Воскресшая из пепла. Россия. Век XVII - Золотарев Владимир Антонович (полная версия книги .txt) 📗
И тем не менее ясно прослеживается их общее неприятие вторгшихся интервентов и отрицательное отношение к земельным собственникам — московской аристократии и крупным феодалам. Известно, что многие крестьяне-повстанцы и «вольные казаки» в первую очередь уничтожали списки с записями в крепостную зависимость. А подобная направленность действий повстанцев свидетельствует об антифеодальной борьбе и вместе с тем указывает на определенную попытку восставших получить не только личную свободу, но и землю как средство к существованию. Наиболее существенным препятствием к достижению таковых целей были не только московские бояре, но главным образом пришедшие в Россию чужестранные магнаты [7], которые захватывали и грабили русские земли, что и повлияло в дальнейшем на занятие повстанцами определенных позиций в период Смутного времени.
1.2. Защита Троице-Сергиева монастыря
Потерпев неудачу с первым самозванцем, польские магнаты организовали новый поход на Москву во главе с Лжедмитрием II — выходцем из города Шклова, известного под именем Богданки. По свидетельству современников, он был человеком незначительным и к тому же трусливым. После ухода из Могилева в Пропойск оказался в тюрьме как русский лазутчик, но затем был освобожден и отправлен на московскую границу. Польская шляхта обратила на него внимание и стала всячески поощрять его стремление выдать себя за спасшегося Лжедмитрия. Новоявленный «царь» получил материальную помощь со стороны польской шляхты, что помогло ему набрать наемное войско и привлечь на свою сторону уцелевших казаков-болотниковцев.
Осенью 1607 г. из Стародуба к Туле двинулось войско нового самозванца. Лжедмитрий II решил воспользоваться народным движением против боярского правительства и завладеть московским троном. Очередной ставленник польских феодалов снова вел на Русь отряды завоевателей. Они являлись ядром его войска. Такие отряды польско-литовских магнатов, как, например, Р. Ружинского, Я. Сапеги, насчитывали по 7 тыс. человек каждый. В северских и украинских городах к ним присоединились отряды И. Заруцкого и Д. Трубецкого, состоявшие из донских и запорожских казаков. Всего же, по некоторым сведениям, в войске самозванца насчитывалось около 40 тыс. человек. Самозванец двигался к Туле якобы с целью помочь Болотникову, но, узнав о сдаче города, он вернулся в Орел. К нему со всех сторон стекались польские авантюристы. Весной войско самозванца двинулось к Болохову и нанесло поражение царским войскам. Путь на Москву был открыт. В июне самозванец обосновался неподалеку от Москвы — в Тушине, за что впоследствии был прозван «тушинским вором». Польские магнаты не распыляли свои силы. При самозванце постоянно находился Ружинский, не только осуществлявший общее руководство войсками захватчиков, но и влиявший на самозванца в интересах польской шляхты. В Тушино был устроен хорошо укрепленный лагерь.
Интервенты стремились блокировать Москву. Сильный отряд пана Лисовского, шедший от Волхова в направлении Михайлов — Зарайск — Коломна, потерпел поражение на полпути к Москве, у Коломны, на Медвежьем броде через Москву-реку. Его остатки бежали в Тушинский лагерь.
Тушинцами была предпринята попытка захватить Москву, где сосредоточилось войско Шуйского — около 30–40 тыс. человек. Главные силы царя выдвинулись на позицию к западу от Москвы. 25 июля 1608 г. внезапное движение интервентов на Москву было сорвано русским войском. Противники вернулись на исходные позиции.
Семейство Мнишек по пути в Польшу было перехвачено тушинцами и прибыло в Тушинский лагерь. Состоялось «признание» М. Мнишек своего вторично «спасшегося» супруга, и в стан Лжедмитрия II снова потекла польская шляхта, нарушая условия перемирия.
