Неизвестные страницы русско-японской войны. 1904-1905 гг. - Шишов Алексей Васильевич (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
В эту эскадру были собраны самые устаревшие корабли Балтийского флота, не вошедшие в состав сил Рожественского: эскадренный броненосец «Император Николай I», броненосцы береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сеня-вин» и броненосный крейсер «Владимир Мономах», несколько транспортов. Эти корабли составляли только первый отряд (эшелон) 3-й Тихоокеанской эскадры.
Второй отряд 3-й Тихоокеанской эскадры – эскадренные броненосцы «Император Александр II» и «Слава», крейсера «Адмирал Корнилов» и «Память Азова», несколько минных крейсеров, строившихся на добровольные пожертвования, – планировалось подготовить к выходу в плавание на Дальний Восток аж к маю 1905 года.
Корабли 1-го отряда контр-адмирала Н.И. Небогатова, организационно входили в состав учебно-артиллерийского отряда флота Балтийского моря. Они прошли полный курс стрельб в море и были укомплектованы лучшими специалистами своего дела, инструкторами. Однако именно таких специалистов на кораблях небогатовского отряда в Цусимском сражении почти не оказалось. Минный офицер эскадренного броненосца «Сисой Великий» лейтенант А.В. Витгефт в своих воспоминаниях отмечал:
«…Мы считали эскадру Небогатова сильным подспорьем, если не по количеству судов, так по качеству состава, наивно ожидая… что пришел состав артиллерийского отряда и цвет наших комендоров флота… И только в плену в Японии мы узнали, что лучшие комендоры-инструкторы артиллерийского отряда и офицеры, несмотря на просьбы, не были взяты на суда, а вместо того суда были укомплектованы командой, собранной с бору да с сосенки».
После длительной стоянки у Мадагаскара в бухте Носси-Бе, проведя там всего четыре учебных артиллерийских стрельбы, вице-адмирал З.П. Рожественский, не дожидаясь скорого подхода первого эшелона 3-й Тихоокеанской эскадры, приказал продолжить поход и взять курс к берегам французского Индокитая. Там планировалась очередная стоянка для ремонта и отдыха команд. Чтобы сохранить машины эскадренных миноносцев, их вели на буксире.
Стоянка в бухте Носси-Бе могла быть и короче, но зафрахтованные германские транспорты-угольщики опоздали с прибытием на Мадагаскар. Рожественский постарался использовать время стоянки у Мадагаскара с максимальной пользой для повышения боевой выучки корабельных экипажей, прежде всего огневой. Но результат учебных стрельб оказался удручающим: ни один снаряд не попал в буксируемые щиты.
В одном из своих приказов по итогам очередной учебной стрельбы вице-адмирал Рожественский писал:
«Стрельба из больших орудий 25 января была бесполезным выбрасыванием боевых запасов…
Стрельба из мелких пушек, изображавшая отражение минной атаки, была несколько лучше прежних только на судах первого броненосного отряда (то есть на новых эскадренных броненосцах. – А.Ш.)».
Еще до соединения отрядов эскадры Рожественского стало известно о падении Порт-Артурской крепости и гибели остатков 1-й Тихоокеанской эскадры и о новых поражениях русской армии на полях Маньчжурии. Теперь почти весь русский флот Тихого океана состоял из владивостокского отряда крейсеров, а гавань морской крепости Владивосток – единственной, пригодной для базирования кораблей. Вскоре пришло сообщение о неудачном для русской армии Мукденс-ком сражении.
О причинах своего преждевременного ухода с Мадагаскара, не дожидаясь соединения с эскадрой Небогатова, вице-адмирал З.П. Ро-жественский впоследствии показывал:
«Чем скорее после сдачи первой эскадры прибыла бы в воды Тихого океана вторая эскадра, тем меньше была бы возможность японскому флоту отделять из своего состава даже и отдельные боевые суда для капитального ремонта, требующего продолжительного пребывания в порту».
Командование русской эскадры надеялось на стоянку в бухте Камрань, но французские колониальные власти разрешили стоянку только в бухте Ван-Фонг. Там и стали приводить в порядок корабли после перехода через Индийский океан. 26 апреля сюда подошла 3-я Тихоокеанская эскадра. Она смогла за два с половиной месяцы догнать эскадру Рожественского, что специалисты считали образцовым показателем для немореходных и старых кораблей.
