Рассказы об оружии - Смирнов Герман Владимирович (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Да, так и не справились гитлеровские конструкторы с задачей, которую наши оружейники решили в течение двух первых месяцев войны. Правда, советские танки, против которых надо было бороться немецкой пехоте, были гораздо крепче немецких…
«МОЕ МЕСТО — БЕРЛИН»
9 мая 1945 года комендант Берлина генерал Н. Берзарин, командовавший до своего назначения 5-й ударной армией, штурмовавшей столицу третьего рейха, отправил телеграмму майору В. Кузнецову — командиру 1-го гвардейского минно-торпедного авиационного Клайпедского Краснознаменного полка.
«Летчики Балтики! — писал генерал. — Вы первые начали штурм Берлина с воздуха, мы закончили его на земле и выполнили приказ Родины, партии и правительства — водрузили Знамя Победы над рейхстагом. Поздравляю вас с победой!»
Таким символическим рукопожатием обменялись советские воины, нанесшие первый и последний удары по Берлину. И если последний удар наносился буквально всеми имевшимися в распоряжении советского командования видами оружия, то первый удар в тяжелейшем августе 1941 года могла нанести только дальнебомбардировочная авиация, основным самолетом которой на всем протяжении войны оставался бомбардировщик конструктора С. Ильюшина ДБ-3, его позднее стали называть Ил-4.
Ровно через месяц после вероломного нападения на Советский Союз фашистское командование решило произвести массированный налет на Москву. Гитлер и его приспешники придавали бомбардировке Москвы огромное значение. Она должна была доказать, что дни советской столицы сочтены. Выступая перед представителями прессы, Геббельс говорил: «Скорее падут столицы всех стран мира, нежели падет Берлин. Ни один камень не содрогнется в Берлине от постороннего взрыва. Советская авиация уничтожена».
Надо было во что бы то ни стало показать фашистам и всему миру, что советская авиация не уничтожена, что она готова не только отразить воздушные налеты на Москву, но и нанести удар в самое сердце нацистского государства — по его столице. Поэтому одновременно с усилением противовоздушной обороны Москвы был отдан приказ готовить операцию по бомбардировке Берлина.
Предложение это исходило из штаба ВВС Военно-Морского Флота. Расчеты показали, что в августе 1941 года ДБ-3 — основной дальний бомбардировщик Советских ВВС — мог долететь до Берлина только с острова Эзель, расположенного в Балтийском море… Да и то программа полета была предельно напряженной. Кратчайший путь до вражеской столицы — 1760 км, из них 1400 км нужно было лететь над морем вне видимости берегов на высоте 6–7 тыс. м. Бомбить следовало с ходу, без промедления и возвращаться сразу назад — задержка над целью на 20–30 минут грозила нехваткой горючего и вынужденной посадкой на территории противника. Немалые трудности создавались еще и недостаточной оборудованностью аэродромов на Эзеле: препятствия на подходах, мягкий грунт, ограниченная длина взлетно-посадочной полосы.
Ставка Верховного Главнокомандования одобрила инициативу балтийцев, и началась скрытая напряженная подготовка. Тральщики доставили на Эзель бензин и бомбы. Аэродром взяли под охрану 76-мм зенитные орудия и истребители. И 4 августа аэродром принял первые пятнадцать бомбардировщиков ДБ-3 из состава 1-го минноторпедного авиационного полка. Возглавил ударную группу полковник Е. Преображенский.
С 3 по 6 августа самолеты совершили несколько пробных ночных полетов к Данцигу, Мемелю, Виндаве, а в ночь на 5 августа пять бомбардировщиков долетели до самого Берлина. Пробные полеты подтвердили предварительные расчеты, и вечером 7 августа перед заходом солнца операция началась.
Один за другим бомбардировщики выходили на старт, тяжело разбегались, отрывались от земли и уходили в сторону моря. Там, собравшись в три группы, возглавляемые морскими летчиками Е. Преображенским, В. Гречишниковым и А. Ефремовым, они взяли курс на юго-запад. Тринадцать самолетов, каждый из которых нес по восемь стокилограммовых бомб, шли выше облаков, залитые лунным светом. Когда они после нескольких часов полета подходили к Штеттину, немцы, не допускавшие даже мысли, что над их головами могут летать советские бомбардировщики, сочли их за свои самолеты и, любезно включив ночной старт, предложили посадку.
