Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II - Мейер-Стабли Бертран (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Но однако же сколь великим унижением для обитателей Букингемского дворца стало известие, что теперь королева Нидерландов богаче королевы Англии! Действительно, личное состояние королевы Беатрикс сейчас оценивается в 3,6 миллиарда евро, намного превосходя личное состояние Елизаветы II. Правда истина заключается в том, что финансовая система дворца была создана во времена «старого короля денег»: в нее входят «Куттс банк», «Барклиз банк» и аудиторская контора KPMG. Следует заметить, что сэр Майкл Пит не имеет верных посредников в новом Сити, в особенности в коммерческих американских и европейских банках, таких, каких имеют, к примеру, монархи Нидерландов и Скандинавских стран.
Состояние королевы Беатрикс и Оранско-Нассауской династии в основном базируется на акциях предприятий королевской компании «Датч-Шелл». По сведениям «Форбс», королевское семейство Голландии, владевшее почти двадцатью пятью процентами капитала компании, сегодня владеет не более чем двумя процентами капитала, и эти два процента оцениваются в 3 миллиарда евро на 21 мая 2001 года. Оранско-Нассауская династия также владеет одним процентом ценных бумаг группы финансовых услуг «ABN-AMRO».
Так как британская Корона, то есть королевская власть, сейчас находится в постоянных поисках лицензионных сборов и процентных выплат, производимых владельцу патента, то Букингемский дворец показывает свои когти. Для того чтобы поднять ставки в игре и вновь наполнить королевскую кассу, все средства хороши. Ее Величество королева, прибегнув к своей власти, выставляет напоказ фирменный знак Букингемского дворца, тогда как принц Чарльз извлекает доходы от продажи продуктов, произведенных в его владениях в Хайгроу. Отстранившись от правил придворного этикета и протокола, Елизавета II знай себе приумножает и приумножает этикетки-, мыло различных сортов, чай, шоколад, печенье, джем, мюсли, крупы… Ее Величество хвастается своим лейблом!
Открытие летом Букингемского дворца и садов для посещений — всего лишь промежуточный этап. В июле 2000 года королева превратила и Балморал, и Сандрингем в торговые марки, зарегистрированные в Торгово-регистрационной палате Соединенного Королевства. Совсем недавно она даже открыла в Виндзоре лавочку, где напрямую продают сельскохозяйственные продукты, производимые в угодьях и на фермах, принадлежащих ей, вдохновившись примером герцога Девонширского, имеющего магазинчик в своем имении в Чатсуорте, и примером принца Уэльского (принц Чарльз с 1990 года стал контролировать качество продуктов под маркой «Высшее качество» и надеется, что продукты под этой маркой будут служить примером для всей индустрии по производству сельскохозяйственной продукции королевства; кстати сказать, продажа продуктов под маркой «Наследственное герцогство» дает ежегодно многомиллионную прибыль, перечисляемую на счета благотворительных организаций).
С открытием дворца для посещений и с организацией в течение всего года продажи продуктов под маркой «Букингемский дворец» в лавке при дворце и в лавке при конюшнях предприятие Виндзоров набирает силу и начинает проявлять себя в новом качестве. Теперь речь идет всего лишь о менеджменте, маркетинге и прибыльности; разумеется, все эти термины плохо сочетаются с блеском и пышностью королевской власти. «Можем ли мы позволить себе роскошь и торжественную пышность, свойственные монархии?» — такой вопрос регулярно ставится при опросах для изучения общественного мнения; ответы «да» и «нет» делятся примерно поровну. Пышные торжества в связи с юбилеем 2002 года должны были внушить гражданам мысль о необходимости сего анахронизма, сего пережитка прошлого, каковым является «роллс-ройс» монархии… Как пишет социолог Дуглас Ливерседж: «Конституционная система нуждается в цветах, украшавших ее до сих пор». Напоминая о длинной череде сменявших друг друга монархов, об их древнем роде, выставляемые напоказ величественность, роскошь и торжественность остаются красочными и очень зрелищными доказательствами того, что славное прошлое является крепким фундаментом будущего. Опираясь на свой символ, Британия несомненно чувствует себя совершенно отличной от других стран и народов, ощущает себя как нечто высшее и нерушимое. Все социологи, журналисты и писатели из-за рубежа, изучавшие проблему существования монархии, приходят примерно к одинаковым выводам: правящие династии и королевские дворы в каком-то смысле покрывают «дефицит чувства прекрасного». Финансируя продление жизни старинным обрядам, родившимся в незапамятные времена, цивильный лист оплачивает полет нашего воображения. Даже если цена эта чрезмерно высока…
Глава IX
Без церемоний
Несмотря на разводы и скандалы, Виндзорам все же удается сохранить образ «традиционной» английской семьи, обладающей всеми необходимыми «для данного случая» качествами. Любовь, доброта, бережливость, экономность, чувство благопристойности и ответственности — все здесь есть, и в такой форме, которая позволяет наибольшему числу людей отождествлять себя с этим идеалом. Одновременно Виндзоры проявляют заботу о том, чтобы усилить и подчеркнуть священный характер и величие королевской власти, увеличивая количество торжественных церемоний, которые так преображают это в общем-то обыкновенное семейство.
