Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Д - Броневский Владимир Богданович
Тацит, описывая конституцию, подобную английской, сказал, что теория прекрасна, но исполнение ее почти невозможно. Опыт доказал, что он ошибся: свободная монархия существует около 500 лет. Вольность, подчиненная закону, составляет прочное благоденствие подданных. Английский король – истинное земное божество! Он раздает милости, награды, имеет полную власть делать добро; закон один наказывает преступников и прекращает злоупотребление власти. Суд присяжных есть главное преимущество, необоримый оплот вольности английского народа. Судьи сии независимы от влияния министров и не подлежат никакой власти. Преступник почитается невинным до тех пор, пока 12 присяжных не обвинят его единогласно, и тогда только один король может простить его, и то не всегда.
В Англии, как в свободной стране, во время мира содержится малое число сухопутных войск. Морская же сила, как необходимо нужная для колоний, наиболее благоприятствующая вольности, содержится в наилучшем порядке. В начале 1800 года британский флот состоял из 224 линейных кораблей, 200 фрегатов, 478 шлюпов, бригов и других малых военных судов, всего из 902 судов. С такой силой, когда все морские державы не могут выслать и половины сего числа кораблей, Британия бесспорно может назваться повелительницей морей. Обитая на острове, уклоняясь от участия в войнах на твердой земле, англичане, отделенные от французов только нешироким проливом, защищаемые плавающими крепостями, находятся в совершенной безопасности от вторжения сильного неприятеля.
Английское правительство употребляет великие суммы для содержания бедных. Опыт показал, что сколько сумма сия возрастала от подписок, столько число бедных прибавлялось. Несмотря на сие, английский нищий, хотя бедно, но всегда чисто одет. Опрятность принадлежит к отличительному свойству английского народа. Английский нищий стыдился бы показаться на улицу в грязном рубище, ибо он уверен, что в сем положении едва ли нашел бы более сострадающих к нему людей.
Свобода книгопечатания и прекрасное устроение народных школ распространили просвещение на все состояния. Нет ни одного, исключая самой низкой черни, который бы не знал своего закона и не умел читать и писать. Просвещение, а с оным и роскошь глубоко пустили корни свои и уже довольно изменили нравы англичан. Кажется, они взошли на последнюю степень возможного в человеческих постановлениях. Раскрыв книгу «История царств», мы увидим, что всеобщее просвещение есть предшествие падения. Матрос, солдат и поденщик, осуждая правительство, толкуя о политике и законах, сделавшись своевольными, могут причинить великие беспокойства. Сколь ни славна конституция Англии и сколько ни ощутительно благосостояние ее граждан, но рано или поздно и над ними исполнится роковой удар. «Падения и нового возвышения для падения, никто не избегает. Вечен лишь Бог, совершен лишь мир, творение рук Строителя Всевидца, и дух, коим мысль наша в превыспреннее возносится».
15 октября получено в Портсмуте известие о сражении при Трафальгаре. Напрасно старался бы я описать радость о победе и печаль о потере Нельсона! Кто в подобных обстоятельствах имел случай видеть восторг англичан, тот только может это себе представить. С самого утра носил по улицам листки [13], описывающие сражение и смерть Нельсона; печаль и радость смешивались на лицах каждого, и везде раздавались восклицания: Живи в вечности, Нельсон! Пальба с кораблей и крепостей продолжалась во весь день, и город ночью великолепно был освещен. Лучшие дома украшались прозрачными картинами. Одни представляли Нельсона в тот момент, когда пуля пробила его грудь, и он упал на руки его окружающих. Другие изображали Британию, с горестным лицом принимающую венец победы. Улицы ночью были полны народа; гарнизон стоял в ружье, полковые музыканты играли национальную песню: Британия, правь волнами! Не должно ли согласиться, что гораздо славнее умереть в сражении, нежели остаться живым, одержав важную победу, ибо в первом случае зависть, различные толки, сомнения умолкают, и умерший победитель пользуется полной беспрекословной славой!
