Заветы Ильича. «Сим победиши» - Логинов Владлен Терентьевич (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Заранее подготовленный список при выборах ЦК действительно сыграл свою консолидирующую роль. Прежде всего, он вобрал в себя наиболее известных и авторитетных партийцев. Необходимо отметить и то, что он включил в себя и некоторых представителей оппозиционных групп, выступавших на X съезде. Из числе тех, кто поддерживал Троцкого, в руководящие органы партии вошли Радек, Смилга, Смирнов, Пятаков; из так называемой буферной группы — Бухарин, Преображенский; из числа «децистов» — Сапронов, Бубнов; от бывших членов «рабочей оппозиции» Киселев. Это в определенной мере также способствовало успешному прохождению «типографского» списка.
Что касается замысла, связанного с реорганизацией Секретариата, то в данном случае результаты оказались более противоречивыми. В список членов ЦК Сталина вообще не вписали 13 делегатов, Зиновьева — 20, Каменева — 21. А один из делегатов, включивших Сталина в список, пометил: «только не секретарем». Но столь определенного мнения придерживалось, видимо, явное меньшинство. Да и не ради «призовых мест» задумывалась вся история с Секретариатом.
Кандидатуру Сталина как генерального секретаря поддержали 166 делегатов, голосовавших первым списком, а 27 делегатов, воспользовавшихся вторым бюллетенем, также сделали соответствующую пометку, вписывая его фамилию. То есть за Сталина как генерального секретаря проголосовало 193 делегата, или чуть более 40 % общего их числа. Остальные 273 своего отношения к данному вопросу не сформулировали. Но с голосами 193 делегатов все-таки нельзя было не считаться1.
Списки выбранных в ЦК и ЦКК были оглашены в тот же день, 2 апреля, и работу съезда пора было заканчивать. Хотя на многих заседаниях Владимир Ильич не присутствовал, за его ходом и всеми прениями он, как уже отмечалось, следил очень внимательно.
Многое в выступлениях радовало, давало новую информацию, наводило на новые мысли. Но кое-что и настораживало, а именно — степень понимания, глубина осмысления проблем, стоящих перед страной.
Прения и резолюция по его докладу свидетельствовали о том, что всё вроде бы понято и принято. Но 31 марта он вдруг узнает, что работа над важнейшим декретом «Об основных частных имущественных правах, передаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР», порученная Политбюро Наркомюсту, прекращена.
А когда Н.П. Горбунов, по просьбе Ленина, запрашивает об этом Д.И. Курского, тот, как говорится, на «чистом глазу» отвечает, что отказ от работы над этим декретом, узаконивавшим многообразие форм собственности, вполне естественен, ибо съезд «отменил отступление».
Ленин сдержанно, но резко отвечает: «Я вынужден поставить Вам на вид, что мотивировка такая есть насмешка и что волокита, проявленная и проявляемая Вами, недопустима». И проект данного декрета должен быть представлен на утверждение в двухдневный срок, не позднее 3 апреля 610 611.
А в последний день работы съезда произошел еще один казус. Десятки, если не сотни раз на заседаниях говорилось о необходимости повсеместного перехода к хозрасчету, платности услуг и т. п. Все соглашались и кивали головами…
Но вот, при обсуждении резолюции о печати и пропаганде, Рязанов вносит предложение о недопустимости публикации в коммунистических газетах и, особенно в «Правде», каких-либо коммерческих объявлений всяких торгашей, как «ненужной пакости». И делегаты дружно голосуют за эту поправку, которая явно шла вразрез с общим курсом НЭПа, ибо предполагала оплату газеты за «казенный кошт», т. е. за счет золотого фонда и налоговых поступлений.
Узнав об этом, Ленин пишет Каменеву: «Говорят, съезд провел отмену объявлений в “Правде”. Нельзя ли исправить, ибо это ошибка явная?» Каменев отвечает, что это невозможно, т. к. резолюция уже принята съездом. Тогда Владимир Ильич сам приходит на заседание.
