Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины - Мещеряков Владимир Порфирьевич (читать хорошую книгу txt) 📗
О тяжелом положении Юго-Западного фронта я уже упоминал в первой части. Хочу обратить внимание читателя, вот на какой момент. Тюленева и его людей на вокзале ожидала машина, чтобы отвезти в штаб Киевского округа. Зачем? Ведь у них были своя боевая задача, отличная от местных товарищей? Правда, Аркадий Федорович, уверяет, что у него, лично, нашлись важные дела, которые он должен был решить в данном штабе. Но что хотел узнать Тюленев у Кирпоноса, в ходе несостоявшегося телефонного разговора? Может Иван Владимирович надеялся встретиться в Киеве с другими ответственными лицами, с тем же Жуковым, но их, к его глубокому сожалению, не застал на месте?
«Командующий войсками округа генерал-полковник М. П. Кирпонос возглавил Юго-Западный фронт и находился на КП в Тернополе. Там же были и другие командиры, составившие полевое управление фронта.
Я отправился по отделам и управлениям штаба добывать справки, топографические карты и прочие документы, касавшиеся укрепрайонов, а также дорожной и аэродромной сети в полосе Южного фронта. Обстановка в штабе несколько озадачила меня. Служебные кабинеты обезлюдели — их хозяева, что было вполне естественно, оказались в Тернополе. Но те, кто оставался, не были наделены достаточными полномочиями и не имели доступа к интересующим меня документам. У нас в МВО переход на военное положение был отработан четче».
Все это лишний раз подчеркивает «липу» о, якобы, запланированном создании Южного фронта на базе МВО. Полевое управление фронта без соответствующих документов?! Вообще-то, удивляться не следует, зная, кто готовил и утверждал приказ Ставки.
Видимо, прилетев с Хрущевым в Киев, Жуков побывал и в штабе КОВО. Вполне, допускаю, что приказал опечатать сейфы с документами, чтоб «целее» были. Иначе, как понять, что работники штаба округа «не имели доступа к интересующим меня документам».
«Выручили меня оказавшиеся на месте работники Инженерного управления. Они по памяти охарактеризовали мне состояние УРов, дорог и аэродромов. Набросали примерную схему расположения железобетонного командного пункта (КП) в Виннице, на берегу Южного Буга, — именно там и должно было разместиться наше фронтовое управление. Они же предупредили, что на КП может не оказаться необходимых средств связи и полного расчета обслуживающей команды.
Все эти сведения представляли для меня практическую ценность. Большего в штабе округа я почерпнуть не смог. Спасибо и на этом. Теперь можно было возвращаться на вокзал».
«Неожиданный» сюрприз поджидал наших «путешественников» поневоле. Надо полагать, что сейфы с документами оказались закрытыми. Ключей, как и хозяев, днем с огнем не отыскать. Вполне возможно, что владельцы секретов могли и уехать на КП фронта в Тарнополь. Что делать в таком случае? Обратиться за помощью к боевому братству порядочных людей — оно, как правило, не подводило. На высоте оно оказалось и в этом случае. Киевляне рассказали, что знали и, главное, что особо умилило, набросали примерную схему как нашим бедолагам добраться до своего командного пункта. Иначе, хоть: «Караул!» — кричи. Не будешь же, прибыв под Винницу, ездить вдоль берега реки и спрашивать у встречных и поперечных: «Где тут поблизости находится армейское КП? Мы не местные. Мы, дескать, из Москвы приехали повоевать».
Вот так организовывал работу подведомственных структур Генеральный штаб под управлением Г.К. Жукова. Кстати, как помните, он при первых же выстрелах на границе рванул с Хрущевым, именно, в Тарнополь. Видимо, кроме всего прочего, попутно прихватили с собой из Киева и тех служивых из штаба округа, которые обязаны были вести организационную работу в тылу. А зачем это надо Жукову — Хрущеву? Для них важнее было создать неразбериху и хаос в управлении войсками, что они целенаправленно и делали. Почему эта «сладкая парочка» оказалась в Тарнополе? — поговорим, чуть ниже, в отдельной главе.
А наш Аркадий Федорович со своими боевыми друзьями, пожав на прощание руки киевлянам, покатил дальше на юг, к месту, приблизительно указанному товарищами их штаба КОВО.