Берлин не был затемнен, и штурман П. Хохлов по огням и приметным ориентирам вывел группу прямо на центр города. С высоты 5,5 тысячи метров на промышленные объекты вражеской столицы впервые в Великой Отечественной войне посыпались советские бомбы. Внизу занялись пожары, город сразу погрузился во тьму, лучи прожекторов зашарили по небу, беспорядочно начали стрелять зенитки. Но было уже поздно. В эфир полетела радиограмма с самолета командира группы: «Мое место Берлин, задачу выполнил, возвращаюсь на базу». А через четыре часа все тринадцать бомбардировщиков благополучно приземлились на острове Эзель.
Что же последовало за первым полетом советских бомбардировщиков на Берлин? На этот вопрос лучше всего ответят три сообщения.
Выдержка из сообщения немецкого радио:
«…Крупные силы английской авиации в количестве до 150 самолетов пытались бомбить Берлин. Истребительной авиацией и огнем зенитной артиллерии основные силы англичан были рассеяны. Из прорвавшихся к городу 15 самолетов 9 сбито».
Выдержка из сообщения английского радио:
«…германское сообщение о бомбежке Берлина интересно и загадочно, так как 7–8 августа английская авиация над Берлином не летала».
И, наконец, выдержка из сообщения Советского Информбюро:
«В ночь на 8 августа группа наших самолетов произвела разведывательный полет в Германию и сбросила некоторое количество зажигательных и фугасных бомб над военными объектами в районе Берлина».
После этого фашисты поняли, что они поспешили объявить советскую авиацию уничтоженной. И 12 августа 1941 года немецко-фашистское командование в полном противоречии с заявлениями Геббельса предписало своим войскам как можно быстрее уничтожить советские базы на островах Даго и Эзель: «При этом особенно важно уничтожить вражеские аэродромы, с которых осуществляются воздушные налеты на Берлин». Но прежде чем Даго и Эзель пали, советские морские и сухопутные летчики нанесли на своих ДБ-3 еще девять ударов по Берлину, сбросив в общей сложности 311 бомб и вызвав в городе 32 пожара. Так впервые получили проверку боевые качества самолета, созданного конструктором С. Ильюшиным еще в 1935 году. Впрочем, для людей, знакомых с развитием отечественной авиации, высокие качества ДБ-3 не были неожиданностью: эта машина установила достаточное количество мировых рекордов накануне войны…
В истории авиации начало 1930-х годов ознаменовалось на Западе увлечением доктриной итальянского генерала Дуэ, который считал, что войны будущего станут выигрывать воздушные армады тяжелых бомбардировщиков, обрушивающих сотни тонн бомб на наземные войска и военные объекты противника. «Военный самолет, — проповедовал Дуэ, — крылатое оружие, а не вооруженное крыло». По мнению генерала, основным —. линейным, по аналогии с линейным кораблем — самолетом должен быть бомбардировщик, вооруженный 1–2 пушками и 16–20 пулеметами. Он должен лететь на небольшой высоте со скоростью 200 км/ч и нести несколько тонн бомб. Все остальные типы самолетов Дуэ считал не только ненужными, но и вредными: затраты на их разработку уменьшили бы количество линейных бомбардировщиков и, следовательно, снизили бы мощь составленной из них воздушной армии.
Хотя ни одно государство не приняло официально доктрины Дуэ, она произвела известное впечатление и на военных, и на авиаконструкторов: считалось, что основой военно-воздушных сил должны быть тяжелые, хорошо вооруженные бомбардировщики, несущие максимальную бомбовую нагрузку. Этим отчасти и объясняется существовавшее тогда увлечение рекордами грузоподъемности.
Однако увлечение такими бомбардировщиками продолжалось недолго, и уже в 1933 году конструкторские коллективы А. Туполева и С. Ильюшина получили задание спроектировать бомбардировщик нового типа: неся тонну бомб, он должен был иметь дальность полета 4–5 тыс. км при большой по тогдашним понятиям высоте полета. Туполев первым справился с заданием: спроектированный его группой АНТ-37 имел дальность 5 тыс. км и развивал скорость до 343 км/ч. Но когда начались испытания ильюшинского ЦКБ-26, стало ясно, что эта машина превзошла туполевский ДБ-2—такое обозначение получил АНТ-37 в наших вооруженных силах.