Трафальгарское сражение есть одно из славнейших, когда-либо бывших на море. 2 октября ст. стиля соединенный французский и испанский флот, состоявший из 33 линейных кораблей, под командой французского адмирала Вильнева, вышел из Кадикса и направил путь свой к Средиземному морю. Вице-адмирал Нельсон с 27 линейными кораблями, пользуясь небольшим ветром от запада, догнал неприятельский флот близ мыса Трафальгара. Построя две колонны и оставя позади себя резерв, лорд напал на центр соединенного флота с ветру, прорезал, окружил его с обеих сторон превосходной силой, и прежде нежели арьергард неприятельский успел подать помощь центру, оный уже был расстроен. Авангард же, напав на английский резерв, также был разбит. В четыре часа сражение кончилось совершенным поражением союзного флота, из которого 19 кораблей на месте битвы спустили флаги и взяты в плен. Испанский адмирал Гравина только с 9 кораблями успел войти в Кадикс. Пять французских кораблей, бывших в резерве и почти не участвовавших в сражении, в Бискайской бухте взяты контр-адмиралом Страханом. Решительная сия победа лишила последней морской силы Францию и Испанию. Англия претерпела важнейшую потерю: флот ее лишился любимого, храброго, счастливого предводителя; Британия своего героя, в 104 морских битвах всегда торжествовавшего, последней же победой приобретшего своему отечеству неограниченную власть на всех морях. Роковая пуля из мушкетона с корабля «Сант-Тринидад» [14] попала в эполет и пробила насквозь плечо и грудь славного Нельсона. Он жил только несколько часов. Когда отнесли его на кубрик для перевязки, и когда лекари не могли скрыть, что рана его опасна, он велел позвать к себе капитана корабля. Сражение еще продолжалось. Вошедший в каюту капитан сказал: «Поздравляю Ваше Превосходительство! 19 кораблей в наших руках; и „Тринидад“ пошел ко дну». «Мой друг, – отвечал ему Нельсон, – я всегда желал пасть в сражении, и теперь умру спокойно. Попросите от меня Колингвуда (старший по нем вице-адмирал), чтоб он на ночь непременно стал на якорь. Вот последние мои повеления: жалею, что не могу сделать больше для моего отечества!» Сказал и на руках друга своего скоро после того испустил последнее дыхание. Так умер герой, который в жестокие минуты смерти не потерял присутствия духа и в последние мгновения жизни спас английский флот; ибо, как он предвидел, в ночь восстала такая буря, что все пленные корабли, которые не успели стать на якорь, большей частью потонули или брошены были на берег.
Англичане отдают справедливость храбрости испанцев; они дрались с ожесточением и сопротивлялись гораздо долее, нежели сами неприятели их того ожидали. Наполеон долго не верил, что флот его не существует; печальная истина уверила его наконец, что для его честолюбия несколько тысяч французов бесславно погибли. В сем сражении сделано несколько ошибок, из коих главнейшие, как уверял меня один английский офицер, были следующие: союзный флот в тот же день, как вышел из Кадикса, мог бы атаковать английский с ветру, тем с большей выгодой, что тогда оный состоял только из 25 кораблей. Соединенный флот так хорошо сомкнул свою линию, что если бы, по совету Гравины, начали стрелять, не допуская близко английских колонн, то сражение не могло бы так скоро быть решительным, но Вильнев приказал открыть огонь тогда, когда Нельсоновы корабли были уже на картечном выстреле. Первый залп был ужасен и передовые корабли «Виктория» и «Роял-Соверен» потеряли мачты; но они уже были близки, и с выгодой могли вступить в бой. Напротив, английский резерв стал стрелять по французскому авангарду, лишь начали доставать ядра, и потому-то прежде, нежели оный дошел до английской линии, то был уже вполовину побежден. Главная же ошибка состояла в том, что Вильневу, а не Гравине поручен был флот. Французский адмирал, храбрый может быть, но не столь искусный, каким почитался испанский, не имел доверенности ни в своих, ни в испанских офицерах и матросах. Англичане сами признаются, что мужественный и опытный Гравина мог бы со славой состязаться с отважным и счастливым Нельсоном, и по крайней мере под его предводительством союзный флот, в 4 часа, не был бы разбит столь совершенно.
