Я — «Дракон». Атакую!.. - Савицкий Евгений Яковлевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Не знаю, как эскадрилья, которой предстояло лететь на задание, а я в ту ночь спал беспокойно. Да спал ли вообще? В голове путались, сумбурно перескакивая с одной на другую, разные мысли. И то сказать, три года войны — три года мы мечтаем о том дне, когда наконец наши боевые маршруты пойдут не над деревнями Сосновками. И вот завтра предстоит полет, которым мы напомним немцам, как двести лет назад, в Семилетнюю войну, шли на столицу Пруссии. — Кенигсберг русские полки. Подступало гордое солдатское счастье: мы пройдем над землей врага!..
Утро погасило звезды. Туманная дымка рассеялась, небо прояснилось, и легкий неуловимый трепет пронесся над аэродромом. Священные минуты перед боевым вылетом…
Все было готово к яростному прыжку. Я уже знал, что ветер по маршруту несильный, однако, по расчетам, горючего на обратный путь до аэродрома не хватит, но посадка истребителей будет на нашей территории. И тогда я спросил пилотов:
— Братцы, кто из вас садился на брюхо? Трое из восьми подняли руки. У одного шрам через все лицо — к нему, да и ко всем остальным у меня больше не было вопросов, и я просто сказал:
— Горючего не хватит — придется садиться…
В 6 часов 20 минут от земли оторвался первый самолет. Через четыре минуты — последний, и тогда я доложил командарму, что группа Осадчего на задание ушла.
Хрюкин односложно бросил:
— Хорошо…
Я потолкался-потолкался на командном пункте и побрел к капонирам боевых машин, откуда рано утром, еще до рассвета, их вырулили на взлетную полосу заботливые технари. Лучше, решил про себя, посижу с ними — по радио теперь долго не поступит никаких сигналов…
Так и просидел около часа. До чего же были томительные те минуты ожидания — в полете ничего подобного не ощущаешь, там работа. Невольно закрадывалось сомнение — выдержат ли, не дрогнут ли бойцы в прусском небе?.. И то сказать, средь бела дня да залезть в берлогу, где зениток, как тюльпанов у какой-нибудь Вильгельмины в ее вылизанном дворике. Да не только залезть — еще и агитацией заняться!..
Через час десять минут мы услышали первое сообщение: «Иду группой. Семь самолетов…» Я — бегом на КП. По ходу недобрые догадки: что случилось, почему семь? Восьмого сбили? Может, прямо над Инстербургом?..
На КП приказываю запросить Осадчиева: был бой или не было? В ответ слышу:
— После посадки доложу…
Еще несколько бесконечно долгих минут. Наконец, вижу — идет один самолет, второй, третий… Эти сели и даже самостоятельно зарулили в капониры. Четвертый и пятый зарулить уже не смогли — их винты остановились на пробеге после посадки. Техники, мотористы были в готовности — тут же их с полосы. Шестой самолет не долетел до аэродрома метров триста — приземлился, однако, на шасси. Седьмой пошел на посадку поперек аэродрома — видно было, что тянет, как мы когда-то пели, «на честном слове». Но, слава богу, сел тоже удачно.
Едва этот, седьмой, остановился — я к нему. По номеру самолета помнил, что там комэск. Издалека заметил — лицо ведущего группы веселое, и он спокойно курит. Кричу Осадчиеву:
— Ну как? Выполнили? Где восьмой?.. Комэск отбросил папиросу и тоже — во всю мощь легких:
— Товарищ генерал! Задание командования группа выполнила. Боевых потерь нет!
— Восьмой где?
— Да не волнуйтесь, товарищ генерал, — улыбается Осадчиев, — восьмой тут сел, совсем недалеко. Километров двадцать — двадцать пять от аэродрома. Сел в хлебном поле — я видел его посадку. Все нормально.
Тут у меня от души отлегло, я сгреб комэска в охапку и, как мог, поздравил — кратко, без громких цветистых слов и пафоса. Разве найдешь в такие минуты красивые-то слова! Да, признаться, они и не требовались. Как летчикам, нам ведь и так было ясно, чего стоила наша солдатская доблесть.
В тот же день радиостанция имени Коминтерна передала сообщение, что восемь советских истребителей нанесли бомбово-штурмовой удар по противнику и сбросили над прусским городом Инстербургом листовки. Радиоволны разнесли эту весть на весь мир…
