицы Нижне-Курмоярской Области Войска Донского — Серафимович с особым вниманием отнесся к молодому писателю с Дона. Познакомившись с прозой Шолохова, он сразу понял: в русскую литературу входит крупный талант.
Шолохов так вспоминал о своей первой встрече с Серафимовичем:
«Никогда не забуду 1925 год, когда Серафимович, ознакомившись с первым сборником моих рассказов, не только написал к нему теплое предисловие, но и захотел повидаться со мной. Наша первая встреча состоялась в I Доме Советов (гостиница “Националь”. — Ф. К.). Серафимович заверил меня, что я должен продолжать писать, учиться...»49.
В уже упоминавшейся «Автобиографии» М. А. Шолохова, составленной, вероятно, со слов писателя критиком Никитиной, во всяком случае, — подтвержденной им, так рассказано об обстоятельствах первой встречи Серафимовича с Шолоховым:
«В то время комсомольские писатели в Москве часто выступали с чтением своих стихов и рассказов.
На вечерах обычно председательствовал старейший пролетарский писатель А. С. Серафимович.
К нему пришел Шолохов и показал ему свои первые литературные опыты.
На одном из литературных вечеров МАПП’а Серафимович представил слушателям своего земляка.
Поощренный Серафимовичем, Шолохов прочел на том вечере один из своих “Донских рассказов”»50.
