Мистика московских кладбищ - Рябинин Юрий Валерьевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Альберт Александрович Гендельштейн (1907–1981), режиссер-кинодокументалист, сценарист и кинооператор, — он первым в апреле 1945-го заснял горящий рейхстаг.
Владимир Сергеевич Семенихин (1918–1990), ученый в области автоматики и телемеханики, академик АН СССР. НИИ автоматической аппаратуры, который он много лет возглавлял, теперь носит его имя.
Крупный писатель-фантаст Еремей Иудович Парнов (1935–2009), автор романов: «Ларец Марии Медичи», «Третий глаз Шивы», «Пылающие скалы» и других.
В глубине старой территории есть целая аллея, на которой похоронены знаменитые спортсмены: футболисты, кумиры болельщиков 1930–40 годов, Петр Тимофеевич Дементьев (Пека Дементьев, как любовно называли его поклонники; 1913–1998) и Алексей Гринин (1919–1988); хоккеисты — Николай Сологубов (1924–1988), Иван Трегубов (1930–1992), Дмитрий Уколов (1929–1992), Сергей Капустин (1953–1995).
В 1960-е годы Востряковскому кладбищу была передана значительная территория, расположенная к северу от Боровского шоссе. В плане эта новая территория представляет собой почти равносторонний треугольник.
В последние годы именно в этой части кладбища были похоронены многие выдающиеся люди.
Несомненно, если могила Мессинга самая знаменитая на старой востряковской территории, то на новой таковая — могила академика Андрея Дмитриевича Сахарова (1921–1989). Крупнейший физик, А. Д. Сахаров был одним из создателей советского термоядерного оружия — водородной бомбы. Это выдающееся достижение превратило Советский Союз в непобедимую в военном отношении державу. Тогда даже появилась такая шутка: если мы погибнем, то только со всем миром.
Но почему же трижды Герой Социалистического Труда оказался похороненным не на Новодевичьем? На Востряковском был родовой участок его жены, и последняя распорядилась похоронить титулованного мужа именно здесь.
Ровно по той же причине, что и Леонид Мартынов, на Востряковском кладбище оказался известный поэт Павел Григорьевич Антокольский (1896–1978). Он похоронил здесь жену, актрису театра им. Вахтангова Зою Константиновну Бажанову (1902–1968). И завещал положить в свое время рядом с ней и его самого.
Еще один очень значительный поэт, покоящийся на Востряковском — Анатолий Константинович Передреев (1934–1987). По всей видимости, у него не осталось никого из близких. Потому что могила талантливейшего поэта крайне запущена.
Янина Болеславовна Жеймо (1909–1987) прославилась ролью Золушки в одноименном художественном фильме. Никаких других заметных ролей у нее не было. Но Янине Жеймо и одной Золушки хватило, чтобы стать любимицей нескольких поколений.
Самые выдающиеся достижения отечественного футбола связаны с именем тренера Гавриила Дмитриевича Качалина (1911–1995). Именно под его руководством наша сборная выиграла Олимпийские игры в 1956 году и стала чемпионом Европы в 1960-м. Когда Качалина отстранили от руководства сборной, он возглавил тбилисское «Динамо» и, на удивление всего спортивного мира, привел эту команду, никогда не почитавшуюся фаворитом, к первому месту в чемпионате СССР. Где наши современные Качалины?..
На новой территории еще похоронены: историк, специалист по российскому революционному движению Исаак Израилевич Минц (1896–1991); бывший первый секретарь Краснодарского крайкома Сергей Федорович Медунов (1915–1999); укротитель львов, народный артист России Иван Федотович Рубан (1913–2004).
Мы с Алексеем Николаевичем Алякринским бродили по кладбищу полдня, но едва ли осмотрели и сотую его часть, — так, лишь самые знаменитые могилы, и то только те, что нашли. Не всякий город сравнится по территории с Востряковским кладбищем. А уж городов, превосходящих его по численности населения, в России отыщется совсем немного.
