Все великие аферы, мошенничества и финансовые пирамиды: от Калиостро до Мавроди - Кротков Антон Павлович
При Людовике XIV королевская резиденция Версаль превратилась в европейскую столицу высокой моды, неги, роскоши. Монаршим дворам остального просвещенного мира оставалось лишь завидовать и подражать «этим элегантным французам» во всем, начиная от постоянно меняющегося кроя их мужских камзолов (которые становились все более изящными и даже женственными) и помпезных париков, до интерьеров лучших парижских гостиных, созданных в легкомысленном стиле рококо.
Из художников, пожалуй, лучше всего передал легкомысленный колорит эпохи Жан Оноре Фрагонар, который &угоду жадной до пикантных удовольствий аристократической публике посвятил свой гений легким игривым сценам из жизни высшего общества. Кстати, при дворе этого мастера ценили и как автора живописных сценок в стиле легкой эротики.
' Вся эта ослепительно-прекрасная жизнь аристократической элиты поддерживалась за счет жесточайшего налогового бремени, возложенного правительством на рядовых французов. В то же время развитие экономики упиралось в нехватку денежной массы.
Движение же имеющихся монет было чрезвычайно медийным. Значительное количество золотых луидоров и серебряных экю, вместо того чтобы работать в хозяйстве страны, отвлекалось на внешнюю торговлю и уходило за границу. В такой ситуации деловым людям просто нечем было заплатить работникам за сбор урожая, фабричный труд, строительство домов. По стране слонялись толпы нищих, атмосфере витало предчувствие большого бунта.
К концу правления Людовика XIV государственный Долг королевства приближался к 3 миллиардам ливров, в то время как ежегодный сбор налогов приносил казне только 117 миллионов ливров. Даже массовая распродажа — Дворянских титулов, офицерских патентов, чиновничьих Должностей, переплавка на монеты золотых украшений королевских дворцов и замков не могла решить проблему обнищания страны и упадка ее правящей элиты.
Скорее всего, если бы не смелые реформы Джона Ло, кровавые гильотины революции 1789 года появились бы на парижских площадях лет на семьдесят раньше. И все же с позиций нашего времени выглядит чудом, что одержимому смелыми экономическими проектами иностранцу удалось убедить влиятельных государственных деятелей Франции дать «добро» на массовую эмиссию ассигнаций. Ведь в резерве у реформатора не было достаточного количества золота и серебра для обеспечения выпускаемых бумажных денег. Это был невиданный доселе финансовый блеф, так как в принципе в любой момент держатели банкнот могли пожелать обменять свои бумажки на звонкую монету. Ноу правителей фактически разоренной Франции просто не было иного выбора, кроме как принять рискованное предложение шотландца.
И Ло оказался прав. Всего через год после начала денежного эксперимента страна испытала невиданный экономический подъем: оживилась внутренняя торговля, в городах началось активное строительство. Всего за несколько месяцев население Парижа увеличилось за счет пришлых работников почти на полмиллиона человек. По свидетельству очевидца, по улицам города стало чрезвычайно сложно проехать в карете из-за огромного количества всевозможных телег, повозок и толп мастеровых.
Кроме того, Всеобщий банк начал проводить политику активной кредитной экспансии — на чрезвычайно выгодных условиях выдавать ссуды промышленникам и торговцам. Такая политика тоже была связана с огромным риском, так как размеры кредитования намного превышали золотой запас банка. Но зато активно работающие деньги быстро оживили умирающую экономику. Как говорили современники: «Доктор Л о активно взялся за лечение нашей бедной Франции». Доступные массовые кредиты больно ударили по ростовщикам, зато многие люди с деловой хваткой смогли открыть свое дело.
