Земля в цвету - Сафонов Вадим (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗

Человек хозяином взглянул на карту земли от Карпат до Курильских островов, от ледяной области полюса до обожженных зноем степей Афганистана.

Мы считаем простым и естественным, что живем на земле с повышающимся плодородием. На какой же еще земле должен жить, строить, думать о своем завтра человек?

А между тем впервые, может быть, во всей истории дана миллионам эта уверенность. И то новое мироощущение, которое она принесла с собой, гораздо резче отличается от всех предыдущих, чем различались между собой мироощущения человека античности и средневековья, китайцев эпохи Конфуция и вылощенных воспитанников английских колледжей, охотников и земледельцев страны инков и современных янки.

Какое прежнее человеческое общество обладало нерушимым знанием, что наступающий день будет щедрее, что землю должно и можно улучшать безгранично?

Может быть, разве детям было даровано что-то от ощущения такого мира. А взрослые говорили с умиленной и грустной улыбкой: «золотое детство». И добавляли: «Вот погоди: станешь большим — сам узнаешь…» Словно жизнь заключала в себе мрачную к постыдную тайну, которую следовало подольше скрывать.

И ребенок до времени не знал ее. Он весело подбегал к двери, на ней прошлогодняя метка любящей рукой матери: как вырос! Жизнь — это рост, мир — это рост, где еще через год останется и сегодняшняя метка!

Но «настоящая жизнь» приходила скоро. Для миллионов детей — слишком скоро. Это была жизнь «падающих кривых». Она росла в землю. Пугливо и тревожно озиралась на прошлое. И когда люди создавали мифы, они повсюду сочиняли сказку про золотой век, будто бы когда-то существовавший и канувший безвозвратно. Присловьем стало и тысячу лет жило: «в доброе старое время…» Если и будет лучше, то бог весть когда, когда нас не будет, «через сто тысяч лет», как мечтали герои Чехова. В «век пара и электричества» уже наука стала облекать в цифры и формулы печальную философию «падающих кривых». Так, в конце прошлого столетия некоторые физики гробовыми голосами предрекали «тепловую смерть» вселенной. Это было возведено в особый принцип и связано со вторым началом термодинамики, с учением о возрастании энтропии — о рассеянии и обесценении энергии. Тимирязев был в числе тех, кто с самого начала доказывал вздорность подобных пророчеств. «Солнце потухнет», пугали в популярных книжках по астрономии. Газеты сообщали как сенсацию: «Через сто лет не станет нефти; через пятьсот — и угля». Были изобретены «теории пределов» — неисчислимое количество всяческих «абсолютных пределов» — для всех областей деятельности человеческой. «Убывающее плодородие почвы» провозглашено «законом»…

И вот скинута долой вся эта липкая паутина, застилавшая человеку глаза, омрачавшая вселенную.

Мы — граждане растущего мира.

Работа по изменению Земли, которая ведется в нашей стране, — эта работа уже достигла геологических, космических (употребляя выражение Тимирязева и Вернадского) масштабов. Ее не могли бы не заметить астрономы с Марса или Венеры (если там есть астрономы).

Они увидели бы перемену оттенка в ряде мест земного диска. Там в голые степи уже внедрился лес, больше полумиллиона гектаров лесных полос — непременная составная часть степного ландшафта будущего.

По великому плану, осуществляемому нашей страной, в 1949–1965 годы будет высажено 5 миллионов 709 тысяч гектаров новых лесных полос. Что значит эта цифра? Она равносильна тому, что в течение 15–16 лет будет создан исполинский бор шириной в сто километров и протянувшийся дальше, чем от Москвы до Курска.

Астрономы с планеты-соседки увидели бы стирание желтых пятен: зеленую черту новой Вахшской долины, новые моря, ярким бархатом помеченный путь каналов и повернутых рек.

Воздвигается исполинская Мингечаурская плотина, и жизнью расцветятся азербайджанские степи. Исчезает Голодная степь. Первый канал уже пересек Сальские степи. Три миллиона гектаров будут всего орошены там. Пробуждается Заволжье, и лентой от Сталинграда до устьев великой реки протянется преображенная Волго-Ахтубинская пойма, земля сказочного изобилия: уже говорят о Долине плодородия, новой «нильской долине», которая ляжет на карте Европы.

