История Византийской империи. Том 2 - Васильев Александр Александрович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
Потеряв положение, состояние и дом при перевороте, низложившем Андроника II, Феодор попал в заточение. Тяжело заболев, он получил возможность окончить свои дни в константинопольском монастыре Хора (теперь мечеть Кахриэ-джами), который он, ввиду ветхости зданий монастыря, заново отстроил и украсил мозаиками. Еще и теперь, среди других великолепных сохранившихся мозаик в современной мечети Кахриэ-джами, можно видеть над главными дверьми, ведущими из второго притвора в храм, мозаику, представляющую Христа на троне, и у его ног коленопреклоненную фигуру Феодора Метохита в пышном платье высших византийских должностных лиц, подносящего Христу небольшую модель византийской церкви; имя Феодора Метохита читается на мозаике. Он скончался там в 1332 году.
К его ученикам принадлежит знаменитый византийский ученый Никифор Григора. В своих сочинениях он весьма обстоятельно и с энтузиазмом передал образ своего учителя. Его многочисленные и разнообразные, далеко не все изданные и малоизученные произведения, будет ли то собрание философских и исторических этюдов, или риторические и астрономические сочинения, или многочисленные стихотворения и письма к различным выдающимся современникам, позволяют видеть в Феодоре Метохите, наряду с Никифором Григорой и Димитрием Кидонисом, одного из самых блестящих византийских гуманистов XIV века. Новейший исследователь пишет о трудах Метохита как об удивительных и разнообразных и считает его «возможно, крупнейшим писателем XIV века и одним из крупнейших писателей византийской литературы». Его философские занятия позволяют некоторым ученым, например, К. Сафе, а за ним Ф. И. Успенскому, видеть в Метохите предшественника и подготовителя византийского платонизма XV века вообще и Гемиста Плифона в частности.
Из его сочинений больше всего известны «Комментарии и моральные суждения», обычно называемые «Смесь» (Miscellanea philosophica et historica). Это своего рода «неоценимая кладезь идей Метохита», которая дает читателю возможность восхититься его широкой и глубокой эрудицией. Метохит цитирует и, по всей вероятности, на деле прочитал свыше семисот греческих авторов. Его основным источником и любимым автором был Синезий. В его сочинениях рассеяно много важных исторических сведений не только по истории Византии, но и соседних народов. В качестве примера можно назвать детальный рассказ о его посольстве к сербскому царю в 1298 году для переговоров о браке одной из дочерей Андроника II.
Метохит написал двадцать поэм, из которых опубликованы две. Первая содержит 1355 строк и является длинным описанием его собственной жизни и монастыря Хоры. Вторая поэма также является описанием этого монастыря. Остальные восемнадцать поэм, хотя и не опубликованы, но анализировались в литературе. Они содержат большое количество информации о жизни автора и исторических событиях его времени. В девятнадцатой поэме Метохит давал детальное описание богатства, комфорта и удобства своего дворца, потерянного им во время восстания 1328 года. Поэмы его написаны изысканным стилем, который не всегда легко понимать. Однако это особенность не его одного, а многих византийских авторов, как поэтов, так и прозаиков, писавших в стиле, не отличавшемся ясностью и нуждающемся в комментариях. Тем большую ценность, с этой точки зрения, имеет тонкость его стиля.
Метохит оставил также некоторое количество писем. Из них в наши дни существует четыре. Большой ценности они не имеют. По всей видимости, остальные его письма были уничтожены недругами. Роль Метохита, благодаря мозаикам Хоры, велика также и в искусстве. В этом отношении он не ошибся, выражая надежду, что его деятельность в области искусства обеспечит за ним «до скончания века славную память у потомства».
Без всякого сомнения, одной из важнейших проблем в исследовании «возрождения Палеологов» является творчество в целом Феодора Метохита. Многое еще, однако, необходимо сделать. Его величие как человека и его значение в истории культуры XIV века только еще начинает осознаваться. Его сочинения должны быть полностью опубликованы и изучены и только тогда можно будет адекватно оценить великого человека в великой культурной эпохе.
