Генералиссимус. Книга 1 - Карпов Владимир Васильевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Вот несколько абзацев, в которых Гальдер характеризует свои впечатления, следовательно, и то, что докладывалось Гитлеру на совещаниях в “Волчьем логове”:
Общая картина первого дня наступления представляется следующей. Наступление германских войск застало противника врасплох. Боевые порядки противника в тактическом отношении не были приспособлены к обороне. Его войска в пограничной полосе были разбросаны на обширной территории и привязаны к районам своего расквартирования. Охрана самой границы была в общем слабой.
Тактическая внезапность привела к тому, что сопротивление противника в пограничной зоне оказалось слабым и неорганизованным, в результате чего нам всюду легко удалось захватить мосты через водные преграды и прорвать пограничную полосу укреплений на всю глубину (укрепления полевого типа).
После первоначального “столбняка”, вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям. Без сомнения, на стороне противника имели место случаи тактического отхода, хотя и беспорядочного. Признаков же оперативного отхода нет и следа. Вполне вероятно, что возможность организации такого отхода была просто исключена. Ряд командных инстанций противника, как, например, в Белостоке (штаб 10-й армии), полностью не знал обстановки, поэтому на ряде участков фронта почти отсутствовало руководство действиями войск со стороны высших штабов.
Но даже независимо от этого, учитывая влияние “столбняка”, едва ли можно ожидать, что русское командование уже в течение первого дня боев смогло составить себе настолько ясную картину обстановки, чтобы оказаться в состоянии принять радикальное решение.
Представляется, что русское командование благодаря своей неповоротливости в ближайшее время вообще не в состоянии организовать оперативное противодействие нашему наступлению. Русские вынуждены принять бой в той группировке, в которой они находились к началу нашего наступления”.
Дальше Гальдер излагает положение по участкам групп армий — “Северной”, “Центр”, “Юг” и делает такое заключение: “Задачи групп армий остаются прежними. Нет никаких оснований для внесения каких-либо изменений в план операции. Главному командованию сухопутных войск не приходится даже отдавать каких-либо дополнительных распоряжений”.
Вот так — у нас хаос и неразбериха, а у нашего противника даже нет малейшей потребности вносить какие-либо коррективы. При всей обидности для нас такой оценки действий наших войск и командования, она объективно отражает то, что происходило на фронте и в штабах. Опровергать нечего, наоборот, хочу обратить внимание на точность формулировок и четкое изложение общей картины.
В записи за первый день войны есть у Гальдера и такие слова: “Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожило 850 самолетов противника...” Я привожу эту цитату как еще одно убедительное доказательство объективности дневника Гальдера, потому что по нашим данным в первый день гитлеровцы уничтожили 1200 самолетов, так что запись о 850 самолетах, как видим, даже преуменьшает число уничтоженных в действительности.
Любопытна запись Гальдера 23 июня, его рассуждения о том, что удары танковых групп лучше делать более концентрированными, направленными в одно место, чем обеспечивать массированность, и если Готт пойдет вперед, да еще будет отклоняться к северу, а Гудериан задержится и пойдет несколько южнее, то “эту опасность следует учитывать, тем более что именно русские впервые выдвинули идею массиро-вания подвижных соединений..,”
Мы еще будем говорить об этой идее, разработанной советскими военными стратегами.
Суммируя ход боевых действий к 24 июня, Гальдер записал: “Впрочем, я сомневаюсь в том, что командование противника действительно сохраняет в своих руках единое и планомерное руководство действиями войск. Гораздо вероятнее, что местные переброски наземных войск и авиации являются вынужденными и предприняты под влиянием продвижения наших войск, а не представляют собой организованного отхода с оперативными целями. О таком организованном отходе до сих пор как будто говорить не приходится”.
И опять, как ни горько признавать, но отметим острый глаз и четкость мышления Гальдера — его запись точно фиксирует состояние нашего командования.
