Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II - Мейер-Стабли Бертран (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
• принцу Эндрю — 379 598 евро;
• принцессе Анне — 347 584 евро;
• принцу Эдуарду — 146 351 евро;
• принцессе Маргарет — 333 863 евро;
• герцогу Глостерскому — 274 408 евро;
• принцессе Алисе (вдовствующей герцогине Глостерской) — 132 631 евро;
• герцогу Кентскому — 365 878 евро; принцессе Александре — 350 633 евро.
Сейчас, когда умами завладела идея «прозрачности», англичане могут узнать, какие суммы затрачиваются на проведение приемов в саду или на содержание дворцов и замков королевы. Впервые с 1983 года «накладные расходы» королевской семьи были подвергнуты анализу, пункт за пунктом, в докладе «Ройял Трасти» («Королевский попечитель»). Из него англичане узнали, что содержание и обслуживание пяти королевских «роллс-ройсов» обошлось в 59 278 евро. Текущие расходы королевского семейства, покрываемые из суммы, выплачиваемой по цивильному листу, за которую проголосовал парламент, составляют одну из самых «незначительных» статей королевского бюджета: 9 641 129 евро из 84 978 448. Солидную часть расходов королевы составляют затраты на организацию приемов в саду, забирающие из бюджета 349 147 евро; к тому же на большие приемы королева ежегодно приглашает около 25 тысяч человек, так что расходы на угощение, приготовленное на королевской кухне, составляют тоже довольно значительную сумму — 448 646 евро.
Так как отопление Букингемского дворца оплачивается из карманов налогоплательщиков, то батареи там всегда огненные; зато в личных резиденциях королевы (Сандрингеме и Балморале) всегда немного прохладно. Экономия, причем такая, про которую говорят, что это экономия на спичках или на свечных огарках, излюбленное занятие королевы, в особенности в том, что касается электричества, как свидетельствует Стивен Барри: «Однажды в Балморале я сидел у двери в башню, где находился вход в коридор, ведущий к кабинету личного секретаря королевы. Так как погода была типично шотландская, то есть в полдень было туманно и сумрачно, мы еще с одним лакеем зажгли свет и в вестибюле загорелись три голые лампочки, без абажуров. Королева возвратилась с прогулки, впереди и сзади нее бежали собачонки. Она вошла, произнесла: «Хм» и, не говоря ни слова, протянула руку к стене и опустила вниз рычажки выключателей, всех трех разом, а затем повернулась и ушла, оставив нас в полутьме. Мы не осмелились вновь зажечь свет, даже когда она уже была далеко».
Но Елизавета, быть может, могла бы выглядеть расточительной в глазах своих предков. Ее бабушка, королева Мария, во многом способствовала созданию состояния семейства Виндзоров и затратила на это массу усилий; говорят, когда она отправлялась на банкет, то приказывала лакею после банкета приносить обратно в винный погреб початые бутылки вина! Кстати, еще по поводу вина… Когда принц Филипп приглашает обслуживающий его лично персонал на рождественский обед в ресторан «Савой» или «Дорчестер», то приносит вино с собой, из подвалов Букингемского дворца, — его личный шофер доставляет бутылки в ресторан накануне. «Вино в ресторанах слишком дорого», — говорит он. Ну а так как речь идет о принце-консорте, то владельцы ресторанов просто закрывают глаза на подобное нарушение правил.
В этой семье испытывают прямо-таки отвращение при мысли о том, что с чем-то надо расстаться. На третьем этаже дворца находятся в великом множестве стенные шкафы, битком набитые старой одеждой. Говорят, что королева передает всю свою поношенную одежду благотворительным организациям, но это неправда. В этой семье хранят всё. На том же самом третьем этаже находится настоящая коллекция жестяных сундуков, набитых униформой времен царствования Эдуарда VII. В то время членам королевской семьи присваивали почетные звания армий стран Европы и они заказывали для себя мундиры маршалов, полковников и адмиралов. Имперский музей вооруженных сил дорого бы заплатил, чтобы завладеть этими сундуками! Костюмы короля Георга VI, отца нынешней королевы, тоже все еще хранятся во дворце. Многие лакеи на протяжении многих лет мечтали всё или хотя бы что-то выбросить, но для этого потребовалось бы разрешение королевы-матери, а никто не осмеливается у нее его попросить.