Власть самозванца была призрачной. В Тушинском лагере образовалось «правительство», где все должности заняла польская шляхта. Сюда переметнулись и многие русские бояре, которые образовали Боярскую думу. Но «тушинские переметы» не обладали реальной властью. Польская шляхта явилась главной силой в лагере самозванца. Она действовала при прямом попустительстве короля Сигизмунда III.
Защитники Троицы. Художник В. Верещагин.
Отряды «тушинского вора» рассыпались по всей стране. В сентябре 1608 г. Я. Сапега и А. Лисовский двинулись к Троице-Сергиеву монастырю, чтобы отрезать Москву от северных районов, имея в своих рядах свыше 20 тыс. воинов при 63 орудиях.
23 сентября 1608 г. со стороны московской дороги появилось войско интервентов. Вскоре они достигли предместья монастыря, которое сожгли сами защитники крепости. Они предали огню слободы и строения, чтобы противнику негде было укрыться.
Стены монастыря достигали высоты от 8 до 15 м. Но в целом, имея по периметру длину стен до 1250 м, крепость выглядела внушительно. Она была усилена 13 башнями: на углу западной и северной сторон находилась Плотничья, на севере и северо-востоке — Конюшенная с воротами, Житничья, Наугольная; на стыке восточной и южной сторон — Пятницкая; на юге — Луковая и Водяная с воротами; на западе — Погребная. Стены монастыря, выложенные из твердого камня, в полной мере отвечали требованиям обороны того времени. Они имели толщину более 6 м, разделялись по высоте на ярусы с отверстиями для ведения огня. В башнях было устроено три вида боев (бойниц): подошвенный, средний и верхний. Последний находился уже наверху башен и стен на одном уровне с зубцами, поверх которых шла крыша.
С восточной стороны монастырь окаймлял лесной массив, а с юга и запада непосредственно за стеной находились монастырские пруды, которые служили также дополнительной защитой. Кроме того, на западной стороне против Погребной башни и на северной против Конюшенной находились каменные монастырские постройки — пивной и конюшенные дворы, которые также выполняли роль передовых укреплений. Всего ратных людей в монастыре насчитывалось 609 человек под командой воевод Григория Долгорукова и Андрея Голохвастова. Кроме них в монастырь пришли крестьяне окрестных деревень, посадские люди с женами и детьми. И все мужчины, способные владеть оружием, встали на защиту монастыря. Их насчитывалось 2400 человек. В монастыре стало очень тесно. Кроме семей крестьяне пригнали под защиту его стен и весь домашний скот. Так что многолюдство имело и свои отрицательные стороны при осаде. Скученность предвещала болезни, а продолжительная осада — голод. Но русские люди, пришедшие в крепость, думали не о трудностях, а о надежной защите обители от незваных пришельцев.
При приближении передовых разъездов интервентов храбрые защитники монастыря в пешем и конном строю ударили по ним. Стремительная и неожиданная вылазка увенчалась успехом. Противник в панике отхлынул к основным силам, потеряв в рукопашной схватке многих своих людей, а осажденные без потерь вернулись в крепость и закрыли все ворота.
Сапега и Лисовский со свитой шляхтичей объехали вокруг монастыря. Осмотр сопровождался музыкой, стрельбой и похвалой, обращенной к защитникам крепости. Затем Сапега стал на западной стороне, а Лисовский со своим воинством занял юго-западную.
Разделившись, интервенты начали строить себе лагеря, поставили частоколы, создали временные укрепления и перерезали пути к обители так, чтобы никому нельзя было миновать их заставы.
А защитники крепости в ночь на 25 сентября дружно приступили к постройке жилищ, так как много людей оказалось без крова. Заготавливали деревья и камни, делились, чем могли.
По древнему обычаю, как всегда бывало перед трудными и жестокими испытаниями, на военном совете решили: всем целовать крест и сидеть в осаде без измены. Первыми приняли присягу воеводы Г. Долгорукий и А. Голохвастов, за ними — дворяне, дети боярские, слуги монастырские, стрельцы. Как писал современник событий монах Авраам Палицын, «с тех пор в городе было великое братолюбие, и все с усердием, без измены, бились с врагом».
