Небо истребителя - Ворожейкин Арсений Васильевич (электронные книги без регистрации .txt) 📗
— Не сгорит. Он давнишний приятель маршала Жукова.
— А Куцевалов бывает на занятиях?
— Я ни разу не видел. Совещание с преподавателями он как-то проводил, но… — Афанасий махнул рукой. — Ему трудно наукой заниматься: он академии не кончал.
— Значит, Афоня, ты уже не летаешь? — решил я переменить тему. — Как это получилось?
— Придешь ко мне в гости — расскажу.
В его ответе я уловил оттенок грусти.
Афоня с женой Ниной и девятилетней дочкой жили в одной комнате коммунальной квартиры. Стол уже был заставлен холодными закусками, но не видно было ни водки, ни вина. За ужином хозяин достал из холодильника бутылку шампанского, налил три небольших бокала и произнес тост. Когда закусили, он печально заговорил:
— Ты, наверно, удивился, что на столе нет водки? Не балуюсь. У меня похмелье чуть не кончилось катастрофой, — и он рассказал про свою аварию.
На фронте Афанасий получил хорошую характеристику. В ней указывалось, что он воевал смело и за короткий срок стажировки в воздушных боях лично сбил одного «фоккера» и одного подбил. На старом месте службы был представлен к воинскому званию майора и назначен на должность командира полка. На радостях устроил щедрую «обмывку». А утром полетел на истребителе, пря заходе на посадку задел за крышу дома, самолет перевернулся…
— Очнулся в госпитале, — сказал после паузы Афанасий Иванович и со злостью продолжал: — Ведь не хотел лететь: с похмелья голова болела, плохо себя чувствовал. Но гордость и самолюбие взяли верх. Как это я, фронтовик, не полечу?! И вот результат: сотрясение мозга, побито несколько поясничных позвонков. С летной работы списан.
Слушая исповедь товарища, я подумал, какую коварную роль сыграл наш хороший отзыв о его боевой работе. Он разжег самолюбие человека, что помешало ему принять разумное решение. Выходит, надо быть осторожным и в критике, и в похвале человека. У меня было такое чувство, что и я виноват в трагедии товарища.
Суровы законы воздушного боя. Чтобы познать их таинства, летчику-истребителю нужно провести много боев и сражений, познать горечь поражений и радость побед. Афоня уничтожил всего один самолет, и то под надежной опекой товарищей. Он не прочувствовал всеми фибрами души и тела страшную беспощадность неба, зато сполна хлебнул радость победы. Гордость и самолюбие — нужные черты характера, они заставляют человека расти умственно и физически. Однако они же и порождают такие несчастья, какое случилось с Афанасием Ивановичем. Мне стало жалко Афоню, и, чтобы смягчить грусть обоих, я продекламировал:
Афоня порывисто взглянул на меня:
— Зорко подмечено. Прямо о нас сказано. Летчики и Отчизну любят всем сердцем, и печали им с лихвой отмерено.
— Но и радости немало, — я улыбнулся. — Вспомни, как ты ликовал, когда сбил «фоккера»! От твоих глаз даже вечерние сумерки испарились.
— Да, первая победа незабываема.
— А как ты мне подарил майорские погоны?
На фронте, когда присваивали очередное воинское звание, погоны было трудно приобрести. Но у капитана Приставкина они в загашнике имелись, и он вручил их мне. Я тогда спросил:
— Где достал?
Он многозначительно улыбнулся:
— Каждый командир в походном сидоре должен носить погоны на одну ступень выше своего звания. Если бы я имел право, узаконил бы это приказом.
— Зачем?
— Для пользы государству и армии. На первый взгляд погоны в запасе — мелочь, но как бы они подняли дисциплину! Эти погоны будут постоянно напоминать человеку: служи лучше, и мы скоро ляжем на твои плечи. Уразумел?
— В твоей логике есть рациональное зерно, — смеясь, отозвался тогда я.
— Не язви, — добродушно улыбнулся Афоня, — другу я готов отдать последнюю рубашку, — и с грустью добавил: — Завтра уезжаю к себе в часть: меня уже отзывают.
Последние слова были сказаны с сожалением, я решил, что ему не хочется с нами расставаться, посоветовал задержаться в полку. Комдив и командир полка могли это сделать. Стажер отмахнулся:
— Смысла нет. Не люблю быть последним, а мне за вами уже не угнаться. — Афоня заговорил доверительно и откровенно: — Посуди сам. Ну, я еще повоюю, собью с пяток самолетов. Только что мне это даст? Орден, ну два. Героя заработать все равно не успею. А для того, чтобы в моем личном деле было зафиксировано участие в Великой войне, достаточно и месячной стажировки.
— Ты что, воевал только для личного дела? — возмутился я.
— Не только. Но и о себе думать надо. Капитаном я хожу второй год. В нашем полку меня, как участника войны, досрочно аттестуют, а на фронте, в вашем полку, майора мне раньше срока все равно не дадут. На жизнь надо смотреть трезво.
— Но если ты только о себе заботишься, кому ты нужен?
Афоня улыбнулся:
— Давай при расставании не будем колоть друг друга…
При этой встрече Афанасий с увлечением рассказывал о своей исследовательской работе в архивах. Он был занят изучением воздушных боев.
— Отыскал более двухсот асов, которые из пятидесяти семи тысяч сбитых фашистских самолетов уничтожили около десяти процентов. Кстати, в воздушных боях первой мировой и гражданской войн тоже две трети самолетов сбиты асами. Во время войны наши курсы занимались подготовкой мастеров воздушного боя, но фронт показал, что готовили не так, как надо. Главная слабость курсов была в том, что мало уделяли внимания воздушной стрельбе.
— Ты прав, — согласился я с Афоней. — Летчик-истребитель, не умеющий стрелять, похож на кавалериста без шашки: противника догнал, а рубануть нечем.
— Друзья, вы, наверно, устали от разговоров? Отдохните, — предложила Нина и очень задушевно запела: — «Кто привык за победу бороться, — мы подхватили, — с нами вместе пускай запоет…»
В гостиницу я вернулся во втором часу ночи.
А утром опять зачеты. Мы уже привыкли к ним. Перед нами майор Смольников. Он в парадно-выходной форме, на груди орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Суворова. На левой щеке от угла губ и до уха шрам с заметными поперечными штрихами от шва. Очевидный след войны. Однако этот след не портит его лица, а придает ему особую мужественность. Меня по-прежнему интересует, почему слушатели приходят на зачеты в разной форме? Что это, отсутствие порядка или, наоборот, какой-то особый порядок, утвержденный командованием?
