Генералиссимус. Книга 1 - Карпов Владимир Васильевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Мне кажется, воспринимать их измышления следует, как и всякую грязную клевету, с брезгливым презрением.
* * *
В первый день войны Православная Церковь позвала и благословила народ на борьбу с захватчиками.
ОБРАЩЕНИЕ МИТРОПОЛИТА МОСКОВСКОГО И КОЛОМЕНСКОГО, ГЛАВЫ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В РОССИИ СЕРГИЯ К “ПАСТЫРЯМ И ПАСОМЫМ ХРИСТОВОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ”
22 июня 1941 г.
В последние годы мы, жители России, утешали себя надеждой, что военный пожар, охвативший едва не весь мир, не коснется нашей страны. Но фашизм, признающий законом только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями чести и морали, оказался и на этот раз верным себе. Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству.
Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божею помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге пред родиной и верой и выходили победителями.
Не посрамим же их славного имени и мы — православные, родные им и по плоти, и по вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может. Тут есть дело рабочим, крестьянам, ученым, женщинам и мужчинам, юношам и старикам. Всякий может и должен внести в общий подвиг свою долю труда, заботы и искусства.
Вспомним святых вождей русского народа, например Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и родину. Да и не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов, безвестные имена которых русский народ увековечил в своей славной легенде о богатырях Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче, разбивших наголову Соловья-разбойника.
Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг.
Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. Положим же души своя вместе с нашей паствой. Путем самоотвержения шли неисчислимые тысячи наших православных воинов, полагавших жизнь свою за родину и веру во все времена нашествий врагов на нашу родину. Они умирали, не думая о славе, они думали только о том, что родине нужна жертва с их стороны, и смиренно жертвовали всем и самой жизнью своей.
Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины.
Господь нам дарует победу.
Патриарший местоблюстительсмиренный Сергий, митрополит Московский и Коломенский
Первые дни
Запустив огромную машину войны и убедившись, что танковые армады и полевые войска, следующие за ними, начали перемалывать все на своем пути, верховное командование Германии во главе с Гитлером переехало из Берлина в новую ставку. Эта ставка была построена специально для руководства операциями против Советского Союза. Она находилась в Восточной Пруссии, недалеко от города Растенбург, рядом с системой Мазурских озер. Гитлеровское командование стремилось к тому, чтобы находиться вне воздействия английской авиации, которая в эти дни интенсивно бомбила города Германии. Строительство ставки началось еще в 1940 году. Был выбран огромный лесной массив, в котором проложили дороги, построили служебные и жилые помещения, подземный мощный узел связи, неуязвимый для бомбардировки с воздуха. Во время строительства к этому лесному массиву никто из жителей не рисковал подходить, потому что понимали — там строится какой-то военный объект, но какой именно, никто не знал. Да и жили вокруг, в своих имениях помещики, бюргеры, люди дисциплинированные, осторожные и приученные не совать нос не в свое дело.
В ставке было несколько зон. Все эти зоны обнесли общим проволочным заграждением и минными полями. В ставку можно было проехать только по определенным дорогам, пройдя проверку на нескольких контрольных пунктах. В лес была проведена и железнодорожная ветка, по которой приходили поезда специального назначения. Это были небольшие эшелоны с персональными салон-вагонами или же служебными вагонами тоже специального назначения.
В северной части лесного массива, неподалеку от штаба верховного командования, находилась небольшая, но самая главная, самая секретная личная зона Гитлера. В ней, кроме Гитлера, жили только наиболее приближенные государственные деятели — Геринг, Гиммлер. Из военных тут жили лишь Кейтель и Йодль. Бетонный бункер Гитлера имел стены шестиметровой толщины. На поверхности были построены длинные помещения с залами для совещаний, небольшое казино, и здесь же находился узел связи.
Вся эта зона, и особенно личная зона Гитлера, охранялась отборнейшими эсэсовцами лейбштандарта — батальона личной охраны фюрера. Командир этого батальона был и комендантом лагеря, он руководил всей системой контрольно-пропускных пунктов и целой системой постов, которые выставлялись днем и ночью во многих местах.
Под густыми кронами деревьев дома, покрашенные в серо-зеленый цвет немецких мундиров, выглядели в этой тихой, отгороженной от всего мира зоне довольно мрачно. Сам Гитлер назвал это место “Волчьим логовом” — “Вольфшанце”. Наверное, никто другой не посмел бы так назвать сердце руководства войной, но поскольку такое наименование дал сам фюрер и оно действительно соответствовало и внешнему виду и своему назначению, то название привилось и осталось за этим местом навсегда.
Надо сказать, что в течение всей войны никто (за исключением очень немногих лиц, работа которых была связана с верховным командованием) не знал о существовании “Волчьего логова”. Немцы умели хранить тайну. В течение всей войны немецкие и народ, и армия, и все учреждения были убеждены, что Гитлер и верховное военное командование руководят войной, находясь в столице, в Берлине, или неподалеку от него в Цоссене, где действительно располагались управления генерального штаба сухопутных войск. В “Волчьем логове” находились только самое высшее руководство и те, кто был необходим для повседневной работы.
Прибыв в новую ставку, Гитлер заслушал доклад Кейтеля об обстановке на Западном фронте, в северной Африке, на Балканах и в районах Средиземного моря. Затем ему было доложено о ходе боевых действий против Советского Союза. Вечером того же дня Гитлеру были доложены все изменения, происшедшие в течение дня, поговорили о возможных перспективах на следующие сутки. Такой распорядок (утренний и вечерний доклад), установленный с первого дня, не менялся в течение всей войны, исполнялся с немецкой педантичностью. Узел связи работал четко, руководство располагало полными и точными сведениями, они поступали со всех фронтов, из всех районов боевых действий Европы, Африки и Азии.
Что же докладывали Гитлеру представители высшего военного руководства на второй день войны? Мы можем точно установить это по дневнику начальника генерального штаба сухопутных войск генерала Гальдера.
Хочу сказать читателям о том, что Гальдер вел дневник, занося туда только самые важные события минувшего дня, очень коротко, конспективно, но все же с четкостью и пунктуальностью генштабиста высокого класса. Этот дневник можно принимать за достоверный документ, потому что Гальдер не собирался его публиковать. А если и думал когда-либо писать мемуары и воспоминания, то он бы использовал этот дневник только как материалы. Поэтому все записанное было его личным реальным мнением и не имеет, на мой взгляд, каких-либо пропагандистских или конъюнктурных наслоений. Разумеется, в дневнике есть переоценка или недооценка каких-то эпизодов войны и действий сторон, это естественно для любого человека в соответствии с его взглядами и убеждениями, но, повторяю, записи в дневнике Гальдера вполне искренни и достоверны. Я буду часто ссылаться на них.
