Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - Синдаловский Наум Александрович (версия книг TXT) 📗
Между тем Сталин никогда не забывал напоминать своим приближенным, кто они есть на самом деле. Так было и с Жуковым. Еще в 1941 году, если верить фольклору, Сталин однажды напомнил строптивому маршалу, рискнувшему поспорить с Верховным главнокомандующим: «Мы даже без Ленина обошлись, а без Жукова тем более обойдемся». Но, похоже, в то время обойтись без него не мог. И терпеливо ждал своего часа.
Как известно, Парад Победы на Красной площади Сталин должен был принимать сам. Однако в последний момент передумал. То ли, как говорили некоторые «знающие» люди, боялся, что не справится с конем, на котором должен был явиться перед войсками, то ли еще по какой причине, но принимать парад он поручил Жукову. И случилось невероятное. Впервые Сталин ошибся в расчетах. После Парада Победы страна стала считать главным полководцем, победившим немецкий фашизм, не его, великого Сталина, а какого-то Жукова. В народе Георгия Константиновича прозвали «Маршалом Победы» и, благодаря провиденциальному совпадению имен того и другого, называли «Георгием Победоносцем», поставив маршала в один ряд со Святым Георгием, защитником и покровителем Москвы.
Всерьез беспокоило Сталина не только мистическое совпадение имени полководца с именем небесного покровителя Москвы. Видимо, Сталин хорошо усвоил уроки истории. Он знал, чем закончились победоносные Заграничные походы русской армии в 1812–1814 годах, познакомившейся с демократическими принципами устройства европейских государств, в свете которых крепостническая Россия безнадежно проигрывала. Вероятно, не раз по ночам ему мерещились призраки Сенатской площади морозного декабря 1825 года. В этом смысле ничем не отличались от героев Двенадцатого года и молодые генералы, разгромившие непобедимую армию Гитлера и вернувшиеся на Родину, полные надежд на серьезные изменения в политической и социальной жизни страны. Сталин боялся их.
Продуманная подготовка к политической акции против маршала Жукова началась практически сразу после окончания войны. Исподволь его стали называть «Советским Бонапартом». В рамках сценария, разработанного в кабинетах Лубянки, было арестовано 74 человека из ближайшего окружения полководца, которые в ведомстве Берии проходили как «бонапартисты». Из них должны были выбить показания против Жукова, чтобы затем его арестовать и обвинить в заговоре против советской власти. А пока Маршала Победы выслали из Москвы, поручив ему командование незначительным по размерам провинциальным Одесским военным округом.
Как известно, травля Жукова закончилась только со смертью Сталина в 1953 году, после чего ореол славы Маршала Победы с годами все более и более ярко освещал его полководческую биографию, а сам он начал занимать все более и более почетное место в истории Великой Отечественной войны.
Но вернемся к хронологической логике нашего очерка.
В 900-дневном противостоянии немцам под Ленинградом принимали участие несколько советских армий, некоторые из которых оставили свой след в ленинградском фольклоре. Нельзя сказать, что фольклор был всегда лестным или сочувственным. Бойцы Ленинградского фронта помнят, какая поговорка сложилась в 1941 году о 23-й армии под командованием генерал-лейтенанта М.Н. Герасимова. Никаких заметных боевых действий она не предпринимала. В народе ее сравнивали с нейтральными странами, единственными в Европе, кого не затронул опустошительный пожар мировой войны: «Есть три нейтральные армии: шведская, турецкая и 23-я советская».
Особо следует сказать о маршале Кулике. Если характеристики Ворошилова и Жукова в народном сознании отличались известной неоднозначностью, то о Кулике иных мнений, кроме как отрицательных, не было. Еще во время войны в Испании он получил прозвище Генерал Нет-нет. Находясь в Испании, Кулик сумел выучить всего одно испанское слово «нет» и применял его с завидным постоянством, кстати и некстати. По возвращении из Испании он был награжден орденом Героя Советского Союза, и ему было присвоено звание маршала. Однако подлинной военной карьеры Кулик сумел достичь исключительно благодаря тесным связям с начальником НКВД Берией. Кроме того, он считался любимцем Сталина. И если его понижали в званиях за крупные ошибки в руководстве, то вскоре вновь повышали, доверяя командование армиями на важнейших стратегических направлениях.