Среди филологов времени Андроника II можно упомянуть Фому Магистра, вышедшего из литературного кружка Мосхопула, Метохита и Григоры, автора ряда схолий к древним писателям, речей и писем, литературное наследие которого заслуживает того, чтобы быть лучше известным. Другим филологом того же времени был Димитрий Триклиний, выдающийся критик текста, способный встать рядом, по словам Крумбахера, с некоторыми современными издателями. Для своего времени он был прекрасным знатоком древних авторов, например, Пиндара, Эсхила, Софокла, Еврипида, Аристофана, Феокрита.
Ко времени Палеологов принадлежит последний крупный юридический памятник, имеющий жизненное значение до настоящего времени: это — большая юридическая компиляция фессалоникийского юриста и судьи XIV века Константина Арменопуло, известная под названием «Шестикнижия» (?????????), ?ак как делится на шесть книг, или «Ручной книги законов» (????????? ?????). ?тот сборник содержит гражданское и уголовное право с некоторыми приложениями, вроде, например, известного «Земледельческого закона». Автор пользовался предшествующими законодательными памятниками, особенно Прохироном, и еще одним сборником X века, а также Эклогой, Эпанагогой и некоторыми другими. В недавнее время в вопросе об источниках «Шестикнижия» было обращено внимание на одну очень важную, еще не разъясненную сторону. Оказалось, что Арменопуло пользовался некоторыми источниками в очень древних редакциях, еще без прибавлений и изменений, сделанных законодательной комиссией Юстиниана. Другими словами, «Шестикнижие» представляет собой драгоценное подспорье, еще до сих пор с этой точки зрения не разобранное и не оцененное, для критических исследований об источниках Юстинианова права, о первоначальном содержании измененных текстов и о следах так называемого классического римского права в юридических памятниках Византии.
После 1453 года «Шестикнижие» Арменопуло распространилось на Западе, и гуманисты отнеслись со вниманием и уважением к этому юридическому памятнику павшей Византии. Сборник Арменопуло сохранял еще до времени последней войны значение правового источника или судебного руководства в современном греческом государстве и в Бесарабии.
Несколько медицинских трактатов, написанных не без арабского влияния, принадлежат времени Палеологов. Одно медицинское руководство конца XIII века имело большое влияние на западную медицину и употреблялось на медицинском факультете Парижа вплоть до XVII века. Полное отсутствие оригинальности и самостоятельности византийской медицины подчеркивалось неоднократно. Французский исследователь медицины, особенно интересовавшийся византийским временем, писал: «Если бы кто-то захотел обратиться к оригинальным сочинениям в области медицины, ему нечего было бы отметить, и страница, посвященная этому более чем тысячелетнему периоду, осталась бы незаполненной». Изучение математики и астрономии также процветало при Палеологах, и многие из вышеназванных культурных деятелей эпохи, имевших разносторонние интересы и представлявших собою своего рода энциклопедистов, посвящали часть своего времени и этим точным наукам, черпая материал из древних произведений Евклида, Птолемея и из персидских и арабских сочинений, большая часть которых, в свою очередь, основывалась на греческих образцах.
Поэзия при Палеологах представлена Мануилом Олоболом и Мануилом Филом. Поэзия Олобола обычно рассматривается как искусственная, неоригинальная, искавшая часто темы в сфере придворных интересов, поэтому слывшая неискренней и иногда до непозволительности льстивой и заискивающей. Недавние исследования, однако, показали, что это мнение ошибочно. Поэмы, это верно, описывают великолепие и блеск дворцовых церемоний, но не содержат личной лести или заискивания перед императором. Олобол был также автором энкомия в честь императора Михаила VIII. Мануил Фил, всю жизнь проведший в страшной нужде, вынужденный тратить свое литературное дарование на добывание хлеба насущного и не останавливавшийся для этого ни перед каким видом унижения и лести, невольно вызывает ассоциацию с известным писателем XII века Феодором Продромом.
