К. С. Петров-Водкин. Жизнь и творчество - Адаскина Наталия Львовна (читать книги онлайн полностью .TXT, .FB2) 📗

В январе — феврале в Петербурге в доме Шведской церкви экспонировалась выставка «Мира искусства», на которой были представлены работы «Купание красного коня», «Рабочий» и др.

«Совершенно исключительное по-прежнему положение занимает на выставке Петров-Водкин. <…> „Купание красного коня“ не только сильная декоративная картина, а и как то ни странно живая, несмотря на условности, так же, как и „Рабочий“, а за преднамеренно плоскостной трактовкой его больших портретов чувствуется знание формы и та же странная жизнь в условном мастерстве, совсем непосильная для других» ^[461].

«Разве есть что-нибудь у господина Петрова-Водкина, работающего под Матисса. Разве это безобразное красное пятно в виде силуэта лошади и уродливо нарисованной фигуры голого всадника, закрашенного желтой краской, искусство, живопись? Эта противная, режущая глаза, уродливая во всех отношениях крашеная тряпка носит громкое название „Купание красного коня“» ^[462].

Начало года ознаменовано целым рядом выставок древнерусских икон и старинных лубков, имевших многочисленные отзывы в прессе. Московским археологическим институтом была организована большая выставка древнерусского искусства.

«Выставка древнерусского искусства на Варварской площади, сорганизованная Московским археологическим институтом, еще более убеждает меня в глубоком значении старой живописи. Какое необычайное зрелище представляет эта редкая выставка для наших жалких серых будней» ^[463].

«Еще десять лет тому назад „иконная Помпея“ не произвела бы никакого впечатления в художественном мире. Она бы увлекла охотников до обновления впечатлений, в частности: она бы порадовала людей, лакомых до „красок“. Но никому не пришло бы в голову „учиться“ у икон. Взглянуть на них как на спасительный урок в общей растерянности» ^[464].

В Москве же при выставке «Мишень» М. Ф. Ларионовым была организована выставка иконописных подлинников и лубков, экспонировавшаяся с 24 марта по 7 апреля. «Гончарова и Ларионов пытаются объединить русский лубок с французским импрессионизмом, Врубель и Петров-Водкин обращаются к иконописи, стремясь по-своему преломить монументально скупой и необычайно точный язык иконописцев, освоить их предельную выразительность линий, эмоциональное распределение цветовых пятен. У тех же произведений древних мастеров немало времени проводят и художники противоположного по своим устремлениям футуристического лагеря. Раньше никому в голову не пришло бы учиться у икон, ныне же дело представляется совершенно иначе, и просто кажется, что нужно быть слепым, чтобы именно не поверить в спасительность художественного впечатления от икон, в их громадную силу воздействия на современное искусство и в их неожиданную близость для нашего времени» ^[465].

В апреле на два дня ездил к Л. H. Андрееву и гостил на его даче в Райволе (Финляндия). «Вчера вечером я вернулся из Финляндии, где провел у Леонида Андреева два дня, погулял хорошо и наболтался вовсю…» ^[466] Дача Л. Андреева — известный памятник архитектуры стиля «модерн» — вилла, построенная в 1908–1910 в Ваммелсуу (Черная речка), архитектором А. А. Олем по наброскам Л. Андреева. Хозяин в шутку называл ее «вилла Аванс».

В мае написал «Благовещенье» для строящегося Морского собора в Кронштадте. Морской собор святителя Николая Чудотворца строился в Кронштадте в 1903–1913 по проекту гражданского инженера, профессора Г. А. Косякова. «Работа очень интересная, на самом видном месте, и величина Богородицы и Ангела около шести аршин» ^[467].

Весной в письмах высказывал желание поехать в Исландию, посмотреть тамошние вулканы и горячие фонтаны. Незадолго до этого он сообщал о своих планах поездки на Алтай.

Спустя еще несколько дней заявил: «За последние дни я совсем застрял в географических картах между Сибирью — Алтаем и Исландией» ^[468]. Поездки не состоялись.

В июне выехал в Москву в связи с предложением Н. Н. Званцева работать над постановкой драмы Шиллера «Орлеанская дева» в театре Незлобина.

«Нахожусь в Москве у Званцевых, работа, которую мне предлагают, — трагедия Шиллера „Орлеанская дева“, это очень интересно, Жанны д’Арк имеют в этом году большой успех. Званцев показал мне много материалов на эту тему. Он привез их из Реймса и Орлеана. Мы побывали уже в театре Незлобина, чтобы все обдумать и ознакомиться с размерами сцены. Одним словом я дал свое согласие. <…> К несчастью недостаточно времени, т. к. премьера Жанны д’Арк пойдет в Москве в сентябре, а весной в Петербурге. Поэтому я решил поехать с Николаем к нему, чтобы начать эскизы и получить его режиссерские указания, он от этого в восторге» ^[469].

В июне — начале июля жил в имении Н. Н. Званцева Тарталее (Нижегородская губерния, Сергацкий уезд, почтовая станция Лопатино, село Тарталей), где работал над эскизами декораций для постановки «Орлеанской девы».

«Вот судьба бросает нас, куда ей вздумается: моя Исландия обратилась в Тарталей». «Принялся выполнять эскизы, в красках, 2-й акт подвигается с трудом, т. к. не знаешь условий сцены. Но это хорошо, что мы работаем с Званцевым. В эту минуту он сидит против меня и выполняет макет для моего эскиза дворца Карла XII». «Работать с Николаем просто отдых, он влюблен в свое дело. Кроме того, мне кажется, что и дальше я буду работать в этом театре», «…мы часто импровизируем, я на скрипке, а Николай на рояле. Это доставляет мне упоительный отдых» ^[470].

Написал портрет жены Н. Н. Званцева оперной певицы Веры Николаевны Петровой-Званцевой (Музей музыкальной культуры им. Глинки, Москва).

Август провел в Хвалынске, работал над картиной «Мать», «Портретом жены» и другими произведениями. Для хвалынской церкви была сделана роспись «Распятие» ^[471].

Осенью в Петербурге продолжал работу над эскизами икон и витража (живопись на стекле) для Троицкого собора в Сумах. (Первые эскизы датированы 1912, РГАЛИ.) Собор по заказу П. П. Харитоненко строил архитектор А. В. Щусев.

Участие в выставке «Мир искусства» в Киеве. Экспонировались картины «Купание красного коня», «Рабочий», «Пейзаж», «Мельница», «Окрестности Хвалынска» и др.

В сентябре в Москве работал над постановкой «Орлеанской девы» в театре Незлобина. «Я в водовороте. Утром выхожу из своей гостиницы и под утро прихожу спать. Работы подвигаются. Вчера вечером принялся за скалу, чтобы дать гамму красок. Было трудно представить себе величину декораций. Это право — грандиозно — например сцена собора, или „дуб“, замок и гобеленовый зал почти совсем закончены, даже для меня сделали репетицию в этой обстановке» ^[472]. Петров-Водкин жил тогда в гостинице «Европа» «в центре Москвы (против Метрополя) в двух шагах от театра Незлобина и от Званцевых». Театр Незлобина играл в помещении современного Центрального детского театра (Театральная пл., 2). Премьера спектакля состоялась 2 октября.