По мнению многих командующих армиями и фронтами, Кулик отличался «оперативной безграмотностью», «абсолютной воинской некомпетентностью» и даже «легкомысленностью в принятии важнейших решений». Может быть, именно благодаря этим качествам им был выбран стиль работы, который в среде его подчиненных назывался «тюрьма или медаль». Если ты угодил командующему – получай медаль, если нет – отправляйся в тюрьму «Бандитом из НКВД» называли Кулика в войсках. «Вас давно надо расстрелять» – было одним из самых привычных выражений Кулика в адрес подчиненных во время проводимых им штабных совещаний.
В сентябре 1941 года в районе Волхова была сформирована 54-я армия. В ее задачи входило ослабление напора немцев на Ленинград и избавление города от блокады. Командующим вновь созданной армии назначили Кулика. Всю осень 1941 и начало 1942 года среди ленинградцев упорно ходили слухи о скорой победе над фашистами. Особые надежды возлагали на армию под командованием Г.И. Кулика. Будто бы ему удалось взять гитлеровцев в кольцо и вот-вот они будут повергнуты в прах. Какое-то время в осажденном Ленинграде ее даже называли «армией-освободительницей». Однако не только победы над фашистской армией, но даже предполагаемого прорыва блокады не произошло. «Этот Кулик оказался уткой», – острили блокадники. А всю неудачную операцию по деблокированию Ленинграда свели к обидному анекдоту: «Кулик немцев жмет, немцы нас жмут. В конце концов, Кулик так на немцев нажмет, что они в панике ворвутся в Ленинград».
4
В отличие от военного, главное политическое руководство Ленинградом и Ленинградским фронтом за всю войну не менялось ни разу. С декабря 1934 года, сразу после убийства С.М. Кирова, первым секретарем Ленинградского обкома ВКП(б) стал видный партийный деятель и ближайший соратник Сталина Андрей Александрович Жданов. В тесном кругу верноподданных партийных выдвиженцев его подобострастно называли «Ленинградским вождем». Судя по всему, Жданов добросовестно расплачивался со своими холопами. В блокадном Ленинграде существовало несколько так называемых «генеральских магазинов». Один из них располагался в доме на углу Малой Морской улицы и Невского проспекта. Это был характерный для гражданской архитектуры конца XIX века пятиэтажный дом, построенный в 1898 году архитектором Л.Н. Бенуа. Магазин находился в его нижних угловых помещениях. Здесь отоваривали спецкарточки высшему офицерскому и генеральскому составу. О количестве и ассортименте предлагавшихся в них товаров можно было только догадываться.
Сохранилась легенда об английских моряках, которые в составе англо-американской военно-морской делегации прибыли с дружественным визитом в Ленинград сразу после снятия блокады. Командир одной из подводных лодок отправил штурмана за продуктами по указанному адресу в этот самый магазин. Штурман был поражен: в то время как в других магазинах не было практически ничего, «над магазином-распределителем не было никакой вывески, и полки ломились от изысканных продуктов».
Жданов являлся членом Оргбюро ЦК ВКП(б) и, находясь в ближайшем политическом окружении Сталина, был активным организатором массовых репрессий 1930-1940-х годов. Именно ему поручили очистить Ленинград от «врагов народа и их пособников».
Репрессии тяжело сказались на экономической жизни Ленинграда. Достаточно напомнить, что после гибели Кирова ленинградская промышленность лишилась почти всех директоров. Их места занимали плохо подготовленные партийные выдвиженцы, кандидатуры которых подбирали по принципу «беззаветной преданности большевистской партии и лично товарищу Сталину».
Известна и зловещая послевоенная роль Жданова в судьбе русской и, в частности, ленинградской, культуры. В Центральном комитете партии он считался главным идеологом, и хотя инициатива пресловутых постановлений ЦК ВКП(б) по вопросам культуры и искусства 1946 и 1948 годов принадлежала лично Сталину, а Жданову было поручено только провести их в жизнь, в народе их называли «ждановскими».