Чтобы быть объективными, отметим, что скупость Виндзоров, видимо, зачастую объясняется осознанием ими связи времен и непрерывности исторического процесса. Так, после крестин принца Чарльза 15 декабря 1948 года старая королева Мария записала в дневнике: «Я так рада, что стала прабабушкой! Я подарила младенцу столовый прибор и стаканчик из серебра, которые Георг III подарил своему крестнику в 1780 году; итак, спустя сто шестьдесят восемь лет я подарила подарок моего прадеда моему правнуку». Первой игрушкой Чарльза стала погремушка из слоновой кости, подаренная его бабушкой, получившей ее в подарок от кого-то из родственников по материнской линии. Само собой разумеется, что юный принц Уильям грыз своими режущимися зубками все ту же погремушку. Точно так же само собой разумеется, что одежда юных принцев служит потом следующему поколению Их Высочеств, ведь она никогда не изнашивается (правда, она отменного качества и слуги с тщанием заботятся о ней, а «королевский стиль» столь традиционен, что эта одежда никогда не выходит из моды).
Виндзоры никогда ничего никому не дают. Даже писчая бумага для писем с королевским вензелем выдается очень бережливо. Если на скатерти или на салфетке появляются признаки изношенности, то белошвейка должна все починить. Представители королевского семейства не выбрасывают ничего из того, что может быть починено и вновь пущено в ход, ибо все принцы любят говорить: «Вот это принадлежало еще бабушке…», «А вот это досталось мне от прабабушки», — не упуская из виду, что покупать им этот предмет не понадобится.
Когда Виндзоры что-то покупают, то кое-кто из них систематически пытается получить скидку и поставщики Короны частенько подвергаются суровым испытаниям. Неужели Ее Величество и в самом деле просто скряга? В Англии репутация королевы как покупательницы здорово подпорчена. «Она ненавидит тратить деньги на свои туалеты и не колеблясь требует уступок и скидок, а иногда и возврата части уплаченной суммы», — заявил однажды Гарди Эймиз, один из стилистов королевы. В Букингемском дворце Елизавета хранит свой гардероб за последние двадцать пять лет. Вот что пахнет нафталином, так пахнет… Быть может, королева подумывала о том, что ее нарядами воспользуется Маргарет? Четырежды принцесса появлялась на людях в платьях, столь похожих на платья сестры, что ошибиться было просто невозможно. Тщательное изучение через лупу кроя и деталей этих туалетов могло бы подтвердить обоснованность этих коварных утверждений, столь британских по духу.
Два раза в месяц черный «роллс-ройс» мягко останавливается на Стренде (встречается написание «Странд». — Ю. Р.) в Лондоне; полицейские, обязанные поддерживать порядок и обеспечивать движение потоков машин, отдают честь, но держатся поодаль. Они знают, что это машина английской королевы. Одетая в строгий деловой костюм, королева быстро проходит по тротуару и попадает в анфиладу частных контор, где в одной из них пятеро мужчин в черных пиджаках и брюках в тонкую полоску ждут ее, стоя навытяжку. Во время переговоров дверь помещения остается закрытой и запертой на ключ, все телефонные провода как будто перерезаны и в течение трех-четырех часов там в условиях полной секретности и абсолютной безопасности протекает беседа. Чрезвычайные меры безопасности и секретности, предпринимаемые банкирами для сохранения в тайне представляемых королеве сведений о состоянии счетов и сумм, на них числящихся, вполне понятны, ведь королева является владелицей одного из самых крупных состояний в мире…
Однако следует заметить, что королева Елизавета II значительно «сдала свои позиции» в классификации, или в таблице, публикуемой в «Санди тайме», в которой приводятся фамилии пятисот обладателей самых крупных состояний в Англии. Все дело в том, что имя королевы больше не значится в первой десятке! Она всего лишь девятнадцатая! Но это «падение», или «понижение статуса», как пишет «Санди тайме», объясняется прежде всего применением «более точного и четкого понятия такого критерия, как состояние». Британский еженедельник принял решение больше не включать коллекцию произведений искусства в личное состояние королевы по настоятельной просьбе Букингемского дворца, потому что эта коллекция — национальное достояние. Несмотря на изменение критерия, доходы от владений Короны увеличились на пять процентов (в денежном выражении это составило 214 миллионов евро), что следует из слов Дэниса Гендерсона, осуществляющего управление этим имуществом.