Даже самое заурядное семейное событие приобретает на сцене Букингемского дворца вид пышного театрального действа. Дворец создает и выставляет напоказ образ семьи, связанной неразрывными узами. Крестины, свадьбы и похороны — это великие события и мгновения славы правящей династии. Волны симпатий и интереса, порождаемые этими обрядами, по сию пору вздымаются довольно высоко. По месту, занимаемому тем или иным членом королевской семьи на балконе или за свадебным столом, по креслу, занимаемому в Вестминстерском аббатстве, судят о возникших между членами семьи разногласиях, недоразумениях и соперничестве. Если принцесса Анна дуется и не соизволяет присутствовать на крестинах одного из детей Чарльза, если Мария Кристина Кентская не стоит на балконе во время празднования дня рождения королевы, то пресса всего мира начинает трубить о внутренних раздорах в семействе Виндзоров. Можно сказать, что специалисты, которых следует назвать «букингемологами», рассматривают чуть ли не через лупу большие семейные сборища.
В глазах представителей средств массовой информации монархия всегда поддерживала свой образ с великим искусством, и правила, которые управляют всеми действиями семьи в любых обстоятельствах, от официальных церемоний до самого простого появления на публике, свидетельствуют о том, что монархией была создана самая совершенная система отношений с сообществом и самый совершенный пиар, какие когда-либо существовали в мире.
Только начиная с королевы Виктории английские монархи обрели право быть захороненными при свете дня; всех ее предшественников всегда хоронили по ночам, в обстановке полнейшей и строжайшей секретности. Итак, 25 октября 1897 года королева Виктория отдавала распоряжения относительно своих похорон: она пожелала, чтобы они были проведены скромно, но торжественно, без особой помпы, даже без традиционного «Траурного марша» из «Саула» Генделя; чтобы фоб был обит не черной материей, а белой с золотом; чтобы ее, как главнокомандующего вооруженными силами, похоронили с воинскими почестями, установив гроб с ее телом на орудийном лафете, усыпанном цветами и влекомом восьмеркой лошадей, «но только не вороных», уточнила она. Таким образом, королева Виктория отказалась от того, чтобы ее собственные похороны проводились в том стиле, который принято именовать «викторианским трауром».
Похоже, сейчас все уже готово для похорон королевы-матери. Однажды ранним утром англичане с изумлением увидели, как торжественный похоронный кортеж пересекает Лондон. Когда были получены соответствующие разъяснения, стало известно, что это была репетиция похорон королевы-матери. Елизавета и ее мать предпочли предусмотреть всё, вплоть до мельчайших деталей, так как хотели, чтобы церемония была пышной и возвышенной, чтобы она была волнующей, одной из самых главных церемоний в эпоху правления Елизаветы. Вероятно, королева-мать приняла решение последовать примеру лорда Маунтбеттена; она, кстати, могла услышать по радио сообщение о том, что ее некролог уже готов и хранится в одной из папок на Би-би-си. Один из журналистов «Дейли мейл» заметил: «Будучи большой профессионалкой в данном вопросе, она, вероятно, иного и не ожидала, и я уверен, что она была бы счастлива увидеть прямую трансляцию своих похорон, сидя перед телевизором со стаканчиком джина или с рюмочкой дюбоннэ в руке».