Доковыляв кое-как до кладбищенской конторы, мы без сил рухнули на скамейку. Меня все не оставляла безответная мысль: в чем же своеобразие Востряковского кладбища? Что в нем особенного, отличающего его от прочих московских погостов? Ведь у каждого кладбища есть собственное лицо, нечто свое едва различимое неповторимое.
Пока я размышлял таким образом, мне на колени забрался кот. Вспрыгнул так уверенно, будто мы с ним были старыми добрыми знакомыми. Он сразу заурчал, стал тереться щеками об мои руки, да подставлять голову, чтобы его погладили.
К конторе лихо подкатил на «мерседесе» заведующий кладбища. На нас он почему-то задержал взгляд. Мне показалось, я понял, что увидел заведующий. Он увидел знакомую картину, какую наблюдал, наверное, множество раз: сидят напротив его конторы праздные посетители и, непременной, кот на коленях у одного из них. Так вот, может быть, в чем своеобразие Востряковского кладбища, — белка-то нас не случайно встречала на главной аллее; а сколько видов птиц мы здесь перевидали, пока бродили, — не счесть. Прямо-таки, заповедник, национальный парк со своими четвероногими и крылатыми обитателями — неожиданно богатым для кладбища животным миром.
Кот совсем было надумал устраиваться спать у меня на коленях. Но мы уже собрались уходить и пришлось его согнать. Он, кажется, нисколько не обиделся, — уверенно направился к другим посетителям и стал тереться и ластиться у них в ногах.
ВСЁ НЕ ПО-РУССКИ
Memento mori
В Москве в разное время существовало несколько кладбищ для иноверцев латинского и лютеранского исповеданий, — выходцев из Европы, поступивших в русскую службу или промышлявших в России производственным или торговым делом. Такое кладбище было когда-то в Марьиной роще. Там хоронили московских иноверцев в XVII–XVIII вв. Последние беспризорные надгробия лежали там еще в начале XX столетия. Еще более раннее (XVI века) «немецкое» кладбище находилось в Замоскворечье, за Серпуховскими воротами. Теперь на его месте расположена Морозовская детская больница.
В Лефортове иноверческое кладбище появилось отнюдь не случайно. Яуза начинает активно обживаться при Иоанне Грозном. Причем уже тогда эта часть приобретает характер «гетто», то есть специально выделенного квартала, население которого по тем или иным соображениям не должно смешиваться с основным населением города. И первыми иностранцами Немецкой слободы, как называли Лефортово при Грозном, были пленные, взятые русскими на Ливонской войне. Там же Грозный и Годунов стали расселять всяких иноземных мастеровых, которых приглашали в Россию на государеву службу. Делалось это совершенно в соответствии с политикой и моралью тех лет — с целью оградить русских людей от иноверцев и не допустить проникновения «латинской» или «жидовской» ере-
си в православную среду. В 1675 году один из европейских послов, бывший при московском дворе, писал о слободе на Яузе: «Вне столицы, в получасе пути лежит немецкий город, большой и людный…»
Первый лютеранский храм появился на Яузе в 1576 году. Но просуществовал недолго, — вскоре по прихоти Грозного он был вместе со всей слободой разорен и уничтожен. Еще один московский протестантский храм находился в первой половине XVII века в районе Садово-Черногрязской, где жило тогда много выходцев из Европы. Но впоследствии, когда возрождалась Немецкая слобода на Яузе, он был перенесен туда. Причиною этому послужил курьезный случай. Однажды мимо храма проезжал царь Алексей Михайлович и, приняв его за православный, перекрестился на него. И чтобы впредь кирха не смущала православный люд, царь повелел перенести ее подальше с глаз. Всего в Новой Немецкой слободе существовало две лютеранские церкви, реформаторская и латинский храм, при которых, естественно, возникли и приходские кладбища.