Однако Джон Ло был слишком азартен и мыслил глобально, чтобы останавливаться на достигнутом. В его голове зародился план грандиозного акционерного общества, пайщиками которого могла бы стать большая часть населения страны. Вот что Ло писал своему покровителю Филиппу Орлеанскому перед тем, как приступить к главному делу своей жизни: «Банк — не единственная и не самая большая из моих идей. Я собираюсь создать учреждение, которое поразит Европу изменениями, вызванными им в пользу Франции. Ваше Королевское Высочество сможет вызволить королевство из печального состояния, в которое оно приведено, и сделать его более могущественным, чем когда-либо, установить порядок в финансах, оживить, поддерживать и развивать сельское хозяйство, промышленность и торговлю».
Современная нам цивилизация была бы гораздо менее комфортной и технологичной, если бы не взяла на вооружение принцип концентрации капитала, который Джон Ло сформулировал и опробовал на практике одним из первых. Такие глобальные и баснословно дорогие проекты, как строительство железных дорог, межокеанских судоходных каналов, крупных предприятий, освоение космоса, можно воплотить в жизнь либо в условиях тоталитарных государственных систем, имеющих неограниченные ресурсы дешевого или даже рабского труда, либо за счет привлечения Денег тысяч инвесторов.
К сожалению, в нашей истории правители страны часто выбирал и второй путь. Когда в 1951 году Сталин задумал в тундре, в вечной мерзлоте Восточной Сибири создать разветвленную сеть железных дорог военного назначения, он поинтересовался у своего министра Госбезопасности:
— Как думаешь, хватит ли нам народу на такую гигантскую стройку?
— Вы планируйте, Иосиф Виссарионович, — хитро улыбнулся Берия, — а людей я обеспечу столько, сколько будет необходимо…
Известно, что при строительстве в 1936 году печально знаменитой трассы Норильск — Дудинка погибли сотни тысяч заключенных. На этой жуткой дороге буквально под каждой уложенной шпалой остались чьи-то череп и кости. А ведь до революции в России на деньги акционеров строились гораздо более протяженные и сложные «чугунки» и без таких страшных жертв.
С другой стороны, во все времена были и есть очень богатые люди, которым вполне по средствам крупные проекты. Но согласитесь, что вряд ли можно было ожидать от какого-нибудь удачливого пирата начала XVIII века или российского бандита 90-х годов XX века, чтобы они по доброй воле решили вложить свои награбленные капиталы не в собственную развеселую жизнь, а, скажем, в строительство новых фабрик или дорог. А честным путем, согласно учению Карла Маркса, большие состояния не наживаются. Поэтому-то до XIX века — до начала эпохи массового развития открытых акционерных обществ — европейская промышленность развивалась крайне медленными темпами.
Современный российский олигархический бизнес, который, как известно, поднялся в основном на грабительской приватизации, тоже гораздо охотнее вкладывает деньги в эксплуатацию уже имеющихся предприятий и месторождений, чем в строительство и разведку новых. К примеру, за последние десятилетия чрезвычайно мощная в советские времена отечественная геологоразведка практически была развалена как отрасль (и лишь в последние годы за счет укрепления роли государства в экономической жизни страны ситуация постепенно начинает нормализироваться). Так что благослови Бог открытые акционерные общества, так как они являются верным признаком нормального демократического общества, и лишь им под силу двигать прогресс без больших жертв.
Итак, в 1717 году Ло основал «Компанию Индий» с уставным капиталом в 100 миллионов ливров. Но поскольку в первую очередь планировалось направлять средства инвесторов на освоение принадлежавших Франции северо-американских колоний, расположенных в долине реки Миссисипи, то современники сразу стали называть компанию «Миссисипской».
Кстати, Джон Ло был убежден в том, что реализация его банковских, акционерных и кредитных проектов является гораздо более выгодным делом, чем даже открытие и завоевание Индии, откуда в то время в Европу шли богатые караваны с экзотическими товарами. И действительно, наш герой успел в своих начинаниях продемонстрировать современникам колоссальную мощь опоэтизированных им в своих цитатах, письмах и книгах финансовых инструментов.