С получением известия, что русская эскадра появилась у берегов французского Индокитая, японское командование приказало адмиралу Камимуре во главе своей 2-й эскадры подойти к Владивостоку для минных постановок. В первых числах апреля японцы выставили на подступах к русской крепости в подводных заграждениях 715 мин.
Из района Сайгона командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой адмирал Рожественский телеграфировал в Санкт-Петербург:
«…Испрашиваю величайшее повеление о дальнейшем движении соответственно положению дел на театре военных действий, и положению Владивостока особенно. Если надо идти дальше, то необходимо очень поспешить».
К тому времени командующий эскадрой в значительной степени утратил авторитет среди подчиненных ему моряков и прежде всего офицеров и командиров кораблей. Этому есть много свидетельств. Лейтенант П.А. Вырубов с эскадренного броненосца «Князь Суворов» в одном из писем дал командующему такую оценку:
«Адмирал продолжает самодурствовать и делать грубые ошибки… Мы все уже давно в нем разочаровались и путного ничего от него не ждем… На других кораблях адмирал не был с ухода из России. Командиры судов собирались у него всего три раза…
Судите сами, можно ли при таких условиях знать свою эскадру? Ничьи советы не принимаются, даже специалистов по техническим вопросам, приказы пишет лично, обыкновенно с маху, не разобрав дела, и прямо поражает диким тоном и резкостью самых неожиданных выражений. Благодаря недостаточной осведомленности происходят довольно курьезные анекдоты.
Командиров и офицеров считает поголовно прохвостами и мошенниками, никому ни в грош не верит, на что не имеет никаких данных, так как три четверти командиров прекрасные и опытные моряки, остальной же личный состав ничем не заслуживает такого к себе отношения».
Другой флотский офицер – В.П. Костенко отзывался об адмирале Рожественском несколько иначе:
«Он всем казался воплощением той деспотичной и суровой власти, которая казалась необходимой, чтобы удержать в повиновении врученную ему армаду, принудить ее подчиняться единой сознательной воле и организовать ее. А его самоуверенность и безаппеляционность в отдаче приказаний казались признаком того, что это человек, который знает, чего хочет, видит, куда идет, которому можно с доверием подчиняться».
От берегов Индокитая вице-адмирал З.П. Рожественский обратился к императору Николаю II с просьбой, ссылаясь на болезнь, «прислать поспешно во Владивосток здорового и способного командующего флотом или эскадрою».
Впоследствии многие исследователи русско-японской войны и флотские историки истолковали эту фразу Рожественского как желание оставить пост командующего перед самым Цусимским сражением. Однако он с подобной просьбой к государю не обращался, а нес свой крест обреченного на поражение флотоводца до самого конца.
Из Санкт-Петербурга в Ван-Фонг пришло подтверждение ранее предписанному: идти от берегов Индокитая дальше, вперед и прорываться со всеми корабельными силами во Владивосток. В одной из телеграмм по № 244, отправленной из Царского Села за подписью Николая II, говорилось:
«Возложенная на Вас задача не состоит в том, чтобы с некоторыми судами прорваться во Владивосток, а в том, чтобы завладеть Японским морем…»
1 мая русская эскадра вышла из бухты Ван-Фонг и взяла курс на северо-восток в ожидании со дня на день встречи с главными силами японского флота. Адмирал К. Маркузе писал впоследствии:
«Удивительно, вернее, замечательно то, что сама эскадра не понимала своего назначения на Востоке; и ее сильное желание достигнуть Владивостока являлось грубейшей ошибкой.
Главной задачей русской эскадры был прорыв во Владивосток. Осуществить такой прорыв можно было через один из проливов – Корейский, Сангарский или Лаперуза. Японский Соединенный флот, имея преимущество в скорости хода, мог развернуть свои броненосные силы на любом из этих направлений. Вице-адмирал З.П. Роже-ственский выбрал для прорыва самый кратчайший путь – через Корейский пролив. В таком случае приходилось не опасаться за нехватку угля для топок кораблей.