Поезд шел без остановок, то убыстряя, то замедляя ход. В пути собрались у Г. Д. Шишенина. Обменялись сведениями, полученными в Киеве. Я доложил неутешительные вести: инженерных и строительных частей, непосредственно подчиненных фронту, нет. О том, чем располагали армии и Одесский округ, данных не было. Отсутствовали данные и о состоянии укрепрайонов. Не все было ясно и в отношении возможностей местных строительных, монтажных и ремонтно-восстановительных предприятий во фронтовой полосе. Вывод напрашивался такой: завтра же нашему управлению нужно начинать изыскивать и собирать инженерные, строительные, технические силы и материальные средства, чтобы обеспечить боевую деятельность командования, штаба, войск и тыла.
Вот так собирались обороняться на румынском направлении прибывшие из столицы москвичи. С помощью кого же предстоит готовить рубежи обороны, если отсутствуют инженерные и строительные части? Видимо, будут привлекать, как всегда, местное население, вооруженное лопатами. Хоть небольшой противотанковый ров, а выкопают, и то хорошо.
Где там наши мудраки-руководители Генштаба Мерецков и Жуков? Их преступная деятельность видна воочию. Мерецкова-то притянут за хобот, правда, по другим делам, да и то выскользнет, а Георгий Константинович, к сожалению, будет всю войну, находится в обойме «неприкасаемых». Ни один волосок не слетит с его головы.
«В Винницу мы прибыли на рассвете 24 июня. Быстро разгрузились на железнодорожной ветке, вклинившейся в пригородную рощу. Полученная в Киеве схема позволила без труда отыскать КП. Отправились туда на машинах…
Вечером следующего дня благополучно прибыл и второй эшелон полевого управления фронта».
Маленькие радости на войне. Если бы ни товарищеская помощь работников штаба КОВО, было бы потеряно драгоценное время на поиски, даже этого, забытого богом КП. Что говорить в таком случае о подставе врагу? В других местах, с другими товарищами происходило еще более худшее, чем выпало на долю служивых из Московского округа.
«День 24 июня стал, по существу, днем рождения Южного фронта. Несмотря на то, что в Киеве не удалось получить ни топографических карт, ни оперативно-тактических справок, в цейтнот мы не попали. Государственная граница во фронтовой полосе проходила по таким крупным водным преградам, как Прут и Дунай. Это позволяло войскам прикрытия успешно отражать попытки противника вторгнуться на советскую землю. Да и боевая активность гитлеровцев была не столь высокой, как на Юго-Западном фронте. Благодаря этому мы получили возможность осмотреться, наладить управление, осуществить развертывание основных сил, организовать оборону».
Понятно, что был запланированный бардак. Но, именно, не предусмотренная никакими планами «пятой колонны» инициатива отдельных командующих, того же Тюленева с товарищами, позволяла создавать, буквально на ровном месте, будущие очаги сопротивления врагу. Румынию втянули в орбиту войны, провокационно разбомбив ряд объектов на ее территории, а на своей, не удосужились даже обозначить полосу укрепрайона. Благо географическое расположение крупных рек в том регионе, текущих в меридианном направлении, позволяло иметь естественные преграды. А ведь, это описывает человек, который, в свое время, возглавлял Главное военно-инженерное управление в Генеральном штабе. Неужели, за нерадивость, выперли с должности Аркадия Федоровича? Вряд ли. Скорее наоборот. Жуков органически ненавидел умных и порядочных людей, болеющих душой за Отечество. Думаю, что военных инженеров, представителей обширной когорты специалистов армейского толка, он ненавидел больше всего. Именно, от них, в большей степени, исходила угроза срыва Гитлеровского плана блицкриг.
Осенью 1941 года, заступив на пост командующего Ленинградским фронтом, Жуков вызвал к себе тамошнего начальника инженерной службы фронта подполковника Б.В. Бычевского. Столько злобы и ненависти «выплеснул» он на данного товарища, что тому мало не показалось на всю оставшуюся жизнь. Также прокатился и по адресу нашего героя, Аркадия Федоровича. С нескрываемым раздражением в голосе, по-хамски бросил в сторону Бычевского, через губу: «Хренова, что ли, сменил здесь?», имея виду предшественника на посту начальника инженерной службы. Как помните, наш Аркадий Федорович за войну против финнов получил звание Героя Советского Союза. Надеюсь, понимаете, что за финскую — Героями не разбрасывались. А здесь, уже только фамилия, нашего героя, приводила Георгия Константиновича в неистовство. Видимо, хорошо помнил того по работе в Генштабе, за что и «сожрал». Да, будь, наверное, его воля, всех бы военных инженеров закопал бы в противотанковом рве. Не мало они ему крови попортили своими фортификационными сооружениями. Не будь этих скромных тружеников войны с петлицами инженерных войск, еще труднее пришлось бы матушке-пехоте, чтоб остановить, рвавшегося вглубь страны, врага.