«Изумрудные пятна» полярного земледелия раскиданы по просторам Арктики: там был «гроб природы». А на крайнем юге нашей страны было другое мертвое пространство — желтое пятно Кара-Кумов и Кзыл-Кумов. «Республикой пустынь» называли Туркмению. Теперь мы читаем о великой битве с песком. Уже создан большой Ферганский канал. Недалеко от древнего Самарканда возникает Узбекское море. Большой Кара-Кумский канал бросит в самую огромную на свете песчаную пустыню воды Аму-Дарьи.

А вдоль тех каналов и арыков, что уже есть в Туркмении, на протяжении 3000 километров насаждаются полосы лесов.

Поля колосятся на «крыше мира», и, как в Хибинах, странно и своеобразно изменилась там природа растений: стебли овса и ячменя оказались сахарно-сладкими.

В то время как на юго-востоке уже сейчас пробуждаются к жизни сотни тысяч гектаров самой мертвой земли в мире, земли, умершей от жажды, на западе создается другая новая житница — на земле, захлестнутой водой. Там, в Полесье, миллионы гектаров — глушь, окна черной жижи, криво заросшие гривы, тучи комаров и мошкары в душных лесах, описанных Тургеневым, Куприным. Но эта земля-утопленница насыщена азотом; чего-чего, а уж засух она не ведает. И когда оживет она — будут на ней созревать урожаи изобильные, ровные…

Вместе с полесской проблемой решается и другая: правильного размещения лесов в Белоруссии. Там верховья многих рек днепровского бассейна. И если окружить их истоки необходимым лесным ландшафтом, исчезнут засухи на Украине.

В этом переустройстве страны не самое грандиозное, но одно из поразительнейших дел — снятие заклятия с Колхиды. Сюда, по греческому мифу, приезжали аргонавты за Золотым руном. Но не металлическим золотом славен этот край, а другим, бесценным — той благословенной рождающей силой, о которой говорят: прут воткни — зацветет. Только тяжелый туман окутывал край, лихорадочные испарения хлюпающей, чмокающей, повсюду сочащейся сырости. На мокрых островках ютились бедные хаты; и лягушки квакали на улицах Поти…

Как изменилось тут все! По сталинскому указанию вышли из власти виды тысячи гектаров. Сказочная плодоносящая сила теперь в руках человека. Эвкалипты выстроились вдоль белых стрелок дорог. Чудо-деревья — их рост можно почти разглядеть глазом. Их корни осушают почву: «деревья-насосы», говорят об эвкалиптах. А запах их, нежный и сильный, похожий на лимонный, стоящий вокруг них летучим облаком, гонит прочь комаров, разносчиков малярии.

Земли рождаются наново. Могучая промышленность удобрений дает полям миллионы тонн туков — азотных, фосфорных, калийных. Почвы на огромных пространствах торфуются, известкуются, гипсуются. Торф — тоже органический перегной, в нем много азота. Известью обрабатываются прежде всего кислые подзолистые почвы — она нейтрализует чрезмерную кислотность и улучшает структуру почвы. Гипс вносится в солонцы, и в Киргизии, например, на почвах, недавно еще бесплодных, удается после гипсования даже такая требовательная культура, как сахарная свекла.

В нашей стране доказано, что можно победить и то грозное и, как многие думали раньше и думают сейчас за рубежом, неотвратимое явление, которое называется эрозией земной поверхности. Да, можно преодолеть разрушение земли, справиться с оврагами, с уничтожением, выдуванием, размыванием верхнего покрова почв. А побеждать пришлось не одну «естественную» эрозию. Там, куда докатывались бои Великой Отечественной войны, в районах, куда вторгался враг, запустошенными лежали поля, в лом обращались изумительные сельскохозяйственные машины, исковеркан, истерзан, взрыт блиндажами, воронками от снарядов и бомб, засыпан мертвенной глиной подпочвы был пахотный слой. «Чтобы привести окрестности Сталинграда в состояние, годное для пахоты, необходимо убрать, перебросить 700 тысяч кубических метров земли. В Московской области война разрушила более десяти тысяч гектаров пашни…» [26]