Беречь речь. Забытая история русских слов и выражений - Дроздова Олеся (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
А поскольку «окорок» считается общеславянским словом, то и «корточки» с «карачками» и «закукрами» мы можем смело считать нашим «изобретением», так или иначе связанным с ногами. Но откуда все эти слова?
В. М. Мокиенко в книге «Образы русской речи» предполагает, что когда-то общий корень перечисленных слов обозначал в целом ноги животного.
Потом «братья» разделились, и «карачки» с «корточками» стали относиться к задней части ног, а «кукорки» (они же «закукры») — к верхней части спины.
Почему «что написано пером, не вырубить топором»
Насчет происхождения пословицы есть две версии. Первая склоняется к почтительному отношению к официальным документам на Руси. Когда князь издавал приказ, то ему следовало беспрекословно подчиняться. Изменить введенный документ было неподвластно никому, даже варварские действия с бумагой не помогут.
Вторая версия еще интереснее: про книги и первые тетради. В старину вместо бумаги использовали дощечки, бересту и пергамент. Последний относился к элитным материалам для письма. Пергамент делали из кожи домашнего скота, обрабатывали и высушивали. По нему очень удобно было писать чернилами, которые тут же впитывались в бумагу.
Тетради из пергамента были многоразовыми. Закончилось место — стираешь ножом верхний слой и начинай сначала. Но вот очертания букв из предыдущих слоев все равно оставались, очистить кожу на 100 % невозможно. Чернила на Руси были что надо! Поэтому хоть ножом очищай, хоть топором — написанное не уберешь. Так и появилась пословица «Что написано пером, не вырубить топором».
Что такое «дубина стоеросовая»
«Дубина стоеросовая» — так говорят о человеке, который не отличается умом и сообразительностью. И если слово «дубина» понятно всем, то прилагательное «стоеросовый» остается загадкой.
Первая версия происхождения прилагательного предложена В. И. Далем. Он пишет, что «стоеросовый» образовано от «стоерос», то есть «стоя» + «расти» = «растущее стойком». Но это как-то противоречит привычному словообразованию. Почему тогда «стоеросовый», а не «стоярослый», «стоярастущий», «стояросший»?
По другой версии слово сложено из «сто» + «ерос» + «овый». Тут «сто» — числительное, а «ерос» — производное от «ерох», «ероховатый», «шероховатый» — «сучковатый». То есть дубина у нас не гладкая, а с сучками, причем их сто штук. Необработанная древесина, получается.
Есть и третья версия, что слово «стоеросовый» произошло от греческого σταυρός — «ставрос», что значит «кол, крест». Этим словом могли обозначать изделия из древесины, к которым дубина тоже относится. Удивительно, но к консенсусу в выборе теории филологи не пришли до сих пор.
Почему «НОСок», если его носят на ноге, а не на носу?
Нос человека, носик чайника, нос корабля, мыс материка и другие «носатые» происходят от одного и того же «носа». А точнее — от праславянского слова, которое в древнерусском языке превратилось в носъ.
И у обуви, которую мы носим на ногах, тоже есть свой нос. Носок сапога, носок ботинка, носок кроссовки. В некоторых диалектах можно в том же значении встретить «мысок».
Носки как часть одежды появились не сразу (в том виде, как мы их представляем сейчас). В России и других странах их долгое время заменяли чулки — одежда для нижней части ноги, которая крепилась завязками или резинкой выше колена.
Но надевать чулки под длинные брюки было неудобно, поэтому их постепенно заменили носки. Этот элемент одежды закрывал только ту часть ноги, которая была в носке обуви.
И в XIV–XVI веках у нового предмета гардероба появляется название «носок», которое происходит от «носка» в значении «передний конец обуви или чулка».
А поскольку носок обуви имеет общего предка с носом как частью тела, то правописание их обретенного «брата» можно смело проверять словом «нос».
Запутанная история слова «охламон»
Кто такой охламон? Это слово имеет отметку «разговорно-сниженное» и два значения: «неопрятный, небрежно одетый человек» и «лентяй, бездельник».
Никакой определённости. Как, собственно, не было ее долгое время и в вопросе написания слова. В разных литературных произведениях можно встретить «охламона», «охломона» и даже «ахламона».
А. В. Зеленин в книге «Из истории слов и выражений» объясняет этот конфуз туманной историей появления слова и долгим отсутствием закрепленной нормы.
Вот и делали писатели с «охламоном» все, что хотели. «Ахламон» и «охломон» — последствия диалектного «аканья» и «оканья», а «охламон» наводит на мысли о хламе.
Отсюда и одно из значений: оборванец, мол, в хлам одет (что отмечено в картотеке РАН в отношении 1922 года).
Скорее всего, слово как раз тогда и появилось в русском языке — на рубеже XIX и XX веков. А вот в словаре «охламона» зафиксировали лишь в 1972 году: С. И. Ожегов определил его как «болвана и бездельника».
«Охламон» и советская власть
Но есть у «охламона» и другая версия происхождения, греческая.
Из-за частого употребления в 20–30-е годы варианта «охломон» хочется связать его с «охлократией» — властью толпы, народа, или, как говорили представители высшего сословия, черни.
«Взятие власти пролетариатом в нашей стране вызвало в свое время неистовство врагов. Но „чумазые“, „чернь“, „охлос“ […] наголову разбили врага, научившись воевать». Н. Бухарин. Известия ЦИК, 1 мая, 1933 год.
Знакомое слово, да? И обратите внимание на год. Тогда слово «охлос» использовали довольно часто, что подтверждают разные печатные источники.
И если «охлос» — это сообщество, то его представитель, стало быть, «охлосина» или «охломон» (по аналогии с «боцманом», «спортсменом», «мичманом» и т. д.).
Возможно, это слово появилось в интеллигентской среде для обозначения необразованных выходцев из народа, вставших у власти после 1917 года.
«Охломоны — словечко-то какое придумано особенное! — бывшие красноармейцы, рабочие, есть среди них и крестьяне».
«Волга впадает в Каспийское море», Б. А. Пильняк
Со временем «охламон» из слова с негативной социальной окраской превратился в бранное слово без привязки к социальному статусу. История его появления забылась, а созвучие с «хламом» осталось. Поэтому и стали писать «охламон»: смыслу это никак не противоречит.
Почему говорят «вешать лапшу на уши»
При фразе «вешать лапшу на уши» перед глазами возникает картинка, как собеседник одной рукой держит тарелку с длинными спагетти, а другой — методично развешивает содержимое сначала на левое ухо, потом на правое.
Значение фразеологизма известно всем: так говорят, когда кого-то ловко обманывают, обводят вокруг пальца или просто нагло врут. Понятно, что выражение относится к жаргону, но откуда оно взялось? Версий оказалось много.
«Облапошить» — чье это слово? Наше или французское?
Итак, первая версия связывает выражение «вешать лапшу» с похожим по смыслу глаголом «облапошить». Возможно, что из-за фонетической схожести со временем это слово «породило» необычную фразу и превратило «лапу» в «лапшу».
При этом само слово «облапошить» иногда считают «родственником» французского la poche — «карман». Будто бы слово возникло в воровской среде, где означало противозаконные действия с карманами наивных людей. Но в этимологических словарях я подтверждения этому не нашла.
Зато в «Толковом словаре» В. И. Даля есть глагол «облапошивать», что в некоторых диалектах значит как раз «обмануть, надуть». И еще в нем зафиксировано слово «облапоха» со смешным синонимом «облапошка» — плут, мошенник.