24 июня, характеризуя боевые действия на различных участках, Гальдер сделал такую запись: “Наши войска заняли Вильнюс, Каунас и Кейдане. (Историческая справка:Наполеон взял Вильнюс и Каунас тоже 24 июня)”.
По ассоциации с этой аналогией я тоже вспомнил запись Дедема, одного из сподвижников Наполеона, о первом дне войны. Он пишет в своих мемуарах: “...Я приблизился к группе генералов, принадлежащих к главной квартире императора. Среди них царило мертвое молчание, походившее на мрачное отчаяние. Я позволил себе сказать какую-то шутку, но генерал Коленкур... сказал мне: “Здесь не смеются, это великий день”. Вместе с тем он указал рукой на правый берег, как бы желая прибавить: “Там наша могила”.
После поражения в войне многие гитлеровские генералы признавались, что у них было такое же предчувствие. Один даже записал в день начала вторжения: “Это начало нашей гибели”. Но все они были так ошеломлены и опьянены легкими и неожиданными победами над Польшей, Францией и другими странами, что гипноз удачливости фюрера лишил их разума, и они шагнули в тот день, как и французы в 1812 году, не в Россию, а в пропасть.
Пропагандистская система Геббельса работала на полную мощь, война была объявлена не только “крестовым походом против большевизма”, но и “Всеевропейской освободительной войной” — в этом виделась надежда снискать симпатии к немецкому нападению на Советский Союз и замаскировать истинные завоевательские планы Германии. В своем кругу Гитлер по этому поводу откровенно сказал: “Общеевропейскую войну за свободу не следует понимать так, будто Германия ведет войну для Европы. Выгоду из этой войны должны извлечь только немцы”.
Далее Гальдер записал о том, что кольцо окружения восточнее Белостока вот-вот замкнется, а также замыкается кольцо, которое создают танковые группы Готта и Гудериана восточнее Минска. Не ускользнуло из поля зрения Гальдера и такое: “Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с лотами, не желая сдаваться в плен”.
Подводя итоги за 24 июня, Гальдер делает подробные записи об успешных действиях на всех фронтах и опять особо отмечает действия частей: “На фронте группы армий “Юг” сражение еще не достигло своей наивысшей точки. Оно продлится еще несколько дней. Танковая группа Клейста после упорного боя заняла Дубно. Танковое сражение западнее Луцка все еще продолжается”.
Как видим, энергичные действия Жукова и Кирпоноса по организации контрудара, даже теми небольшими силами, которые они могли использовать, имели успех. И как итоговую оценку, или точнее, как признание умелого руководства в такой сложнейшей и невыгодной для нас обстановке приведу еще одну запись Гальдера — за 26 июня:
“Группа армий “Юг” медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий “Юг”, отмечается твердое и энергичное руководство. Противник все время подтягивает из глубины новые свежие силы против нашего танкового клина”.
Вот эти слова, мне кажется, объективно и достойно оценивают результативные действия и Жукова, и Кирпоноса с его штабом, потому что приведенная выше цитата распространяется не только на действия под Дубно и Луцком, где был Жуков, но гораздо шире, так как говорится в ней и о подтягивании резервов, и о более широких боевых действиях.
Гальдер как начальник генерального штаба мыслил и записывал, конечно, крупномасштабно, некоторых деталей он или не знал, или не считал нужным их фиксировать. А вот что пишет, находившийся ближе к боевым действиям генерал Готт, командующий одной из немецких танковых групп: “Тяжелее всех пришлось группе армий “Юг”. Войска противника, оборонявшиеся перед соединениями северного крыла, были отброшены от границы, но они быстро оправились от неожиданного удара и контратаками своих резервов и располагавшихся в глубине танковых частей остановили продвижение немецких войск. Оперативный прорыв 1-й танковой группы, приданной 6-й армии, до 28 июня достигнут не был. Большим препятствием на пути наступления немецких частей были мощные контрудары противника”.
