Культура, стремящаяся в никуда: критический анализ потребительских тенденций - Ильин Алексей Николаевич (книги бесплатно без .txt) 📗
Да. нам есть чего стыдиться, есть что вменять себе в вину. Но виновны мы не в своем «бесчеловечном» советском прошлом, а в своем мещанском настоящем. Обывательщина, индивидуализм и конформизм должны формировать не гордость за личные успехи и достижения, а гпубокое чувство вины, которое, возможно, станет условием рождения подлинной, мыслящей и действующей гражданственности. Некоторые патриотично настроенные молодые люди спрашивают у своих родителей о том, где те были во время развала СССР и почему не смогли противостоять силам зла. Не смогли противостоять или даже не пытались? Наверное, каждому из нас будет неприятно слушать укоры от своих детей за бездействие не в период горбачевской перестройки, а в период подхода к той точке невозврата, которая может наступить уже в самое ближайшее время. Если среди наших соотечественников находятся люди, которые поддержкой десоветизации и требованием национального покаяния решили излечить общество от «осквернения историей», пусть они, эти сванидзе, карагановы, млечины и т. д. (сделавшие карьеру в советское время, а сейчас его проклинающие), начинают покаяние с себя.
Особенно отличился антисоветской риторикой председатель президиума общественного Совета по внешней и оборонной политике С.А. Караганов, предложивший программу «десталинизации общества» в 2011 г. на Совете при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Согласно Караганову, «народу России после последних 100 лет почти не за что себя уважать»; советский период — одно большое преступление, а Советский Союз — преступное государство, «вся Россия — большая Катынь» (массовые захоронения в Катыни осуществил НКВД); советское государство осознанно истребляло свой народ; СССР такое же тоталитарное государство, как гитлеровская Германия; ответственность за Вторую мировую войну налагается как на гитлеровскую Германией, так и на СССР; необходимо переписать учебники истории, чтобы в них делегитимировался СССР; необходимо запретить быть госслужащими тем, кто сомневается в преступности СССР; необходимо исключить или переименовать все связанные с историей СССР памятные даты. Как говорится, комментарии излишни.
Для жизнеспособности нации необходимы свои национально созидающие особенности, проявляемые как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. Иначе нация продолжит прогибание под диктаты, стремящиеся окончательно атрофировать национально-освободительные характерологические свойства и на их место водрузить те качества, которые необходимо любой диктатуре взрастить в народе, чтобы сделать его еще более подвластным. Чтобы сделать его номадическим в психологическом смысле народом, лишенным истории, национальной психологии и не помнящим своего родства. Народ, лишенный своей истории и связи между поколениями, деконсолидируется, десолидаризируется и вынуждается заимствовать чужие ценности. Трудно согласиться с заявлением аплодирующих перестроечным реформам либералов, будто после исчезновения с карты мира СССР и появления на его обломках России родилось новое государство и новый народ. Они с гордостью говорят, что живут в новой стране — России. Получается, что Россия и ее народ насчитывает не многовековую (а может даже, и многотысячелетнюю) историю, а всего лишь двадцатилетнюю. Целесообразно причислять к своим соотечественникам не только тех людей, которые вошли в постсоветскую историю, но и Дмитрия Донского, Александра Невского, А. С. Пушкина, Ф. М. Достоевского, С. Есенина, Ю. Гагарина и др.
Фальсификация истории предполагает искажение одних событий и замалчивание других. Результатом фальсификации становится вызов раскаяния с чувством вины, комплекса исторической неполноценности и убежденности в историческом поражении. Все это бьет по национальной культуре, и данный удар производится как извне, так изнутри. Все эти взращиваемые в национальном сознании народа самоненавистнические стереотипы делегитимируют систему, которая его защищала, и легитимируют систему, которая, вооружившись гайдаровскими реформами, его ограбила, перенесла значительную часть народа за черту бедности и развалила инфраструктуру страны. Наконец, десоветизация подпитывает напряженность на постсоветском пространстве и способствует еще большему отдалению братских народов.
Чем дальше заходит процесс ментального опустошения этноса, тем труднее этносу разогнуть плечи, встать на ноги и сбросить тяжелую ношу, тяжесть которой ощущается скрытно и неявно. Мифологемы, с помощью которых переписывается история, — инструменты создания трещины в монолите культурного базиса того или иного этноса. История — одна из областей культуры, и при ее ревизии ревизионируется культура. Для разрушения коллективного сознания необходимо разрушение истории путем внедрения в нее абсурдных эпизодов. Вообще, русская история — это поле сражений, на котором героев перевоплощают в антигероев. А вместе с тем деконструируется и культурно-историческая (национальная) память как основа национального самосознания. Там, где расшатывается общий нарратив истории, культурная память тоже расшатывается и общество становится мнительным, аморфным и пластилиноподобным в самоидентификационном, культурном, когнитивноволевом и других смыслах, оно теряет защиту перед враждебными влияниями, в том числе атомизирующими социум. Историческое сознание является структурирующим элементом национальной культуры; общность, у которой отсутствует история, не имеет также и национальной культуры. Прислушаемся к Ф. Ницше: «…Только благодаря способности использовать прошедшее для жизни и бывшее вновь превращать в историю человек делается человеком»[199]. Как писал К. Ясперс, «исторический процесс может прерваться, если мы забудем о том, чего достигли, или если достигнутое нами на протяжении истории исчезнет из нашей жизни»[200]. Тезис о том, что история сама все расставит на свои места, неверен. Без усилий человека она ничего не расставит. Просто некому будет расставлять. С потерей прошлого теряется настоящее и будущее. История становится политикой, спекулирующей на прошлом, тогда, когда заинтересованные структуры создают невыгодные для нас интерпретации российских и советских исторических событий. Национальная история и культура должны остаться в нестертой людской памяти, несожженных музеях и не уничтоженных архивах. Их существование зависит от нашей преданности им, а наше духовное существование — от их сохранности. Инициированный настоящим судебный процесс над прошлым в конечном итоге ведет к осуждению не только проииюго, но настоящего и будущего. Недаром говорят: кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет — тому оба.
Закончим главу словами поэта Н.К. Доризо:
«Каждый народ по-своему велик.
Бесценен вклад его в наследство вековое.
Так сбережем культуру и родной язык,
Как самое на свете дорогое…»
Заключение
Мы видим, что потребительство предлагает разрушающие человека, сообщество людей и даже целые общества, антиценности. Социум превращается в совокупность психологически и нравственно отдаленных друг от друга людей, между которыми исчезают собственно человеческие скрепы, в общество институционализированного меркантилизма. Потребительская культура хранит в себе множество вредоносных тенденций, и когда совершается переход потребительских идеалов и норм в соответствующие формы поведения, данные тенденции перестают локализовываться сугубо в ментальном пространстве адептов потребления, а воплощаются в их поведении, что влечет за собой социально и индивидуально ощущаемые последствия. Развитие цивилизации привело к рождению консьюмеризма, который, приводя, в свою очередь, к культурному, аксиологическому, экономическому, интеллектуальному, экологическому вырождению, заслуживает пристального рассмотрения как проблемы, с которой по степени актуальности, пожалуй, не способна конкурировать практически не одна другая научная проблема.