«Я попросил слово к порядку, — сказал он, — чтобы попросить у съезда отступления от порядка и нормы. Существует порядок, что после того, как решение принято, всякое вмешательство в этот вопрос неправильно. Я прошу съезд дать мне 4–5 минут, чтобы высказаться против того решения, которое было ошибочно принято».
О сути предложения Рязанова Ленин сказал: «Если бы действительно перед нами была наивная молоденькая барышня лет двенадцати, которая вчера услыхала бы, что на свете есть коммунизм, надела бы беленькое платье с красными ленточками и сказала бы, что коммунисты — это чистые торговцы, — это было бы смешно, над этим можно было бы благодушно посмеяться, а всерьез что же мы делаем? Откуда возьмет деньги “Правда”, которую вы лишили объявлений? Спрашивается, сколько надо денег “Правде”… Вы не знаете? Ну и я не знаю!»1.
Владимир Ильич явно нервничал, запись его выступления получилась довольно сбивчивая, но оно, видимо, произвело на делегатов сильное впечатление, и поправка Рязанова была отменена. После этого, в связи с закрытием съезда, Ленин выступил с написанным заранее заключительным словом.
«Первое отличие, которое бросается в глаза при сравнении этого съезда с предыдущим, — сказал он, — это бульшая сплоченность, большее благодушие, большее организационное единство». По главным дискуссионным вопросам нашей политики «разногласий в нашей партии не оказалось или не оказалось в сколько-нибудь заметном размере». И это — «живое доказательство неправоты наших врагов, которые не уставая твердили и твердят, что партия наша впадает в старчество, теряет гибкость ума… Нет, этой гибкости мы не потеряли».
По поводу отсутствия разногласий Владимир Ильич позже пояснил: «Такие речи, как речи тт. Преображенского, Осин-ского, Ларина на XI съезде партии, в прениях по докладу ЦК, показали наглядно, что внимание очень многих и очень видных руководящих работников партии устремлено не туда, куда следует его устремить. “Гвоздь” задач нашей политики определен в этих речах неправильно. Я надеюсь, что мне удастся побеседовать об этом с читателями подробнее в недалеком будущем» 612 613.
А продолжая свое заключительное слово на съезде, Ленин сказал: «Весь гвоздь теперь в том, чтобы авангард не побоялся поработать над самим собой, переделать самого себя, признать открыто свою недостаточную подготовленность, недостаточное уменье. Весь гвоздь в том, чтобы двигаться теперь вперед несравненно более широкой и мощной массой, не иначе как вместе с крестьянством…»1
Позднее Ленин отметил: «Это единственная речь, которую я предварительно написал (и, несмотря на это, наши ослы не могли перепечатать без ошибок!!). Так что теперь это единственная правильно переданная (после исправления) речь» 614 615
На следующий день, 3 апреля, состоялся пленум нового состава ЦК, избранного съездом. Поскольку писано об этом пленуме много, а толкование его решений приобрело принципиальное значение в силу избыточной политизации многих авторов, постараемся максимально придерживаться текста самого документа 616.
Итак, на пленуме присутствовали члены ЦК Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сталин, Дзержинский, Петровский, Калинин, Ворошилов, Орджоникидзе, Ярославский, Томский, Рыков, Андреев, И.Н. Смирнов, Фрунзе, Чубарь, Куйбышев, Сокольников, Молотов, Коротков; кандидаты в члены ЦК Киров, Киселев, Кривов, Пятаков, Мануильский, Лебедь, Сулимов, Бубнов, Бадаев; от ЦКК Сольц.
Первый пункт повестки дня: «Конституирование ЦК». И тут сразу встает довольно неожиданный вопрос — «о председателе». Известно, что такого рода поста или должности — председателя партии, председателя ЦК или Политбюро у большевиков ранее не существовало.
